«Теперь я лучше понимаю, что в голове у тех, кто носит красные мокасины»

Вопреки распространенному мнению повесть Льва Толстого «Хаджи Мурат» не является универсальной энциклопедией кавказской жизни. Перед вами имена семи современных и не очень авторов, которых надо прочитать, чтобы иметь представление о происходящем на Северном Кавказе.

Две большие литературные темы: депортация кавказских народов в Среднюю Азию в 1943—1944 годах и войны последнего десятилетия прошлого века — соседствуют с вечными «Кто мы и откуда», «Почему мы — другие?», «Религия старая и новая». Но осознание себя и своего места в этой горячей точке пространства и времени не исключает радостей простой жизни, поэтому писатели Кавказа пишут и о простых вещах. Как важно «шить сарафаны и яркие платья из ситца», даже если выросло уже целое поколение, хорошо знающее, что такое война, спецоперация и радикальный ислам.

1. Денис Бугулов. Учитель словесности и дама с собачкой

Практикующий психолог из Северной Осетии Денис Бугулов рассказывает о том, как тяжело быть мужчиной средних лет. Его герой — стареющий мачо, успешный, состоятельный и несчастный.

Глубоко несчастный. С женой у него разлад, любовницы оказываются не такими чуткими, как хотелось бы, вокруг завистливая сволочь и надо что-то делать со своей жизнью. Героя все время тошнит, он не может спать, он видит страшные сны и постоянно пытается отыскать в себе хорошего прежнего себя.

Поверьте, читать об этом — очень интересно, практически невозможно оторваться.

Это современные «Учитель словесности» Никитин и Дмитрий Дмитриевич Гуров из «Дамы с собачкой» — их тоже окружают «горшочки со сметаной и глупые женщины», им тоже кажется, что решение будет вот-вот найдено и начнется новая прекрасная жизнь, и в поисках нее они прыгают в поезд, самолет или машину и куда-то беспрестанно бегут. И читателю понятны и близки все эти мучения и сомнения, и ему также понятно, что это беготня по кругу, из ничего не вырастет что-то, и кризис среднего возраста одинаков у всех мужчин на наших широтах, будь они кавказцы или нет.

2. Аслан Шатаев. Метеориты, призраки и чудовище озера Казеной-Ам

Чеченская Республика — чемпион по количеству новых имен и лиц в литературе, что неудивительно: война должна быть описана, осмыслена и пережита многократно.

Аслан Шатаев пишет о ней почти весело: ни пафоса, ни трагедий, ни красивостей. Первая чеченская застала его юношей, осмысливающим житье, поэтому обыденность стреляющей глуши на первый взгляд не вызывает у него никаких глубоких эмоций. Он просто дополняет ее, скажем так, паранормальными явлениями и космическими катаклизмами. При этом излюбленные голливудские сюжетные модели (девушка-призрак, лохнесское чудовище или смертельный вирус) при переносе на родимую кавказскую почву смотрятся совершенно иначе — не так, как в зарубежных кино или книгах.

Там метеорит или вирус-убивашка разрушают предыдущую прекрасную счастливую жизнь. Как правило, это трагическое событие, полностью меняющее героя. Но если война — привычное состояние, при котором люди не перестают любить, играть свадьбы, рожать детей и преподавать поэзию в школах, — что может изменить в сознании человека какой-то метеорит и принесенный им смертельный вирус? Вот идет спецоперация, вот бомба падает во двор, вот на соседней улице происходит зачистка, вот в овраге видели привидение, вот дракон выходит из озера, вот сосед превращается в зомби… В литературной вселенной Шатаева все эти явления — одного порядка.

И это, кажется, наименее травматичный способ пережить последствия войны.

3. Муса Ахмадов. Служили три товарища, ага

Мусу Ахмадова трудно отнести к молодым кавказским писателям, он — признанный классик чеченской литературы. И именно его рассказы и повести следует читать, если хочешь разобраться, почему в Чеченской Республике все устроено так, а не иначе.

Рассказ «И муравейник не разрушай» написан еще в восьмидесятые годы, за десять лет до больших волнений и войны. Дедушка рассказывает маленькому внуку о самом важном в жизни чеченского мальчика — о самоидентификации. «Забвение идеалов предков как главная причина трагических событий» — вообще излюбленный рефрен в произведениях кавказских писателей, где вспоминается некий мифический Золотой Век, в котором горы были выше, вода — чище, а мораль — безусловной.

Но в книгах Мусы Ахмадова эта мысль проходит по касательной. Для его героев куда важнее установленный веками миропорядок, когда каждый человек знает, откуда он и кто его предки, где его земельный надел, а где — кусок земли соседа, и помнит, что за убийством обязательно последует возмездие — не только на небе, но и, в первую очередь, на земле.

«Дикая груша у светлой реки» — относительно новая повесть Мусы Ахмадова. В ней автор предпринимает серьезную попытку осмыслить недавнюю чеченскую трагедию. Конечно, можно долго спорить, возможно ли сделать это вне традиционных рамок: «как случилось, что брат пошел на брата, ведь нет уз святее товарищества».

Берс, Довт и Денни — три друга, и каждый, как в известной песне, выбирает по себе — женщину, дорогу, дьяволу служить или пророку. Но ни одна из этих дорог не оказывается прямой и счастливой. И за убийством снова идет возмездие — не только небесное, но и вполне земное.

4. Тамерлан Тадтаев. Смерть героя

И если, просматривая это ревю, вам кажется, что Кавказ только и делал, что воевал, то — нет. Вам не кажется. И в каждом поколении найдется свой герой войны, а какой знак к нему приставить — плюс или минус — это дело политических убеждений и вкуса читателя, а также принятой им картины мира.

Автор, лично принимавший участие в военном конфликте на территории Южной Осетии, к своему герою относится безжалостно. В рассказах Тамерлана Тадтаева нет места ни бесстрастности, которой отмечена военно-фантастическая проза Шатаева, ни печального размышления о судьбе молодых, часто встречающегося в прозе Мусы Ахмадова.

Здесь кипит самая настоящая ненависть, и именно она позволяет видеть человека с ружьем настоящим. Злобным. Лишенным сантиментов. Способным на любой поступок без рефлексии и хотя бы мгновенного раздумья. Стрелять в ту сторону, где враг говорит на своем языке, загадить дом врага, не любить никого и ничего по-настоящему — вот он, «универсальный» солдат любой войны. И именно эта ненависть, в конце концов, иллюстрирует главную мысль любой войны: победителей не будет. Проиграют все. И какие бы демоны при жизни ни преследовали того, кто направил оружие на другого человека, — финал его будет печален.

5. Газимагомед Галбацов. Только отблеск, только тени от незримого очами

А вот мистика на нашей земле вполне родная. Можно даже сказать, автохтонная. И чтобы разобраться, к примеру, отчего в Дагестане последние десять лет идет яростная битва внутри одной конфессии, — надо читать рассказы Газимагомеда Галбацова.

Древняя земля хранит свои собственные тайны, вера в эти тайны — языческая, стало быть, запретная. Но мистику, словно песню, из груди, брат, не известь: истории о заколдованных местах, о безглазом ребенке, что знает твою судьбу, о женщине с мертвым младенцем, которая сводит с ума, и о трех солнцах — это и есть та мука, из которой слеплен современный дагестанец. Тот самый «этнический» мусульманин: он верит в сглаз, по весне радостно скачет через костер и украшает деревья ленточками, а венец безбрачия лечит чтением аятов, полученных от местного муллы.

6. Алиса Ганиева. Шоколад на крутом кипятке

Самый известный и популярный писатель, представляющий Северный Кавказ, — и самый критикуемый его, Кавказа, жителями. Алису публикуют уже почти на всех континентах, но подавляющее большинство ее земляков (дагестанцев, как правило) считают, что Алиса позорит РОДИНУ. Вот не пишет о том, как прекрасны были наши предки с их великим кодексом мужества и чести, как стройны и усаты были мужчины, как невинны и высокоморальны женщины и как благодарно колосилась земля-кормилица в ответ на заботливое отношение.

Напротив, люди в алисиных повестях часто жадные, суетливые и ограниченные.

Предел желаний — устроиться работать в налоговую инспекцию взяточником, купить квартиру и обставить ее мебелью с гнутыми ножками и шелковыми коврами. Абсолютное счастье — женить сына на дочке состоятельного папы.

Алиса — дитя города и яркий представитель «городской прозы». Ее герои — горожане во втором или третьем поколении: законы патриархальной сельской жизни существуют в виде неких божественных заповедей прошедших золотых времен, а городская жизнь требует совсем иных качеств и диктует свои правила. Алисин герой застрял между этими двумя состояниями «плюс айфон» — и поэтому на выходе мы получаем сочную, яркую и довольно ехидную картину жизни современного Дагестана.

Как сказала одна литературная сетевая дама, прочитав роман «Жених и невеста»: «Теперь я лучше понимаю, что в голове у тех, кто носит красные мокасины».

7. Идрис Базоркин. И дольше века длится день

Книга покойного ингушского писателя Идриса Базоркина «Из тьмы веков» была написана в 1968 году.

Это первый роман из задуманной трилогии, но создание трилогии оказалось опасным делом: писать о становлении советской власти и о выселении народа внуку царского генерала, сыну уроженки Швейцарии и офицера Белой Армии в то время никто не разрешил бы. И даже первый роман сейчас выглядит крамольно: Идрис Базоркин рассказывает о времени, когда ингуши молились не в сторону Мекки, а старым богам предков. И это время — вторая половина XIX — начало XX века.

Это хорошо написанный исторический роман, в котором есть все соответствующее жанру — молодой и отважный герой, преданная красавица, тяжелый быт, голод на фоне установления царской администрации и даже исход значительной части населения Ингушетии в Турцию.

Конечно, можно спросить: что же современного в романе, написанном почти 50 лет назад? Но понять регион и его людей невозможно, если не знаешь, как и чем народ жил и дышал в далеком и не очень прошлом. Тем более, что «Из тьмы веков» по-прежнему остается главной книгой ингушской литературы.