Злоключения головы

«Он не двигался, но еще чувствовал. Когда первый подбежавший к нему Гаджи-Ага ударил его большим кинжалом по голове, ему казалось, что его молотком бьют по голове… Гаджи-Ага, наступив ногой на спину тела, с двух ударов отсек голову и осторожно, чтобы не запачкать в кровь чувяки, откатил ее ногою. Алая кровь хлынула из артерий шеи и черная из головы и залила траву» — так описывал Лев Толстой в своей повести последние минуты Хаджи-Мурата.

Хаджи-Мурат, ставший знаменитым во многом благодаря Толстому, был одним из самых храбрых наибов имама Шамиля. В годы Кавказской войны он бежал к русским, а при попытке снова бежать в горы 23 апреля 1852 года был убит. Тело Хаджи-Мурата захоронено в городе Нухе (современный город Шеки в северном Азербайджане).

Судьба этого человека трагична, но и после смерти его злоключения не закончились. Череп наиба до сих пор имеет статус музейного экспоната в Санкт-Петербурге и не раз становился предметом политических спекуляций.

Охотники за головами

Несколько страниц повести Льва Толстого «Хаджи-Мурат» посвящены тому, как голову убитого наиба долгое время возили по Куринскому укреплению и демонстрировали всем желающим. Однако это не более чем художественный вымысел. После убийства Хаджи-Мурата его голова была заспиртована в Нухе, и начальник Нухинского уезда подполковник Карганов уже 30 апреля 1852 года доставил ее под усиленным конвоем в Тифлис, где ее препарировал «известный доктор Андреевский».

Эраст Степанович Андреевский — управляющий медицинской частью гражданского ведомства на Кавказе и личный врач наместника Михаила Воронцова — записал в своем дневнике: «30 апреля доставлена из Закатал голова Хаджи-Мурата. Несмотря на то что уже прошло 8 суток со дня его смерти, голова, которая была положена в спирт, сохранилась очень хорошо. Большое стечение народа в больницу, где голова, впредь до отправления черепа в Петербург, останется в продолжение трех суток выставленною в анатомическом столе».

Из Тифлиса череп Хаджи-Мурата был отправлен в Санкт-Петербург к известному хирургу Николаю Пирогову. Здесь череп оказался в большой коллекции Императорской Военно-медицинской академии вместе с другими черепами, собранными со всего света. Нужно сказать, что в этой коллекции уже были черепа с Кавказа. Еще во время своего путешествия на Кавказ в 1847 году сам Пирогов пополнил коллекцию академии черепом другого шамилевского наиба — Идриса. «Раненный в голову, он был брошен своими вместе с носилками. Череп достался нам. Сартис (искаженное Идрис. — Ред.) был родом аварец. Нелегко можно достать черепа этого племени, да и вообще все племена на Кавказе дорожат трупами своих единоверцев», — писал впоследствии Николай Пирогов.

Черный пиар

До середины XX века череп Хаджи-Мурата хранился в коллекции Военно-медицинской академии. Известный советский антрополог Михаил Герасимов, восстановивший облик почти всех российских правителей по их останкам, восстановил и облик наиба. После этого в начале 1960 годов череп был передан в Кунсткамеру, где он хранится и по сей день.

Когда на рубеже 1980−1990-х годов было создано культурно-историческое общество «Фонд Шамиля», его руководители подняли вопрос о возвращении черепа в Дагестан. Профессор Дагестанского госуниверситета, историк Хаджи Мурад Доного вспоминает, что тогда он встречался с заместителем директора Кунсткамеры Николаем Гиренко, который не возражал против того, чтобы вернуть череп в Дагестан. Но этому помешал распад Советского Союза.

— Спекулировали на этом черепе не раз, — говорит Доного. — Но никто не смог довести дело до конца. Кто-то на полпути сходил, кто-то добивался своих постов и должностей и считал неактуальным пиариться на фоне черепа Хаджи-Мурата… Что удивительно, здесь, в Дагестане, были такие люди, которые противились захоронению черепа. Я был поражен, что люди, занимающие достаточно высокие посты и должности, выступали против этого.

Летом 2000 года министр культуры России Михаил Швыдкой и председатель Государственного совета Дагестана Магомедали Магомедов договорились о передаче черепа Хаджи-Мурата из Кунсткамеры в Дагестан. Была создана специальная комиссия, в состав которой вошли члены дагестанского правительства, депутаты Госдумы, религиозные деятели, ученые, потомки Хаджи-Мурата и журналисты. Однако передача останков наиба так и не состоялась.

Осталось похоронить

Сегодня, кажется, ни у кого не вызывает сомнения, что череп Хаджи-Мурата должен быть захоронен. Если раньше этому препятствовал тот факт, что он как культурная ценность был включен в состав музейного фонда страны, то сейчас это препятствие устранили.

Заведующая отделом Кавказа Кунсткамеры Екатерина Капустина в своем интервью порталу «Это Кавказ», отвечая на вопрос о черепе Хаджи-Мурата, указала, что он исключен из музейного фонда Российской Федерации.

— Но злоключения героической головы на этом не закончились. Списанный экспонат можно либо уничтожить — что, к счастью, никто не планировал, либо передать организации, либо по суду вручить родственнику. Последний вариант почти осуществили, но потомки Хаджи-Мурата не договорились друг с другом, кто из них главный, и череп остался у нас. В дальнейшем от кого только мы ни получали запросы… Все документы Кунсткамера отправляла в вышестоящие организации — Академию наук и Министерство культуры. Оттуда нам приходили рескрипты с требованием разобраться. Мы писали, объясняли ситуацию, но указания передать череп как не было, так и нет.

Потомки Хаджи-Мурата считают, что сейчас дело упирается в бюрократические преграды.

— Все многочисленные потомки, родственники и многие дагестанцы считают захоронение черепа естественным и необходимым, — говорит правнучка Хаджи-Мурата Леонора Москаленко. — Тяжба тянется уже многие годы. Были официальные обращения правительства республики, были выступления общественности и в Дагестане, и в других регионах России. Хотя отказа, как такового, не было, но отписок, проволочек, туманных обещаний и возражений было предостаточно. Сейчас должно быть сделано главное — захоронение черепа в уже имеющуюся в Азербайджане могилу. Вопрос о перезахоронении останков на родине пока не стоит. Это дело будущего, хотя лично я очень хорошо понимаю хунзахцев и тех дагестанцев, которые хотели бы иметь мемориал своего героя на родине.