19-летняя победительница первенства мира по вольной борьбе среди девушек Виктория Ваулина по праву считается одной из сильнейших юниорок планеты. А чтобы еще больше прокачать свои борцовские навыки, в начале 2017 года она покинула родной Пермский край и перебралась в Дагестан (ну и просто потому что там море, горы, красота). Виктория рассказала порталу «Это Кавказ», как на ее переезд отреагировала мама (спойлер: пришла в ужас), вспомнила, как дралась с толпой мальчишек, и объяснила, почему жизнь — это борьба.
— В какой-то момент — уже после победы на первенстве мира — я поняла, что перестала расти. У меня был замечательный тренер, он довел меня до определенного уровня… но дать чего-то нового уже не мог. А развиваться мне хотелось, поэтому встал вопрос о переезде. Подружка из Дагестана пригласила к себе на Новый год. Я подумала: «Вот и отлично, съезжу, развеюсь, а потом буду думать, где искать нового тренера». Знала бы моя мама, что в итоге я найду его именно в Дагестане, привязала бы меня к новогодней елке и никуда не пустила. Подруга — она сама занимается борьбой — предложила остаться. Один из дагестанских тренеров Багаудин Магомедаминов сказал, что это неплохая идея. Прибавьте сюда тот факт, что я всю жизнь мечтала жить возле моря, и поймете, почему я очень быстро согласилась.
Мама была в шоке. У нее началась настоящая паника. Она говорила: «Вика, ты что, там же девушек в террористические организации вербуют, там кого-то взрывают, найдем мы тебе других тренеров». Но в конце концов она смирилась и сказала, что я могу остаться в Дагестане, если считаю, что мне так будет лучше. И действительно, я тренируюсь здесь несколько месяцев — и чувствую, что заметно прибавила.
Единственный минус — родных нет рядом. Часто созваниваемся, но я понимаю, что слегка отдаляюсь от них. Раньше мы с мамой были как лучшие подруги, я делилась с ней всеми мыслями… а теперь я о многом умалчиваю. Нет, скрывать мне нечего, просто, если у меня есть какие-то проблемы, я о них не рассказываю. Она и так за меня волнуется, не хочу лишний раз заставлять ее нервничать.
— Замуж пока не звали. Периодически зовут побороться. Это, наверное, какая-то особенность дагестанских улиц. Гуляешь с подружками, рядом останавливается машина, из окна вылезает бородатое лицо со сломанными ушами и кричит: «Давай, да, поборемся, сможешь у меня два балла взять?» Меня удивляет: как эти молодые люди так точно определяют, что мы с подругами занимаемся борьбой? Да, у нас плечи чуть шире, чем у простых девчонок, и, наверное, в нас легко узнать спортсменок, но почему сразу борьба? Может, мы из тяжелой атлетики. Но нам ни разу не предлагали провести боксерский поединок или пробежать стометровку. Только побороться. Мы с девчонками пару раз для смеха останавливались и говорили: «Ну, давай, смельчак, выходи, разомнемся». Но смельчаки после таких слов сразу давили на газ.
— Скажу крамольную вещь: дагестанскую кухню я пока не заценила. Особенно аварский хинкал. Совсем его не понимаю. Простые куски теста, мясо и не пойми какой соус. Слишком просто. Может, в будущем привыкну к такой еде. А если свяжу свою жизнь с дагестанцем, то и сама начну готовить. Правда, кулинарное искусство дается мне сложнее, чем борьба. Батон могу красиво нарезать. Яичницу не пережарить, макароны сварить — вот на таком уровне. Дагестанская женщина должна уметь хорошо готовить, а я собираюсь остаться в Дагестане на всю жизнь, так что это со временем придет. У меня еще есть такая мечта, связанная с Дагестаном: после победы на каком-нибудь крупном турнире станцевать лезгинку. Несколько движений я уже знаю, выучу еще парочку — и вперед!
— Если ты растешь энергичным ребенком, то ноги рано или поздно сами приведут тебя в спортивный зал. А там кувырки, броски, лазанья по канату — как в такое не влюбиться? Если бы в те времена кто-нибудь сказал мне, что меня возьмут в юниорскую сборную, что я поеду на первенство мира и даже завоюю золотую медаль, я бы только позавидовала его бурной фантазии. Но все так и вышло. Мы с семьей переехали из деревни в небольшой городок рядом с Пермью, и я смогла заняться борьбой на более серьезном уровне. Бросала, правда, пару раз — уж слишком выматывали тренировки, да и проблемы с учебой начались, но ковер звал обратно, и я возвращалась.
— У меня только одна татуировка — «La vida es una lucha». В переводе с испанского означает «Жизнь — это борьба». Для меня она имеет двойной смысл. С первым все понятно, я занимаюсь борьбой, и она дело моей жизни.
А второй смысл: мы ведь всегда с чем-то боремся, каждый день сталкиваемся с какими-то препятствиями, и эта фраза очень хорошо отражает мою жизнь. Мне вообще ничего легко не дается. Я до сих пор не понимаю, как смогла добиться успехов в таком жёстком виде спорта. Я же мягкая, добрая — на ковре порой мешает. Я не могу разозлиться на своих соперниц, даже когда они начинают вести грязную борьбу: дергать за волосы, крутить пальцы, якобы случайно попадать в глаз… не могу ответить тем же самым. А еще мне их жаль. Понимаю: вот сейчас нужно пожёстче — но духу не хватает причинить сопернице вред. Я думаю, со временем спортивная злость появится, она нужна. В Дагестане более жесткая, агрессивная борьба. Тренеры поднатаскают, и через годик меня будет не узнать. Может, хотя бы от мандража избавлюсь. Сколько лет выступаю, волнуюсь перед каждой схваткой, боюсь проиграть и когда знаю, что соперница слабее меня. Единственное соревнование, где я чувствовала полную уверенность в своих силах, — это последнее первенство России. У меня было такое хорошее настроение, что иногда я начинала смеяться прямо на ковре. Соперниц это, конечно, жутко злило. Подходили такие недовольные: ты чего, мол, хохочешь, мы тут серьезным делом заняты. А я ничего не могла с собой поделать, просто боролась и радовалась этому. Очень хочется повторить это ощущение.
— Я — пацанка. Со временем, это, наверное, пройдет, и я, наконец, пойму, в чем прелесть дамских шляпок. Но сейчас, как и в детстве, ощущаю себя пацанкой. Росла я в компании мальчишек. С ними можно было бегать, прыгать, залезать на деревья, падать оттуда, обдирая себе коленки, гонять в футбол и, конечно, драться. Я постоянно выясняла отношения с пацанами на кулаках. Как-то раз сломала мальчишке нос за то, что он задирал моего младшего брата. Наверное, и зубы выбивала, и фингалы оставляла… все боевые достижения детства теперь не припомнишь. Но частенько и мне прилетало. Иногда мальчишки собирались против меня целой толпой — вот тогда мне крепко доставалось. Дома спокойно относились к тому, что я гоняю мяч, а не играю в куклы. Мама всегда была за мои хипеши. К тому же она знала, что с парнями я бодаюсь, чтобы защитить брата. С ним я, кстати, тоже частенько дерусь. И то, что я всерьез занимаюсь борьбой, мне совсем не помогает. Наши бои не то что бы по правилам ММА… они по правилам реслинга. Что попадается под руку, тем и бей. А когда у твоего соперника в руках совок для печи, про борцовские навыки лучше забыть и самой схватиться за скалку. Подеремся, поплачем, помиримся, снова подеремся… все, как в любой нормальной семье.
— Я росла в деревне, поэтому проводила много времени не только с уличными сорванцами, но и с домашними животными. С некоторыми ладила, с некоторыми не очень. Вот собак всегда любила. Гусей боялась. А кроликов — так до сих пор боюсь. Не все это знают, но крольчихи после родов становятся агрессивными и могут вас зверски покусать. Звучит как шутка, но все очень серьезно. Лучше не лезть к ним в это время с мыслями: «Ой, какие маленькие, ой, какие пушистенькие» — без пальцев останетесь. Конечно, приходилось и коров доить. И это только со стороны кажется легким занятием. Подоить корову как пять раз залезть на канат. Без ног. Так что доярки — это готовые спортсменки. Но на канат мне лазить нравится больше.
— У меня кроссовок больше, чем платьев. В платьях я чувствую себя некомфортно — надевала пару раз в жизни на чьи-то дни рождения. Но потихоньку спортивная одежда надоедает. Тренировки тренировками, но про женственность забывать не стоит. Когда-нибудь превращусь в настоящую леди… лишь бы найти на это время. Тренировки, сборы, соревнования. Тренировки, сборы, соревнования. Тут не до шопинга. Я бывала в разных странах, но побродить успела только по Китаю. Да что там другие страны… я с начала года живу в Дагестане, тут столько красивых мест, а я побывала только в Дербентской крепости. Страсть как хочется увидеть Салтинский водопад и Гуниб. Но пока не до красот — нужно тренироваться, на носу важные соревнования: и Европа, и мир. Женскую борьбу сложно сделать массовым видом спорта именно потому, что не все девчонки выдерживают нагрузки и режим.
— Конечно, были слезы. Иногда после поражений. Но даже не из-за самого проигрыша, а из-за того, что подвела тренера. А вообще я чаще плачу от счастья. Еду в автобусе: справа от меня море, слева от меня горы, и все у меня так хорошо в жизни, что плакать начинаю. Наконец белая полоса. Но чаще всего я плачу при просмотре индийских фильмов. Не было еще ни одного фильма, чтобы я не зарыдала. На ковре я терплю, на тренировках терплю, случаются конфликты — терплю. Сажусь на диван перед телевизором, включаю индийскую драму — и слезы ручьем. И так хорошо сразу становится. Разум очищается.