«Раньше развлечения были — танцы и песни, сейчас — одни похороны»

В этом году к 8 марта 109-летнюю Пятимат Мержоеву из Назрани ждал сюрприз. Неожиданно с огромным букетом цветов в гости пришел мэр Назрани Алихан Тумгоев и вручил ей награду как «самой пожилой благотворительнице республики». Все потому, что вот уже полвека женщина вяжет одежду и отправляет ее тем, кто нуждается.

За плечами у нее непростая жизнь: депортация, несколько погибших детей, годы тяжелой работы. Но, несмотря на это, оптимизма пожилой женщине не занимать. На ежедневный вопрос сына по утрам: «Мам, как ты?» — она отвечает неизменно: «И хороша, и красива».

«Жила спокойно и не знала, сколько мне лет»

В паспорте у Пятимат нет числа и месяца рождения, только год — 1910, но она знает, что предположительно родилась в феврале.

Впервые свой день рождения ингушская долгожительница отметила в 90 лет — гости приехали со всей России, из Казахстана и даже из Бельгии. Юбилей отметили, подарки подарили, повеселились, а Пятимат загрустила: «Я себе спокойно жила и не знала, сколько мне лет, теперь вот переживаю…»

Сейчас Пятимат живет в Назрани — с сыном Вахой, снохой Лейлой и младшим сыном Вахи Исламом. Спать ложится вскоре после ужина, часов в 8. Встает в 6−7 утра. Каждый день сама одевается и самостоятельно выходит к завтраку на кухню. Близкие, правда, поддерживают — боятся, что упадет.

Никакими хроническими болезнями женщина не страдает, соблюдает строгую диету, таблетки почти не пьет, а еще помнит в лицо всех своих многочисленных потомков: 18 внуков, 35 правнуков, 7 праправнуков.

«Сватался богатый, вышла — за бедного»

По-русски Пятимат говорит плохо, поэтому мы общаемся с ней с помощью сына Вахи и внучки Джамили. Мы устраиваемся поудобнее, и тихим голосом женщина начинает рассказ о своём детстве.

— Жили мы в Ачалуках. От воспаления легких у нас рано умерла мама, — говорит она, глядя куда-то в сторону. — Я помню, как мальчики-двойняшки, мои маленькие братья, продолжали сосать у нее грудь. Отец это увидел и заплакал. Вскорости умер и он. Мы с сестрой и четырьмя братьями остались без родителей. По материнской и отцовской линии очень близких родственников не было, поэтому забота о детях, о доме, еда, стирка — все хозяйство легло на мои тринадцатилетние плечи. Иногда, когда доила корову, засыпала. Тяжелую жизнь прожили я и мои сверстники. Надеть было нечего. Но всех вырастила, братьев женила, сестру замуж выдала, потом только и сама замуж вышла. Муж мой тоже жил в Ачалуках и тоже в раннем детстве лишился родителей. Так что у нас обоих была тяжелая жизнь. За меня сватался богатый парень и этот. Я сказала, что лучше выйду за того, кто похож на меня. Поэтому богатого я не выбрала.

Так постепенно жизнь Пятимат стала налаживаться и превращаться в тихое семейное счастье, в которое вскоре вторглась депортация.

— Незадолго до выселения у меня родилась дочка, и когда нас выслали, ей было всего 2 месяца. Мне 33 года. Везли нас в Казахстан в обледенелом поезде. Я все время прижимала дочку к себе и как-то почувствовала, что она перестала дышать, — с дрожью в голосе вспоминает Пятимат. — Говорю мужу, что она умерла и нужно что-то делать. А он сказал, главное — не показывать солдатам, чтобы не выбросили из вагона, как они это делали с другими. И тут поезд остановился, мы приехали на станцию Федоровка. Там нас местные встречали, должны были забрать в свои дома. Меня, мужа и дочку взяли к себе две сестры-украинки, у обеих мужья были на фронте. Когда подъехали к дому, я попросила их помочь похоронить дочку. А они быстро положили ее в теплую воду, отогрели, и она, можно сказать, ожила. Счастливой оказалась дочка, живет сейчас со своей семьей в Ачалуках.

Всего в семье Пятимат было восемь детей. К сожалению, им с мужем пришлось всё же пережить потери — в Казахстане они похоронили младшую дочку и двух сыновей. Домой, на родину, вернулись с четырьмя девочками и годовалым сыном.

«На чужбине жили дружно»

Задав Пятимат вопрос: «Трудно ли было жить в Казахстане?», мы приготовились услышать печальный рассказ. Но она вдруг сказала, что, несмотря на все ужасы, 13 лет депортации были для нее самыми счастливыми.

— Хоть и тяжело было, трудно, на чужбине, но жили мы дружно. Так получилось, что все односельчане, которые жили здесь, в Ингушетии, до выселения, оказались там в одном месте. Все село! В этом нам повезло. Все свои, жили сплоченно, друг друга поддерживали. Это сейчас одни расстройства: кого-то убили, кто-то умер. А тогда все люди были здоровые, хоть и голодные почти всегда. Мой муж многим с едой помогал. Он был пастухом в колхозе. Зарежет несколько овец, на телеге привезет, всем раздаст, а в отчете напишет, что они сдохли. Но это секрет, — смеётся Пятимат.

Договорив, Пятимат прикрыла глаза и опустила голову на подушку. То ли ушла в воспоминания, то ли устала.

«Вы думаете, я с ума сошла? Нет, я помню все»

Из пяти дочерей у Пятимат осталось три. Они вместе со своими семьями живут отдельно, но недалеко, на выходные, на праздники все приезжают в дом брата к маме Пятимат.

А накануне 8 Марта к Пятимат пришел в гости уж совсем неожиданный гость — мэр Назрани Алихан Тумгоев. Он не только поздравил долгожительницу с праздником, принес огромный букет цветов, но и вручил награду как самой пожилой благотворительнице. Дело в том, что вот уже полвека Пятимат вяжет одежду для малоимущих.

— Это её любимое дело, — рассказывает сын Ваха, пока мама отдыхает. — Она вяжет вещи и раздает их всем, кто нуждается. Одних безрукавок более 2 тысяч связала. Вязать и шить стала еще в Казахстане. Там у нее было много подружек из местных: и немки, и украинки, и казашки, у которых мужья были либо на фронте, либо погибли. Они тоже жили скудно. Мама всем помогала. Шила обувь, одежду. Сама делала пряжу из козьего и бараньего пуха. Носки вязала, платки пуховые. Родственникам, знакомым и незнакомым дарила, всем, кто нуждался. И так всю жизнь, до сегодняшнего дня. Если услышит, что где-то кто-то нуждается — сразу туда вязаные вещи отправляет.

— Я в этом доме живу уже 40 лет, — говорит сноха Лейла, — и все это время из бараньей шерсти она нитки делала и вязала носки, свитера, безрукавки. Всем старикам, кто ни зайдет, носки дарила. Сама могла поднять овечку, положить ее на стол, состричь шерсть для пряжи. Всего лет 15, как уже так не делает. И на прялке нить пропускать ей сейчас трудно, помогает правнучка Амина. А вяжет до сих пор с удовольствием, сейчас в основном жилеты. И взрослым, и детям. И обязательно с карманами — чтобы телефон было куда положить.

Вещи, связанные Пятимат, носят не только в Ингушетии, но и в других российских регионах, а еще в Казахстане и даже в Европе.

— Мама очень интересно сочетает цвета нитей у своих безрукавок, — отмечает Ваха. — Я думаю, что этому у нее даже дизайнерам можно поучиться. Она ничего не выбрасывает, из остатков полосатые жилеты делает. И даже интереснее получается, оригинальнее. А еще она по вязке определяет, когда какая вещь была связана. При этом говорит: «Вы думаете, я с ума сошла? Нет, я помню все».

«У мамы резкое чувство юмора»

При последних словах сына Пятимат открыла глаза и улыбнулась. И на очередной мой вопрос только вздохнула и, обратившись к близким, потребовала: «Успокойте её! Если ее на допрос послать, она точно расколет любого». Все засмеялись.

— У мамы довольно резкое чувство юмора, — говорит сын Ваха. — Как-то раз приехал к нам гость из Казахстана, оттуда, где мамины родственники живут, и стал рассказывать о себе. Ей, конечно, хочется послушать о родственниках, но он о себе, да о себе. Мама слушала-слушала и говорит: «А в том месте, откуда ты приехал, кроме тебя, никто не живет?» Да и вообще, до сих пор может за себя постоять. Однажды повезли мы её к отоларингологу проверить слух. Врач разговаривала с мамой очень снисходительно. Сначала она не обращала внимания, потом все же не сдержалась и осадила её. Доктор покраснела и сразу изменила тон.

«Сейчас у людей все есть, но плохих новостей много»

Это сейчас родные стараются оградить Пятимат не только от стрессовых ситуаций, но даже и от очень радостных. Берегут её. Но все знают, что у неё по сей день боевой характер и стойкость духа, которые помогли ей выстоять во всех трудных жизненных ситуациях.

— Мама всю жизнь была домохозяйкой, писать и читать не научилась, но железная логика и острый ум ей присущи до сих пор, — говорит Ваха. — А вот сентиментальности в ней не было никогда. Всегда занималась огородом и нас, детей, приучала. А в детстве кому хотелось работать? Побегать бы, погулять, но нет — надо огород прополоть, картошку посадить, выкопать, перетащить на тачке, складировать. И мы все благодарны ей, что она научила нас трудиться, научила жить.

К словам Пятимат ее близкие всегда прислушиваются, а сын всё согласовывает с ней.

— При принятии каких-либо решений мы с ней советуемся. В тех случаях, когда я ее не слушал и совершал какие-то поступки, они, как правило, оказывались ошибочными. А я со своей точки зрения думал: она человек старый, не так понимает сегодняшнюю ситуацию, мне виднее. Но нет, оказывается, виднее было ей.

В конце нашей беседы мы попросили Пятимат сказать, что бы она пожелала молодым? На этот раз она решила ответить.

— Что бы я пожелала молодым? — повторила она после перевода Джамили вопрос. —  Мы в молодости на деньги не смотрели, главные развлечения для нас были наши танцы и песни, сейчас только одни похороны. Сейчас у людей все есть, но плохих новостей много. Желаю, чтобы никто их не слышал. Благополучия всем. И помните, что главное — это помощь друг другу. Всегда и во всем.

И, наконец, мы просим Пятимат встать, чтобы сделать еще одно фото. На что она заулыбалась и махнула рукой: «А может, вам ещё и станцевать?»