«У меня сто пар кроссовок,
и я их все ношу»

Магомеда Казиахмедова знают под ником Maggi. У 27-летнего дагестанца свой бренд одежды, но больше известен он другим: Магомед единственный в России входит в мировой топ-10 кастомайзеров кроссовок по версии самого авторитетного специализированного журнала Sneaker Freaker.

Кастомайзинг — это переделывание и декорирование вещей. За основу берется базовая модель, которую мастер обрабатывает в своем стиле или по желанию заказчика. Кастомайзинг кроссовок — отдельное направление. В нем-то дагестанец, выросший в московском Гольяново, и преуспел. Хотя поначалу подался в весьма далекие от фэшн-индустрии силовые структуры.

Хотел сделать сюрприз жене

— Как получилось, что мальчик из семьи военных стал дизайнером?

— Я вырос в довольно строгой семье, получил традиционное кавказское воспитание. Потом меня направили учиться на военного, я не сопротивлялся, мне самому было это интересно. Потом поработал следователем. Но через полгода понял, что мне скучно, я не на своем месте.

Меня всегда тянуло заниматься одеждой: нравилось одеваться самому, одевать других, подбирать материалы, но мысль о том, что это может быть профессией, меня никогда не посещала. А потом в какой-то момент я понял, что могу это делать лучше, чем ребята-профессионалы.

Затем была работа с певицей Kristina Si над ее клипом. В итоге мы пообщались со всей командой музыкального лейбла Black Star и решили попробовать вместе поработать над их коллекцией одежды. За год сделали полный ребрендинг, неплохие коллекции. Стало понятно, что у меня получается.

— А увлечение кроссовками откуда?

— Любовь к кроссовкам — это от папы. Он привез мне из Голландии первую пару. Это были Adidas Super Star. Раньше все было немного по-другому. Желание иметь фирменные кроссовки оставалось лишь желанием, потому что достать их было сложно. Конечно, тогда я хотел именно Super Star, которых не было в России. Незадолго до этого я снимался в кино у Аллы Ильиничны Суриковой и подружился с актером Сашей Головиным, у которого были эти кроссовки, и понял, что пока не получу такие же, не успокоюсь. Такой момент во мне присутствует до сих пор: буду биться за желаемое до тех пор, пока кровью не начну плеваться.

— Как вы увлеклись кастомайзингом?

— Началось все с того, что хотел будущей жене сделать какой-то сюрприз на Новый год и решил попробовать себя в кастомайзинге. Получилось круто, всем понравилось. Кроссовки заметили в интернете, посыпались вопросы.

Чтобы сделать свои первые кроссовки из кожи питона, пришлось потратить много времени. Это был целый процесс, я смотрел много видео и тренировался на обычной коже, разбирал, собирал. Не один месяц сидел.

Я сначала вообще не брал заказы, да и сейчас не всегда беру, потому что кастомизированные кроссовки все-таки эксклюзив, а не массовая вещь. Так что они чаще достаются моим друзьям или артистам.

— А когда начали коллекционировать кроссовки?

— Я не могу сказать, что я их коллекционирую, потому что все их ношу. Сейчас у меня около ста пар. Храню их дома в специальном шкафу из нескольких частей — его макет набросали друзья. Все это дело мы вынесли на балкон. Поэтому балкон у меня — такая музейная часть квартиры.

«Через 20 лет мы забудем про классическую обувь»

— Какие были самые безумные заказы?

— Они бывают, но я за них редко берусь. Однажды мне пытались заказать кроссовки, инкрустированные драгоценными камнями. Но это совсем не моя история.

— Это был случайно не Филипп Киркоров?

— Нет, но мы с ним как-то пытались поработать над моделью Kanye West Yeezy Boots 750. Его менеджер долго говорил нам «да-да-да», в итоге так ничего и не сделали. Но я не зацикливаюсь на ком-то, не получилось — и ладно. К тому же у Киркорова есть конфликтный момент с моим близким другом Тимати. Возможно, это и стало некоторым препятствием.

Еще были интересные безумные идеи от менеджеров «Nike Россия». Там работает мой хороший друг Вова Веселов, он предложил очень интересную и популярную в последнее время историю — пересаживать одни кроссовки на подошву других. То есть получается такая «неофициальная коллаборация» двух моделей. Выглядит очень классно, главное, делать все аккуратно. Мы до сих пор с ним продолжаем работать над этой идеей. Каждые 2−3 месяца выставляем какие-то новые модели на разных подошвах, все это идет в его коллекцию.

Плюс сейчас стала популярна светоотражающая история. То есть кроссовки меняют цвет от тепла или еще чего-то. А мы такое сделали уже года три назад. Наши кроссовки меняли цвет от синего в белый при нагреве. Сейчас у известных брендов стали выходить такие куртки и кепки. Хотя, например, у Stone Island они всегда были.

— Какое будущее у кроссовок?

— Большое. Лет через 20 мы уже начнем забывать про классическую обувь, про туфли в привычном нам виде. Ну может, чуть позже, но все идет к тому, что спортивная обувь их вытеснит. Не так уж нам нужны Givenchy, Gucci и прочие бренды первой линии, потому что можно носить просто Nike, Adidas и выглядеть в сто раз круче. Сейчас уличная мода теснит подиумные коллекции, и дизайнеры в шоке.

— Как развивается ваш собственный бренд Bogato?

— Bogato существует уже года три. Я давно для своего бренда ничего не делал. Многие меня спрашивают, как долго ждать чего-то нового. Но пауза была не случайной. Бренд выстрелил с самого начала, мою одежду стали носить Тимати, американские артисты. Я не ожидал такого признания. Но потом осознал, что технически еще не готов тащить на себе такую махину, мне не хватает опыта. А чем делать плохо, лучше вообще никак не делать.

Для меня спортивная обувь стала основополагающей темой. Одежда отошла на второй план, хотя я с нее начинал. С обувью процесс намного сложнее, но интереснее. У Bogato выйдет летом несколько моделей обуви, но линейка не будет массовой. Я хочу выпускать именно дорогую, капсульную одежду и обувь под этим брендом.

— А над более демократичной одеждой не думали?

— Да, я понимаю, что молодые ребята, на которых рассчитана моя одежда, не всегда готовы платить за нее большие деньги. Поэтому я задумал более доступную линейку, которая будет выходить под брендом POET. Я обожаю Александра Сергеевича Пушкина, мне его в детстве много читала мама, и я, можно сказать, вырос на его стихах. Он гениальный поэт, и, наверное, мы начали заниматься рэпом намного раньше, чем наши американские друзья.

Под этой линейкой мы сделали кроссовки, которые визуально напоминают классические Air Force, но это не Nike. Эти кроссовки сшиты с нуля, под них лилась специальная подошва. Вроде реплика, но элементы выполнены в люкс-варианте, тут все кожаное — и стелька, и шнурки. Даже галочка сделана специально под Nike, только знаменитый найковский «свуш» заменен как бы трубкой Пушкина. И его роспись есть.

В рамках линейки POET будет выпущено много «уличных» вещей: худи, майки, спортивные костюмы и кроссовки. Посмотрим, что получится.

Только горы, только хип-хоп

— А как прошло детство дагестанского мальчика в таком непростом районе Москвы, как Гольяново?

— Улица на меня повлияла, бесспорно. В Гольяново было много хип-хопа. То есть если в Нью-Йорке рэп — это Бруклин, то в Москве — Гольяново. Это мой район, там я многому научился. Была масса жизненных сюжетов, которые потом и в работе следователя пригодились, и вообще по жизни.

— Самое время поговорить о принципах. Какие они у вас?

— Для меня главное — семья. Всему свое время, никуда не надо торопиться, но приоритеты в жизни надо расставлять правильно. До женитьбы у меня была, конечно, карьера, я ею жил и горел. А когда стал главой семьи, у меня появились другие задачи. Что касается работы, для меня в первую очередь важна хорошая команда, в которой ты уверен и которой доверяешь.

— Часто бываете в Дагестане?

— В последнее время все реже, но раз в год точно — или просто, или на праздники. Конечно, хочется чаще, но много работы. Все мои братья и сестры подросли, и мы уже начинаем задавать темп новому поколению. У меня много племянников в этот год родилось, я сам в ожидании маленького чуда.

— Есть любимые места?

— В основном на природе. Меня совсем не интересует город, да и море особо не интересует. Только горы. В них выражается вся свобода Кавказа. Я очень люблю свой регион, горжусь тем, что я дагестанец, но, как говорят, гордиться надо не самой нацией, а тем, что ты для нее сделал. И молодежи нужно перед собой именно так ставить вопрос.