Массовик-затейник

Свой

Мне 29 лет, я русский и я отвечаю за весь туризм в Ингушетии. Вообще-то, на Кавказе так не принято. В других республиках чиновники — люди старшего поколения, из местных. Но Юнус-Бек Евкуров, президент Ингушетии — исключение из правил, в том числе и в плане нестандартного подбора кадров.

Собственно, благодаря Евкурову я и попал в Ингушетию в 2010 году. Родился-то я в Дагестане, в Каспийске. Мама наполовину азербайджанка, папа из Омска. Учился сначала в Дагестане на эколога, потом в Москве на педагога-психолога. Играл в КВН, был вожатым, потом комиссаром движения «Наши», возил группы на Селигер. На Селигере меня и познакомили с Евкуровым. Все сложилось неожиданно быстро — Евкуров предложил мне стать его помощником-советником. Я, естественно, согласился, хотя, честно признаюсь, волновался очень. Год я проработал советником по молодежной политике, туризму и спорту. Когда Юнус-Бек Баматгиреевич переизбрался на второй срок, он предложил мне возглавить комитет по туризму.

Не могу сказать, что раньше видел себя в туризме. Правда, я всегда занимался массовыми мероприятиями, вот и сейчас все мои проекты массовые. Собственно, туризм экономически выгоден, если он массовый, так что совпало удачно.

Мне-то больше близка экология — до сих пор мечтаю заняться какими-нибудь энергосберегающими или мусороперерабатывающими технологиями. Может, сказывается, что я на Кавказе вырос — здесь к природе по-другому относятся. Из-за гор крупные предприятия строить невозможно, много нетронутой природы, здесь ею дорожат. Есть, что терять.

Мне и кавказский менталитет близок — уважение к старшим, почитание дома и традиций. Вести себя порядочно, родителей беречь. Жизнь в Центральной России для меня испытанием была, а переехал в Ингушетию — как на родину вернулся.

Белый экстрим

Главная проблема — что в начале моей работы, что сейчас — одна и та же. Ты телевизор включи: спецоперация, ликвидация, разоружение! То, что эти спецоперации успешные, никак развитию туризма не способствует. Так что в первую очередь я начал с экспертами советоваться, как этот негативный информационный образ сгладить.

Обычно делают как? Привлекают федеральные каналы, рассказывают, что на Кавказе «все хорошо». А мы сделали ставку на людей: сарафанное радио, интернет, социальные сети… Если об Ингушетии будут рассказывать обычные люди, это больше доверия вызовет. Да и нам резкий всплеск внимания не нужен, лучше развиваться поэтапно. За рекламу мы хоть сейчас можем заплатить, но полноценного продукта у нас все равно нет. Так что сначала надо создать это «хорошо», иначе вся раскрутка — сплошное лицемерие.

Ну и, как сейчас принято, надо определиться с позиционированием и целевой аудиторией. С последней, честно говоря, пока не очень понятно — достойное исследование стоит дорого, а заказывать халтуру какой-нибудь консалтинговой компании нет смысла. С позиционированием все оказалось проще. Нас выручили, так сказать, изнутри.

В Армхи — это в горной части Ингушетии — построили современный горнолыжный курорт и площадку для бейсджампинга. Потом мы совместно сделали на курорте велотрассу для даунхилла, дорогу асфальтовую для апхилла. И так, почти интуитивно, пришли к идее: Ингушетия, конечно, республика экстремальная, но не в плане опасности, а в плане спорта. «Белый экстрим», так сказать.

Казалось бы, в Ингушетии есть очевидный бренд для познавательного туризма, мы же «страна башен и легенд». Но и здесь не все просто. В Джейрахский заповедник, который и есть, по сути, «страна башен и легенд», еще несколько лет назад турист просто так попасть не мог — надо было за три месяца писать заявление в погрануправление ФСБ, Джейрах ведь граничит с Грузией. А сейчас, чтобы попасть в заповедник, достаточно предъявить паспорт на КПП — значит, можно создавать туристические программы, что мы и делаем.

Не без ошибок, конечно. Да и другие факторы сказываются. До падения рубля туроператоры вообще не хотели с нами работать, им в Турцию было проще и выгоднее людей отправлять. И дело вовсе не в имидже республики, плевать они на него хотели. Им, например, важнее, сколько у нас гостиниц. А у нас 540 койко-мест на всю республику…

Сейчас практически вся Ингушетия входит в ту или иную государственную программу по туризму, в том числе и в проект «Курорты Северного Кавказа». Горную Ингушетию сделали особой экономической зоной, там будет строиться еще один курорт помимо Армхи, Цори. На равнинной части, рядом с Магасом, мы уже строим всесезонный туристический центр — там будут две гостиницы, аквапарк и конноспортивная школа.

Как бы красиво ты ни рассказывал, без инфраструктуры туризма нет. Так что мы начали с привлечения средств на инфраструктуру через вступление в различные государственные программы. Поскольку строительство уже идет, мы можем выходить на туроператоров, сейчас вот обкатываем экскурсионные туры — они как разведка боем, сразу все ошибки вылезают.

Но если бы мне еще несколько месяцев назад сказали, что на моем пути появится «Чайный экспресс», который буквально открыл ворота на Кавказ и впервые за сорок лет объединил все республики, — я бы, честно, не поверил.

Чайный экспресс

Минкульт РФ поставил передо мной задачу: сделать региональный маршрут, тема которого — Великий Шелковый путь. В концепции развития туризма, которую выпустило правительство, для каждого округа есть свой маршрут — в Поволжье это Великая Волга, в Центральном федеральном округе — Золотое кольцо. У нас — Шелковый путь.

Рисовать заведомо дохлый маршрут на бумажке я не хотел. Начал думать, и основная идея, как ни странно, появилась достаточно быстро. Мама однажды за чашкой чая рассказывала, как ездила на туристическом поезде из Махачкалы в Баку, а оттуда в Тбилиси и Сухуми. У меня кое-какой опыт в этой сфере был — я организовывал ретро-поезд, на нем к нам Дед Мороз приезжал. Кроме того, на одной из выставок я подружился с Антоном Ланге, который делал проекты «Россия из окна поезда» и «От моря до моря», его опыт меня очень вдохновил. Ну и, положа руку на сердце, никогда не любил автобусные туры — намаялся в них, когда еще в молодежных мероприятиях участвовал.

Идея «Чайного экспресса» — железнодорожного круиза, который объединил бы весь Северный Кавказ, — сформировалась. Она и моя, и коллективная, и советская: сорок лет назад в Советском Союзе это уже было. Пошел с идеей в Минкульт. И меня, как ни странно, сразу поддержали. Через два с половиной месяца отправился первый поезд.

Судьбе было угодно, чтобы все сложилось. Плюс — команда была отличная, все мои коллеги по регионам пошли навстречу. Мы ведь часто говорим о том, что Кавказ надо продвигать всем вместе, но в реальности это почти никогда не удается. Кавказские понты: каждый регион уверен, что он самый крутой. Перевесило то, что гости на Кавказе — святое. Когда я заявил, что привезу 250 туристов, да еще иностранцев, на местах откликнулись. Впрочем, если бы этот проект придумала одна Ингушетия, вряд ли все так быстро пошли на сотрудничество. Поддержка Москвы в лице Минкульта заметно добавила энтузиазма.

Сейчас арендовать поезд не сложнее, чем автобус. Интересно то, что нам удалось заказать поезд у Федеральной пассажирской компании напрямую, минуя их «дочку», компанию «РЖД Тур». Так что на сегодняшний день в России туристическими поездами занимаются две компании — «РЖД Тур» и Комитет по туризму Ингушетии. Конечно, пришлось и разрешение на проход получать, и вставлять поезд в расписание, но мы давили на совесть — мол, товарищи, важное дело делаем, ворота на Кавказ открываем!

Естественно, без субсидий Минкульта мы бы никакой турпоезд не запустили. Я, конечно, чиновник, а не бизнесмен, но любому понятно, что в нынешних экономических условиях делать убыточный проект никто не даст. И как бы красива ни была моя идея, если она окажется нерентабельной, ее похоронят.

Но пока все идет неплохо. На первый круиз в апреле мы все билеты продали, по квоте был только вагон для прессы. Второй круиз, с 5 по 8 июня, уже позволил выйти в ноль, как я и планировал, хотя на второй поезд мы продали в два раза меньше билетов — на заказ туров у людей был всего месяц. Чтобы «отбиться», сделали две вещи: локомотив заменили на тепловоз — так вышло намного дешевле, и на пару тысяч подняли стоимость тура. Сейчас она оптимальна, больше расти не будет.

А с третьим поездом — он на август-сентябрь планируется, приурочен к юбилею Дербента — рассчитываю на прибыль. Так что денег я больше и не прошу, только отсрочку моих выплат ФПК. Мне просто нужны госгарантии на десять поездов. Сделаю их — и за все расплачусь сразу.

Открыть ворота

Потенциал у «Чайного экспресса» огромный, однозначно. За несколько дней люди могут посетить почти все республики Северного Кавказа! Почти — потому что маршрут каждый раз немного меняется, впихнуть всех мы не можем — расстояния маленькие, а ночевки обязательно должны быть в поезде. Первый раз мы не зацепили Кабардино-Балкарию и Северную Осетию, зато второй поезд там побывал вместо дня в Карачаево-Черкесии. Пока никто не обижается — мы же туризм продвигаем, а не танцы танцуем, реверансы я делать не буду.

Накладки, конечно, пока есть. Взять хотя бы основную идею, Великий шелковый путь — маршрут мы сделали, а выстроить специализированную программу по истории древнего торгового пути не успели, экскурсоводы рассказывают то, что привыкли рассказывать.

Да и с самим названием забавно вышло. Меня же все спрашивают, почему я не назвал круиз «Шелковый экспресс». Я отшучиваюсь, ссылаюсь на обилие шипящих звуков, но признаюсь: на самом деле, называя экспресс «чайным», я надеялся раскрутить на партнерство кого-нибудь из производителей китайского чая. В принципе, интерес с их стороны был, но за короткое время договориться не успели. Зато откликнулся производитель отечественного — краснодарского — чая. С учетом политики импортозамещения, получилось очень неплохо.

Пока я занимаю свой пост, буду делать эти поезда. Мы дали людям возможность безопасно, недорого и с комфортом увидеть весь Северный Кавказ. Наконец-то смогли предложить что-то реально работающее. Как бы пафосно ни звучало — мы смогли открыть ворота на Кавказ.

Дальше — больше: хочу вывести «Чайный экспресс» на международный уровень, ставку делаю на китайцев. Им и история Шелкового пути, как никому другому, близка. Так что с нетерпением жду открытия прямого авиасообщения между Пекином и Сочи — говорят, скоро будет. А в идеале хочу, чтобы поезд шел до Баку — оттуда самолеты в Пекин уже летают. Из других краткосрочных целей — создание регионального туроператора, чтобы маржа все-таки в республике оставалась.

Долгосрочных целей лично у меня нет. Я не вижу себя в бизнесе, не вижу себя в серых схемах. Сейчас настают времена государственно-частного партнерства. От государства — быстрый выход на РЖД, Газпром, тех же погранцов. Как коммерсант с ними проблемы решит? А от бизнеса — «клиент всегда прав», аналитика, фокус-группа, целевая аудитория… На основе этого я готов формировать туристический продукт. Правда, я человек творческий, не хочу загонять себя в рамки, что буду делать лет через пять — не знаю. Для Москвы я, наверное, молодой слишком.