— Почему решил стать врачом? Не знаю. Как только я пошел в первый класс, отец начал спрашивать: «Шамиль, кем ты хочешь стать?» Всегда отвечал, что буду медиком. Нравилась мне эта тема — помогать людям, лечить людей.
На счету талантливого нейрохирурга Шамиля Садикова — сотни сложнейших операций на головном и спинном мозге, спасенные жизни и благодарные пациенты. 32-летний врач год назад приехал в Тверь, чтобы возглавить второе нейрохирургическое отделение при областной больнице и оперировать тех, кого еще совсем недавно приходилось экстренно направлять в столичные клиники.
Шамиль родился в Москве, отец — госслужащий, мама — библиотекарь. Когда ему исполнилось четыре года, семья вернулась на родину — в горное село Арчиб Чародинского района Дагестана.
Окончив школу, Шамиль поступил в Дагестанскую государственную медицинскую академию в Махачкале, после третьего курса перевелся в Московский государственный медико-стоматологический университет имени А. И. Евдокимова. Затем ординатура, аспирантура и учеба в столичной городской больнице имени С. П. Боткина.
— Из всех отраслей медицины вы выбрали одну из самых трудных. Почему именно нейрохирургия?
— Потому что это не только сложная, но и крайне интересная профессия. Студент, заканчивая медакадемию, знаком с разными специализациями, но при этом не знает ничего конкретно. Я всегда считал, что нейрохирургия — это высший пилотаж: сложнейшие операции на мозге. С другой стороны, за пределами Москвы, Санкт-Петербурга, крупных областных центров нейрохирургия не является такой развитой областью медицины, как хотелось бы. Нужны специалисты. А мне хочется быть нужным людям.
— Как вы оказались в Твери?
— В прошлом году главный врач Тверской областной клинической больницы Сергей Козлов пригласил возглавить только что открывшееся второе нейрохирургическое отделение. Он буквально «поштучно» собрал всех специалистов, создал нам необходимые для работы условия. Новое отделение, оснащенное самым современным высокотехнологичным оборудованием, должно было заниматься сосудистой нейрохирургией, нейроонкологией. Это же мечта любого хирурга! Конечно, я не смог отказаться от такого предложения. К тому же в Твери действительно была необходимость в нейрохирургах. Сложные операции на сосудах головного мозга, удаления опухолей головного мозга прежде здесь не проводились. Пациентов, например, с разрывом аневризмы, приходилось срочно везти в Санкт-Петербург или Москву. А очень часто таких тяжелых больных и транспортировать нельзя — оперировать надо здесь и сейчас. Теперь нет необходимости везти пациентов за пределы области. А работать в Твери мне нравится — тихий, спокойный и чистый город. Больница обеспечила жильем, есть отличная операционная. Что еще нужно врачу? Да ничего!
— И все-таки с какими трудностями сталкивается сегодня молодой врач-нейрохирург?
— С одной стороны, остро не хватает специалистов-нейрохирургов, с другой — не всегда на местах есть нужное медоборудование. А это взаимосвязано, понимаете. Если не имеешь операционного микроскопа, навигационной системы, говорить о современной нейрохирургии нельзя. Поэтому многие медики вынуждены уезжать в крупные города, чтобы работать в современных клиниках. Мне в этом плане повезло — в Твери есть все необходимое.
Другой момент: чтобы стать высококлассным врачом, нужно стажироваться у разных специалистов, практиковаться, посещать конференции, обмениваться опытом. Постоянное обучение должно быть, и обучение именно высоким технологиям. Потому что нейрохирургия — это и есть высокие технологии. Если не развиваться в этом плане, то молодой врач, даже талантливый, никогда не станет хорошим специалистом. И, конечно, нельзя стесняться просить о помощи в трудных ситуациях. Находясь в Твери, мы часто консультируемся по поводу той или иной операции с врачами кафедры нейрохирургии Российской медицинской академии постдипломного образования. Это потрясающие врачи — Олег Николаевич Древаль, Валерий Александрович Лазарев, Реваз Семенович Джиджихадзе и многие другие. Не иметь постоянных контактов с такими людьми, закрываться здесь — это глупо и неправильно. Я сам ученик Джинджихадзе, он часто приезжает в Тверь и учит нас проводить сложнейшие операции.
— В вашей практике бывали случаи, которые запомнились на всю жизнь?
— Их много, и каждый по-своему уникален. Вот недавно был случай: поступила пациентка с обширной опухолью теменной доли со смещением структуры головного мозга. Страшная картина… Делать операцию было рискованно — шансов на жизнь практически не было. Признаюсь, был готов сказать: «Мы не можем вам помочь…» По нашим прогнозам, ей оставалось месяц-два. Но все-таки решил оперировать. Рискнул. Сама пациентка была на это настроена, и медоборудование позволяло провести операцию. Насколько было возможно, удалили опухоль. К счастью, все прошло хорошо. Через полтора месяца она пришла на прием, сделали снимок, увидели, что у опухоли появились четкие границы. Это позволило сделать повторную операцию и полностью убрать образование. Конечно, до окончательного выздоровления еще далеко — впереди много курсов химиотерапии и лучевой терапии. Но сегодня очень высока вероятность, что пациентка проживет долгую жизнь. Это, на самом деле, нечастый случай — при таких серьезных заболеваниях шансы выжить обычно невелики.
— Каждая такая операция — это стресс для врача. Как вы потом приходите в форму?
— Занимаюсь спортом, я кандидат в мастера спорта по дзюдо. Периодически посещаю спортзал. Это позволяет расслабиться. Но самое большое удовлетворение получаю от успешно проделанной работы. Как бы ты ни устал во время операции, даже если она длилась несколько часов подряд, когда видишь здорового пациента — вся усталость исчезает бесследно.
— У вас все родственники живут в Дагестане. А вы не хотели бы работать на родине?
— В 2013 году в Дагестане собирались открыть современное отделение нейрохирургии, и сначала я планировал работать именно там. Но отделение так и не открылось. Почему — не знаю. Возможно, из-за недостатка финансирования. Поэтому я принял приглашение приехать в Тверь.
Конечно, мечтаю, чтобы в Дагестане была хорошо развита нейрохирургия — там тоже живут люди, заслуживающие квалифицированной специализированной медицинской помощи. Сейчас их по направлению посылают в Москву. Те, у кого есть возможность, едут лечиться в Израиль, Германию. Но иногда необходима экстренная хирургия, когда помощь требуется оказывать на месте. Нужно оперировать, а в Дагестане пока нет ни хорошего оборудования, ни специалистов. Надеюсь, в скором будущем все это появится.
— А у вас нет соблазна уехать за границу и получать там большие деньги за ту же самую работу?
— Нет, этого точно не планирую! Меня здесь, в России, в Твери, все устраивает. Это несерьезно — прыгать то туда, то сюда. У меня уже есть хорошая работа, прекрасное оборудование, пациенты, нуждающиеся в моей помощи. Очередь в наше отделение — на несколько недель вперед, только с начала этого года провели более ста операций. Больных очень много. Конечно, всегда хочется идти вперед, узнавать новые методики, совершенствоваться, учиться, делать все на самом высоком уровне. Меньше всего хочу топтаться на месте. Поэтому планирую на месяц съездить за границу, например во Францию, Германию, посетить учебные курсы для нейрохирургов. Но остаться там жить — об этом даже не думаю. У меня нет стремления стать богатым, зарабатывать огромные деньги. Есть другие цели и желания: я немного по-другому вижу этот мир и получаю удовольствие от успешно проделанной работы, когда вижу здоровых пациентов.