Праздник ингушских башен, учрежденный в прошлом году, будет отмечаться ежегодно в третью субботу мая, чтобы ингуши не забывали о своем уникальном наследии, берегли и сохраняли его для потомков.
«Ингушские боевые башни являются в подлинном смысле вершиной архитектурного и строительного мастерства древнего края. Они поражают простотой формы, монументальностью и строгим изяществом… Можно сказать, что ингушские башни для своего времени были подлинным чудом человеческого гения, как для нашего столетия новые шаги человека в небо…» — писал историк-кавказовед Евгений Крупнов, автор книги «Средневековая Ингушетия».
Фото: Михаил Джапаридзе/ТАСС
Башенный комплекс Эрзи в Джейрахском ущелье
Боевые башни по-ингушски называются вIов. Эта цитадель была практически неуязвима. Враги не могли протаранить ворота: их просто не было, вход в боевую башню располагался на втором этаже — во время тревоги сельчане забирались туда по приставной лестнице и втягивали ее за собой. Там же и жили люди во время осады и штурма башни. А на первом ярусе обычно размещали пленников и запасы продуктов — в специальных конусовидных каменных отсеках.
Все ярусы разделялись деревянными перекрытиями, которые опирались на каменные выступы, и только над вторым сооружали каменный свод — «моартол». Функций у него было сразу несколько: он становился фундаментом для последующих этажей, скрепляя стены башни между собой; его нельзя было поджечь; наконец, он работал как сейсмопояс во время землетрясений. Моартол подчеркивал особый статус второго этажа: именно здесь на священной цепи висел братский котел, в котором готовили пищу. Считалось, что души предков витают над очагом — их «кормили», бросая в огонь кусочки пищи. А если врагу (например, кровнику) удавалось проникнуть в башню и ухватиться за цепь, он становился неприкосновенным.
Остальные этажи — с третьего по пятый — могли быть как жилыми, так и боевыми. Они соединялись люками; на каждом были бойницы и смотровые щели. На последнем, шестом ярусе, который ингуши называли «сокол башни», хранилось оружие — камни, луки и стрелы, ружья. С четырех сторон были устроены амбразуры, наполовину прикрытые машикулями — каменными щитами. Снаружи они похожи на балкончики без пола, но ничего общего с ними не имеют — оттуда ингуши сбрасывали на неприятеля камни или стреляли, оставаясь под прикрытием машикуля.
Крыша могла быть устроена по-разному. Встречаются башни с плоской земляной крышей, которая окружена зубцами-парапетами выше человеческого роста. За ними укрывались лучники, а на крыше лежали запасы камней для метания. Но земляная крыша требует ухода. Чтобы она не протекала и не гнила, после каждого дождя ее надо смазывать глиной, утрамбовывать; зимой очищать от снега, который заваливает люк. Поэтому над крышей стали устанавливать навес, который со временем превратился в пирамидально-ступенчатое каменное навершие. Оно состояло из 12−16 сланцевых плит и завершалось крупным конусовидным камнем.
Точное количество башен и их датировка до сих пор являются предметом споров. Большинство башенных комплексов относятся к позднему Средневековью, но построены на основах и фундаментах более старых сооружений. Археологи исследуют остатки древесины, проводят радиоуглеродный анализ материалов из фундаментов башен. По словам историка, главного хранителя фондов Госархива Ингушетии Джабраила Чахкиева, некоторые из них датируются даже 2 тыс. до н.э.
