В Каннах будет «Теснота»

На 70-м Каннском фестивале покажут дебютную работу Кантемира Балагова, выпускника режиссерской мастерской Александра Сокурова. Фильм «Теснота» о похищении и выкупе в Нальчике 1990-х участвует в программе «Особый взгляд», куда отбирают необычные и смелые картины.

Русский, кавказец, еврей

— В основу фильма легла история, которую я слышал от отца, а затем от очевидцев тех событий, — рассказывает Кантемир Балагов. — В конце 90-х в Нальчике похищают молодого человека и его невесту, евреев по национальности, и требуют у семьи огромный выкуп. Настолько огромный, что семье приходится продать бизнес и обратиться за помощью к еврейской диаспоре.

В этой истории, во-первых, мне важна тема внутрисемейных отношений. На что НЕ готова пойти семья ради спасения своих детей? В безвыходной ситуации мои герои не делятся на положительных и отрицательных. Я всегда нахожу им оправдание. Александр Николаевич привил нам гуманизм с помощью русской литературы.

Во-вторых, я пытался исследовать взаимоотношения людей разных национальностей. Эта тема очень важна для многонационального Северного Кавказа, но совершенно не отрефлексирована в кино. Мы попытались показать жизнь еврейской диаспоры в Нальчике, показать разность менталитетов — русского, кавказского, еврейского.

Подготовка к съемкам заняла где-то 3 месяца, а сам съемочный процесс — 24 дня. Интерьеры мы снимали под Питером, натуру — в Нальчике. Я хотел внутренней правды, боялся соврать в деталях, поэтому мне принципиально было подбирать актеров соответствующей национальности. Кастинг был самым трудным этапом, больше всего времени отнял.

Единственное, что придумалось с самого начала и не вызывало у меня сомнений, — это название. Теснота — это когда ты заполнен собой, когда в душе не хватает места для другого человека. С другой стороны, теснота — это чрезмерная близость: в семье, на одном пятачке земли. Ты повсюду натыкаешься на других людей с их мнением, правилами, законами, тебе не хватает воздуха, свободы. Я старался сделать так, чтобы у зрителя абсолютно всё вызывало это ощущение тесноты: свет, звук, монтаж, чтобы внутри кадра было тесно. Все кинематографические приёмы должны работать на историю, которую я рассказываю. Главное в кино — это человек и его история. Только это интересно.

Как попасть в Канны?

— В принципе, любой может зарегистрироваться на официальном сайте фестиваля и отправить киноленту по почте. Но если не будет такого человека, как Сокуров, который попросит организаторов посмотреть материал, то фильм могут просто пропустить среди сотен других. В этом году, например, организаторы просмотрели 1930 работ, чтобы отобрать 49.

О том, что «Теснота» вошла в «Особый взгляд», мы узнали в день официальной пресс-конференции из речи президента фестиваля Тьерри Фремо. Не описать, что я чувствовал… Спасибо всем, кто верил и помогал. Это наша общая заслуга!

Я и мои однокурсники уже были в Каннах: в 2015 году наши фильмы вошли в альманах Роскино «Global Russians», который показывали во внеконкурсной программе короткометражек Short Film Corner. В 2014 году мы ездили с Александром Николаевичем в Локарно — участвовали в спецпоказе, были на российских кинофестивалях. Плюсы таких поездок — это расширение рамок, это кино из первых рук, это наблюдение за зрителем — российским и европейским, это твой шанс — быть увиденным, услышанным… А что касается фестивальной жизни — всех этих тусовок, общения, разговоров ни о чем, то я обхожу их стороной. По-моему, это пустая трата времени, самолюбование какое-то.

Ремесленник с месседжем

— Я всегда был киноманом. Пошел было учиться на экономиста, но сразу понял: сальдо, дебит-кредит — это не моё. Отец подарил мне «зеркалку» с видеосъемкой, и я начал снимать веб-сериалы про нальчикских ребят, своих друзей. В какой-то момент я перерос этот жанр, мне хотелось большего.

Мне повезло: я попал в режиссерскую мастерскую Александра Сокурова в Нальчике. Попал совершенно случайно, уже на 3-й курс. Это была не просто школа кино — это была школа жизни. Александр Николаевич говорил нам, что читать, что слушать, что смотреть. Он учил нас не просто каким-то приемам кинематографическим — он учил профессионализму: трезво подходить к материалу, не давать ему себя одурманить.

Режиссура — это ремесло. Ты должен правильно организовать пространство, время, актеров. Но режиссером, в той или иной степени профессиональным, может быть каждый. А автором — нет. Автором ты становишься, только если у тебя есть что сказать, если есть идея, месседж, который ты хочешь донести до зрителя.

Деньги и подвиги

— "Теснота" — моя первая полнометражная картина. До этого я снимал только короткометражки — "Молодой еще", «Первый я», «Андрюха». Это два совершенно разных вида кино. Полный метр — это длинная дистанция, здесь очень важна темпоритмика: фильм, длящийся около двух часов, не должен провисать, быть затянутым.

Уже на стадии создания сценария я понял, что мне нужна помощь, я один не справлюсь: опыт очень важную роль играет. Поэтому, написав 50% сценария, я пришел к петербуржскому сценаристу Антону Ярушу. Ему понравилась идея, история, и он взялся мне помогать — бесплатно! Вообще в кинематографической среде иногда встречаются бескорыстные люди, готовые работать не ради денег, а ради результата.

Но деньги на съемки все-таки были нужны, и я стал искать продюсера, отправлял сценарий в разные компании. Некоторым продюсерам нравилась моя история, но запустить картину никто не брался, мол, нет в ней коммерческого потенциала: в России никто не пойдет смотреть фильм про кабардинцев и евреев.

Тогда я обратился к Александру Николаевичу. Он прочел сценарий, сделал некоторые замечания и согласился нам помочь! Николай Янкин — продюсер и директор некоммерческого фонда поддержки кинематографа «Пример интонации. Фонд Александра Сокурова» нашел деньги на съемки.

Александр Николаевич поддержал не только меня: он всем нам, ученикам его мастерской, помогает с дебютом в полном метре — это просто подвиг в настоящее время. Молодым режиссерам сейчас очень сложно пробиться.

Я первый, я второй и другие

— Да, короткометражка 2013 года «Первый я» — она и обо мне, конечно, тоже. И слова князя Андрея, процитированные в финале: «Хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими» — это я тогдашний, первый. Но с возрастом тщеславие уходит. В режиссуре вообще быстрее взрослеешь. И сегодня я готов, например, к тому, что «Тесноту», вероятно, не увидят в России — сочтут некоммерческим кино и не купят.

Еще я думаю, что в Нальчике, если даже и увидят картину, просто не поймут ни ее, ни меня. Кавказцы очень озабочены внешней атрибутикой — своим обликом, статусом, положением в обществе, берегут свою честь и достоинство. Но очень часто все это — только громкие слова. Если доходит до дела, то оказывается, что просто нельзя говорить о кавказцах плохо, выносить сор из избы. Мне это не подходит. Поэтому в Петербурге я чувствую себя гораздо лучше, чем в Нальчике — я на своем месте, ни на кого не оборачиваюсь. Режиссер должен вести диалог в первую очередь с самим собой и быть честным — перед собой. Если начинаешь думать: а как зритель на это отреагирует? Что скажет? Вдруг ему не понравится? — это уже не авторское кино.

Мне кажется, главная проблема молодых режиссеров — это комфортные условия жизни и рафинированность переживаний. Возможно, именно поэтому в России нет нового поколения режиссеров — у нас нет общего опыта, общего переживания, нам не над чем совместно рефлексировать, мы разобщены.

Сейчас я пишу новый сценарий, новую историю, потому что не готов рассказывать чужую, мне хочется придумать свою — говорить о том, что волнует меня. Режиссеру всегда есть что сказать. Это будет фильм о молодой девушке, она вернулась домой после войны и пытается начать новую жизнь. Читаю военные дневники, воспоминания, повести Светланы Алексиевич. Погружение в фильм утомляет, в какой-то момент воспринимаешь это как плен. А когда все заканчивается — начинаешь по нему скучать.

Задумывался я и об экранизациях, но, наверное, еще к ним не готов. Хотелось бы взяться за рассказы Андрея Платонова — но вопрос в том, как перенести на экран его язык? Еще очень люблю Уильяма Фолкнера… Надеюсь, когда-нибудь будет возможность воплощать все свои идеи в жизнь. Сейчас впереди — неизвестность. Но пока меня это устраивает. Кино засасывает тебя, так что хочется снова и снова возвращаться на съемочную площадку.