«Земский доктор» в горах:
бесконечное дежурство и сто тысяч пациентов

Молодежь уезжает из сел и привлекать ее обратно иногда приходится с помощью государства. С 2012 года по программе «Земский доктор», по данным регионального Минздрава, в села Дагестана приехали около 900 молодых врачей, 245 из них — в прошлом году. Среди них — вернувшийся из Ростова-на-Дону в родной Докузпаринский район Селим Аликулиев.

На работу с риском для жизни

Чтобы спасать чужие жизни, анестезиологу Селиму Аликулиеву приходится в прямом смысле рисковать своей. Каждый день, отправляясь на своей «Мазде» из села Микрах-Казмаляр в больницу, он проезжает по висячему мосту — давно уже аварийному.

— Три раза с этого моста падали машины. К счастью, люди оставались живы. Мост трясет, даже когда по нему пытаются пройти, а ведь и газели ездят. Привыкли мы уже, наверное. Обращались к руководству района, писали в соцсетях, но эта опасность так и висит над нами, как сам этот мост висячий.

Из села есть еще одна дорога — но проехать там смогут разве что вездеходы.

— Получается, село в какой-то степени находится в изоляции, — сетует врач, но продолжает каждый день ездить на операции и думает о том, чтобы купить для горных дорог уазик или «Ниву»: будет не так жалко портить машину.

27-летний Селим — анестезиолог сразу в трех отдаленных горных районах Дагестана. В республику он вернулся после учебы и работы в Ростове-на-Дону благодаря программе «Земский доктор». Работать по программе ему предложили в Ахтынском районе, но оказалось, что специалистов не хватает и в двух соседних — его родном Докузпаринском и Рутульском. В итоге с больницами в этих муниципалитетах Селим сотрудничает по договору.

До райцентров, где располагаются больницы, от его села путь на машине занимает от 40 минут до полутора часов.

Выгодное предложение и война со справками

— В мае прошлого года я провел отпуск в селе. С отцом мы поехали в Ахты, я начал интересоваться, как тут обстоят дела с медициной. Заехали в местную больницу, там я встретился с главным врачом. И тогда она рассказала, что нужен анестезиолог аж на три района. Я задумался: как можно так работать? Но они стали очень настаивать: приезжайте. Там же главврач рассказала мне о программе «Земский доктор». Обещали и зарплату хорошую, — вспоминает врач.

Но хорошая работа была у Селима и в Ростовской области, он трудился анестезиологом-реаниматологом в Новочеркасском филиале противотуберкулезного клинического диспансера, где оперировали пациентов с патологиями легких. Говорит, что спокойно занимался своим делом и мог бы не приезжать. После разговора с главврачом он вернулся на прежнюю работу, но в итоге все-таки решился переехать в горы.

— Конечно, обещанный миллион тоже сыграл свою роль. Все-таки не маленькие деньги. Эту сумму я могу использовать на приобретение жилья. Но важно и то, что я приехал к себе домой, туда, где живут мои родители, и приехал тогда, когда здесь нужна моя помощь как специалиста. Всё это подводило меня к одному решению, и я его принял.

Но воплотить решение в жизнь оказалось труднее, чем его принять.

— Я столько раз ездил в Махачкалу, ходил по министерствам! Раз десять мне возвращали документы из-за каких-то ошибок — и приходилось стоять в очередях заново. Процесс занял не меньше месяца. И это было сложнее всего.

Но как только все документы все-таки попали в республиканский Минздрав, ответ не заставил себя долго ждать.

— Хотя мне говорили, что надо подключать связи и так далее, я решил, что мне это не нужно, если не примут — я просто поеду обратно в Ростов.

Селима приняли. Не было проблем и с выдачей подъемных. Молодой врач слышал от знакомых медиков, что обязательства не всегда выполняются, но свои деньги получил почти сразу — через месяц после начала работы.

Один на сто тысяч человек

Успешно войти в программу, считает Селим, ему помог дефицит анестезиологов в горах.

— В больницах просто необходимы были врачи такого профиля. В Рутульском районе, например, анестезиолог — главный врач, у него масса дел и не всегда есть время. Сейчас я один анестезиолог на три района, где проживает под сто тысяч человек. До моего приезда здесь, как я знаю, не было такой хирургической активности. Раньше, если главного врача не было на месте, пациента приходилось отправлять в другое место.

Сейчас с участием Селима проходит одна или две плановых операции в день.

— Я ни от кого не отказываюсь, беру всех. Раньше не работал с детьми. Но сегодня приходится.

Нередко случается и выезжать на операцию посреди ночи.

— В два ночи, в час — когда вызовут, тогда и еду. Такое постоянное дежурство. Выходных у меня фактически нет. Но если мне нужно отлучиться, допустим, в город, я звоню главврачу и предупреждаю, что меня не будет. Ну и отпуск летом планирую, конечно, я ведь не железный.

Без газа, воды и права на ошибку

В Микрах-Казмаляре живет немногим больше тысячи человек. Местные жители в основном занимаются овощеводством, выращивают картошку и капусту. Селим поселился в родительском доме вместе с женой и ребенком. У семьи есть свой огород и корова. Когда у врача есть время, он помогает с хозяйством. Молодежи в селе мало, досуга для нее — еще меньше.

— Торгово-развлекательных точек здесь нет, максимум можно на улицу выйти, по горам прогуляться, зато свежий воздух, красота, — рассказывает доктор. — Летом веселее, приезжают из города земляки. Свободного времени бывает мало. Но если бывает, то футбол люблю, волейбол. У нас спортзал есть, там мы собираемся, играем. На команду набирается.

Газа в селе нет. Дома отапливают покупными дровами. Нет и водопровода.

— Родников тоже нет, приходится речную воду в колодцах отстаивать и оттуда потом ее набирать. Теперь вот сами хотим собрать деньги и сами селом решить этот вопрос, но это очень затратно, — рассказывает Селим.

Но быт его не смущает — он вырос в этих условиях. На зарплату тоже не жалуется.

— Врач в районной больнице может получать до 40 тысяч рублей. В сельской местности этого хватает. Даже учитывая, что на бензин уходит тысяч десять в месяц.

Минусом работы на селе Селим считает другое: люди не понимают, в чем значимость его действий.

— Думают, что я врач, который делает обычный укол. А на самом деле, необходимо все просчитать, малейшая ошибка — и любая операция может завершиться трагически. Поэтому анестезиологов не хватает везде, не только в горах. Эта профессия для экстремалов, так говорят среди врачей. Плюс многие пациенты больше боятся наркоза, чем самой операции. Когда пациент уже вернулся, дышит хорошо, хорошо себя чувствует, тогда я могу идти домой. Даже после операции я интересуюсь самочувствием пациентов, звоню сам, оставляю свой номер. Здесь ведь еще много знакомых встречается на больничной койке.

А самый большой плюс для Селима — тоже люди.

— Я тут один и чувствую себя востребованным, я нужен людям.

«Как ждать, когда больной со сломанной шеей лежит в машине?»

Разницу в условиях работы между больницами в Ростове и высокогорных районах Дагестана молодой врач, конечно, ощутил. В селах меньше современного оборудования и не всегда есть специалисты.

— В плане диагностики практически всегда приходится принимать решение самостоятельно, только под свою ответственность, — объясняет врач. — Из-за плохого технического оснащения не можем делать лабораторные анализы, отправляем их куда-то. И больным из-за этого трудно. Когда бывают тяжелые случаи, эти анализы необходимы в первую очередь. И это сложно.

Особенно нелегко оказать помощь и поставить окончательный диагноз пациентам с черепно-мозговыми травмами и инсультами — нет МРТ.

— И транспортировать таких больных нельзя, вот в чем проблема, — говорит Селим. — Приходилось вызывать санавиацию, приезжают специалисты из города.

Ну, а если это вопрос жизни и смерти, больных приходится везти в ближайший город — Дербент. В горах есть населенные пункты, где помощь оказать больному просто некому. Но в городах тоже не все проходит гладко.

— О медицине в Дагестане можно судить по нашим больницам, и городским в том числе, — рассуждает Селим. — На меня одна из махачкалинских больниц, например, произвела плохое очень впечатление. Я транспортировал туда больного с переломом шеи. Ехали четыре часа. И что вы думаете? Нас отказывались принимать, мол, почему так поздно приехали, ждите теперь. А как ждать, когда больной с переломанной шеей лежит в машине? Пришлось буквально с боем отвоевывать место в этой больнице, прошло еще 40 минут. Не знаю, может, это мне так не повезло, но я думаю, это уже показательно.

«Жить можно»

Впрочем, не все так плохо, обнадеживает доктор и говорит, что руководство больниц старается выровнять ситуацию: в ахтынскую, например, закупили новый наркозный аппарат, там же сейчас идет ремонт — обновляют хирургическое отделение.

— Почему я сегодня работаю в трех районах? — задается вопросом Селим. — Многие выходцы из сел уезжают учиться, но не возвращаются обратно в село. Поэтому эта программа «Земский доктор» очень актуальна, но даже по ней не везде есть желающие работать. В больницах, где я работаю, молодые врачи есть, но их немного.

Пока Селим собирается остаться в их числе. А что будет через четыре года, когда истечет срок работы по программе, предсказать не решается. Свой миллион он пока не потратил. Скорее всего, купит квартиру в Ростове-на-Дону, там же планирует поступить в аспирантуру.

— Сейчас я никуда не тороплюсь, мне здесь хорошо. Есть свои трудности, но жить можно. Я себя считаю счастливым человеком, у меня есть всё для этого: родители, семья, они рядом. Это в первую очередь делает меня счастливым. А далеких планов я не строю.