{{$root.pageTitleShort}}

Следствие ведет Соловьев

Жизнь и работа удивительного следователя из Ессентуков, занимавшегося самыми громкими делами в России: от поиска Чикатило до расследования убийства царской семьи

Один из самых известных сыщиков в России уходит в отставку. За 50 лет службы Владимир Соловьев успел поработать над самыми громкими делами (в том числе историческими): от поиска Чикатило до расследования убийства царской семьи. На днях ему исполняется 70 лет. Незадолго до отставки сыщик снова навестил город, в котором рос он сам, а также его любовь к истории, — родные Ессентуки.

Дураки и деревья

Владимир Николаевич уверенно шел навстречу по Курортному парку со стаканом минералки в руках. В городе детства он чувствует себя по-свойски. Хотя из Ессентуков уехал еще юношей — когда поступил на юрфак МГУ.

Владимир Соловьев

— А сейчас вот последний месяц на службе отрабатываю. Государство считает: 70 лет — уже тупой, физически неспособный, пора отдыхать, — объясняет Соловьев.

Следователь часто носит с собой фотоаппарат. Говорит, привычка, выработанная за многие годы. А еще никогда не читает детективов и не смотрит сериалов: «в жизни детективы гораздо интереснее».

Пока мы гуляем по городу, он по-хозяйски осматривается и замечает: «Нет, вы посмотрите, как деревья вырубили», «Ну как можно было старинный кирпич краской покрасить». И, наконец, резюмирует: «Здесь бы дураков поменьше — лучше бы, наверное, стало». А потом пускается в воспоминания: «О, а эта гостиница одному бандиту принадлежала, я эту банду искал».

В этот раз знаменитый сыщик приехал в Ессентуки не по работе, а просто отдохнуть. Но за неделю он успел много: и грязевые ванны принять, и с журналистами пообщаться, и познакомиться с местной богемой, и даже лекции своим землякам прочитать. Конечно, о работе.

«Восемь классов на пятерки закончил, а потом влюбился»

Владимир Николаевич родился в обычной ставропольской семье: отец работал судебным исполнителем, а мать — учитель по образованию — была работницей на ковровой фабрике.

— При этом она у меня очень хорошо рисовала, такая талантливая была, самодеятельная, — вспоминает он. — Жаль, что она нигде не училась: вышел бы толк. Недавно зашел в антикварный магазин — и там мамина картина висит.

В школе будущий сыщик учился хорошо. Всегда интересовался историей. Иногда даже сбегал с уроков и ехал на раскопки куда-нибудь в район Кисловодска — искал черепки. «Там были аланские поселения. Много не накопал, но все же», — вспоминает он. Проблемы с учебой у Соловьева начались только в старших классах.

— Восемь классов на пятерки учился, а потом влюбился и закончил уже на тройки. Эту мою одноклассницу, кстати, даже пригласили на эту лекцию, правда, она не пришла.

О личном Владимир Николаевич почти не распространяется: про семью говорит сдержанно, односложно. Зато много и долго рассуждает о работе, которой отдал около 50 лет. Следователем он стал сразу после окончания юридического факультета МГУ.

— Вообще-то, юристов я считал дураками, а историков — умными. Так что подумал: после армии подготовиться не успею — поступлю сначала на юрфак, а потом переведусь. Но увлекся, — говорит он.

Первое дело: загадочное убийство

Молодой специалист работал следователем в Талдомском районе Подмосковья, затем перевелся в областное отделение. А с 1990 года и по сегодняшний день — в центральном аппарате, сначала Генеральной прокуратуры, а когда выделился Следственный комитет — перешел в него.

— Трудно жить в эпоху перемен. На одном и том же месте сижу, но в трудовой книжке 42 записи, — усмехается Соловьев. — Меняли название, менял подразделения.

За десятилетия работы сыщик успел повидать многое. Он расследовал «покушение товарища Каплан на товарища Ленина», искал битцевского маньяка и Чикатило, работал на терактах в Москве и на Кавказе, а также на крупных пожарах, в частности в пермской «Хромой лошади».

— Первое мое громкое дело — убийство [протоиерея Александра] Меня, — вспоминает Соловьев. — Он был еврей, человек редких знаний, вокруг него группировалась московская интеллигенция. Был близок к диссидентам. Выступал за контакты с христианами разных направлений. Рано утром он шел на службу и его ударили топором по голове. Он как-то дошел до дома, упал и умер. До сих пор дело считается нераскрытым.

— А что вам помешало?

— На мой взгляд, убийство было раскрыто, но суд освободил обвиняемого из-под стражи. Бывает так, что доказательств и улик недостаточно.

Следователь Владимир Соловьев (слева) и член комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков царской семьи, Георгий Вилинбахов накрывают гроб последнего российского царя Николая II императорским штандартом. Екатеринбург, 15 июля 1998 года

Но все же самое известное дело Соловьева, которое прославило его на всю страну, — расследование обстоятельств убийства царской семьи. Официально оно было закрыто несколько лет назад. Соловьева же от него отстранили в 2015 году. Комментировать нынешнее следствие Соловьев не стал, но чувствуется, что он до сих пор трепетно относится к этой теме.

Дело царской семьи

Советская власть тщательно скрывала обстоятельства и место убийства царской семьи. Останки Романовых были найдены в Екатеринбурге только в 1991 году. Еще два тела — царевича Алексея и великой княжны Марии — нашли в 2007 году. Расследованием подробностей убийства царя и его семьи и занимался Соловьев. В конце 90-х дело Романовых привело в конфликту между церковью и государством. Хотя подлинность останков подтверждена всеми возможными экспертизами, церковь по-прежнему считает доказательства недостаточными. В 1998 году тела всех найденных на тот момент членов царской семьи были захоронены в Петербурге. Два года спустя император и императрица были канонизированы. Останки Алексея и Марии не захоронены до сих пор.

Дело жизни

— Когда я вернусь из Ессентуков, первое, что буду делать, — передавать в Государственный архив подлинный фотоаппарат императрицы императрицы Александры Федоровны, которым она снимала свою семью с 1902 года, — с огоньком в глазах рассказывает сыщик. — Его забрали у нее в доме Ипатьева, где и было совершено убийство.

По словам Соловьева, фотоаппарат Kodak и другие вещи монаршей семьи долгое время хранились у потомков Михаила Александровича Медведева — члена коллегии Урал ОблЧК, который первым выстрелил в императора Николая II в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге.

— Самые ценные вещи — это американский кольт 1911 года и браунинг, из которого Медведев стрелял в царя. Кольт Медведев подарил Фиделю Кастро, а браунинг — Никите Хрущеву. Они передали оружие в музей Революции, там оно находится до сих пор. А вот остальные вещи после смерти потомков Медведева попали ко мне: куртка и брюки, в которых он пришел на расстрел, орден Ленина, рукописи и фотоаппарат.

Архивное фото. Пистолет Mauser C-96, принадлежавший одному из участников расстрела Царской семьи

Почти все вещи сыщик почти сразу передал в Госархив. Только фотоаппарат и куртку придержал. По дружбе одолжил эти вещи актеру Евгению Миронову, который играл Николая II в спектакле «Я убил царя».

— Это была постановка в Театре Наций, я их консультировал и одолжил подлинные вещи. Они были очень довольны таким «нарушением сценической реальности» из исторического далека.

Дело Романовых привело Соловьева к затянувшемуся конфликту с Русской православной церковью. Признавать подлинность останков царской семьи духовенство до сих пор не спешит.

— Долгое время меня упрекали, что это «происки жидомасонов», якобы евреи убили царя. Мое «масонство» пошло от общения с Немцовым. По моей просьбе Борис Ефимович возглавил правительственную комиссию по организации захоронения царской семьи в 98-м. Его, как еврея, записали в «жидомасоны» - и меня заодно. Однажды я сказал ему, смеясь: «Вы масон покруче меня, пусть мне масоны хоть деньги платят, раз я на них работаю».

— Конечно, мне в каком-то смысле повезло с «царским делом», — продолжает он после короткого раздумия. —  За эти годы я встречался с интеллектуальными людьми, я поездил по миру: Америка, Англия, Италия, Франция и т. д. — все страны, где живут потомки Романовых, и я обнаружил удивительные вещи. Мы даже брали кровь у мужа английской королевы, чтобы доказать, что он один из родственников русской царской семьи.

Древние ножи, Матвиенко и пенсия

Чем заниматься на пенсии, Соловьев еще не решил. Но отдыхать он явно не собирается: в планах добиваться восстановления старинного особняка Реброва в Кисловодске («Здесь же Лермонтов был и Пушкин») и даже встретиться со спикером Совфеда Валентиной Матвиенко, чтобы обсудить развитие городов-курортов. Особенно Соловьев неравнодушен к состоянию родных Ессентуков.

— Мне повезло застать Ессентуки шикарно-роскошными, с нотками швейцарских и германских курортов, — ностальгирует он. — Такими, какими они были до Революции. Это было невероятно красиво. Не то что сейчас! Рынок! А какие тут сокровища бывают. Вчера вот был на барахолке, купил нож — точно такой же нож я видел в археологическом музее в Микенах и в Афинах. Это времена Троянской войны — то, что продают здесь.

На вопрос: каким должен быть настоящий следователь — Соловьев отвечает не сразу.

— Да каким? — даже слегка раздражается он. — Наверное, он должен быть не самым тупым! Общительным и контактным, уметь посочувствовать тому, против кого ты дело ведешь.

По словам следователя, нужно и в преступнике чувствовать человека, думать, как его вернуть к нормальной человеческой жизни.

— Собирается компания следователей, друг перед другом хвастают: чем больше расстрелов — тем больше знак качества профессионала. У меня нет расстрелов. Когда подходит к этому дело, всегда думаю, что я — не Господь Бог. А сроки были большие. Профессия у меня вообще самая интересная, связанная с общением с самыми разными людьми, от бомжа до министра. Вот только за последние два месяца я был в Нижневартовске, Ханты-Мансийске, Сургуте, Барнауле… Но советовать становиться следователем никому не буду. Сомнительное удовольствие — в трупах ковыряться. Ничего хорошего в этой грязи нет, но кому-то разгребать все это надо.

Наталия Мхоян

Рубрики

О ПРОЕКТЕ

«Первые лица Кавказа» — специальный проект портала «Это Кавказ» и информационного агентства ТАСС. В интервью с видными представителями региона — руководителями органов власти, главами крупнейших корпораций и компаний, лидерами общественного мнения, со всеми, кто действительно первый в своем деле, — мы говорим о главном: о жизни, о ценностях, о мыслях, о чувствах — обо всем, что не попадает в официальные отчеты, о самом личном и сокровенном.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ

«Джигиты» на манеже: что происходит за кулисами знаменитого конного представления

Аттракцион «Джигиты» существует уже 6 лет. Этой осенью на международном фестивале циркового искусства «Артист» номер взял первое место. Побывали на репетиции и представлении в Цирке на Цветном