— Я работала над проектом «Портрет на фоне гор». Это был телевизионный журнал о людях, оставивших значимый след в истории Осетии. Заинтересовалась настоятелем Свято-Николаевского мужского монастыря архимандритом Ипполитом Халиным, к нему из нашей республики ездило множество людей. Попросила старца дать интервью, и в конце беседы он сказал: «А вы знаете, что вы монахиня?». Я довольно нетерпимо отреагировала, это было настолько от меня далеко… «Ну откуда вы можете это знать? Вы впервые меня видите». А он говорит: «На лбу у монахов крестики светятся, вот и у вас так же». Я ушла, ничего не ответила, подумала: бежать надо из этой секты.
— Отец Ипполит в моей судьбе сыграл ключевую роль. Ну мало ли что я читала о православии. В силу образования, полученного на истфаке, что-то знала об истоках христианства и прочем. Но одно дело знать как историк и совсем другое — живой опыт общения с Богом, две совершенно разные категории жизни. То есть когда вы в сердце ощущаете такую благодать, и все, что раньше казалось важным: карьера, материальное благополучие, семейная жизнь, становится несущественным. И когда ты находишь свое место на земле — ты счастлив, пазл сходится. Ты нашел себя и сейчас можешь всем сердцем служить Господу, идти за Ним, максимально принести пользу своей Родине, своим близким.
— Мама благословила не сразу, пыталась понять и принять. Я убеждала: «Мама, знаешь, как я тебя люблю?» — «Знаю» — «Теперь представь, я осознала, что кого-то можно любить больше, чем тебя…» Вот такая любовь появилась к Богу, для меня самой это стало открытием. Благословляя меня, мама сказала: «Бог тебя мне дал, и Бог вправе призвать на служение к себе». Отец же категорически был против, все время говорил: «Где я упустил в твоем воспитании?» Но, в конце концов, и сам покрестился.
— Ангелы удивляются людям, принимающим монашество, потому что это противоестественно для человека. В природе у людей — искать свою вторую половину, найти ее, создать семью, иметь продолжение. Нужны колоссальные силы, чтобы оторваться от мира. Святые отцы постриг в монахи сравнивают с разрывом пуповины в момент рождения ребенка. Потом, когда это случилось, важно пустить корни в духовный мир, стойко следовать своей вере.
— Наша народная ментальность ни в коей мере не находится в противоречии с православием. Наоборот, православие было настолько органично для осетин, что они совершенно спокойно его принимали. Даже когда мы не знали православия, внутренний семейный уклад воспитывал в нас традиционных осетин именно с православным уклоном. Православие было государственной религией Алании, объединяющей силой. Это период наиболее глубоких связей с Константинополем, Византией. Если вы когда-нибудь слышали византийское церковное пение, вы поймете, что оно близко к осетинской героической песне. Очень красиво, сурово, строго, я бы даже сказала — по-горски.
— Мы очень интересны для России, вообще для верующих людей. Есть постоянные паломники из Петербурга, Москвы, они часто приезжают, живут подолгу, привозят своих друзей и потом пишут красивые «скучательные» письма. Не раз говорила, что можно было бы сделать паломнические маршруты по Осетии, по нашим святыням — их было бы здорово восстановить, чтобы они не находились в таком печальном виде. Я, например, когда дохожу до Нузальской церкви, всегда целую ее стены, потому что это величайшая святыня. Ты осознаешь, что до тебя здесь молились сотни, тысячи лет, и по-особенному проникаешься духовной атмосферой.
— После сентябрьской трагедии меня часто спрашивали: «Где был Бог, когда такое происходило?» Я тоже этот вопрос задала дорогому для меня священнослужителю, отцу Андрею Сикоеву, который служит в Берлине. На что получила ответ: «Он был с теми, кто страдал, он с ними сидел в зале…» Это не значит, что Бог нас оставил, или наказал, или хочет какой-то мести. Господь — это любовь, из его ран так же течет кровь, как и две тысячи лет назад на кресте. Это вечное распятие за нас…
— Идея реабилитационного центра для детей довольно простая — окружить ребенка любовью. Самое главное, что в центре происходит, — ребенок оттаивает. Никто никого ни за что не ругает. Были разные случаи: одна девочка в приступе агрессии разбила стекло двери кулаком. Другой ребенок семь дней просидел в углу, наблюдая за остальными детьми, ни в чем не принимая участие. Постепенно удалось вывести его из этого состояния, и в последующие приезды он вел себя исключительно как лидер. Однажды отец привез ребенка, бывшего в заложниках бесланской школы, со словами: «Я тоже здесь буду, помогите сыну, а мне про Бога ничего не рассказывайте». А мы и не рассказываем, спросят — расскажем, нет — так нет. К концу реабилитационного курса, на трапезе, когда читали молитву, отец ребенка перекрестился.
— Дети по-особенному относятся к церкви и Бога чувствуют гораздо искреннее, чем большинство взрослых. Они знаете как разговаривают с Богом, а Господь их как слышит! Среди детей, здесь побывавших, были и мусульмане, и протестанты, и представители других религий. Никогда, по Божией милости, не возникало конфликтов.
— Сейчас непростое время: войны, противостояния, экономические проблемы. С разными заботами приходят люди в дом Бога. Но вера, безусловно, дает колоссальные силы для борьбы с агрессией внешнего мира. У православного, да и вообще у верующего человека, жизненный настрой такой, что он ничего не боится — ни войны, ни каких-то катаклизмов. Он боится одного — без Бога остаться. Господи, лишь бы ты со мной был, а с тобой и в аду рай. Условия жизни человека могут быть разными, как и социальный статус, а суть всегда одна — либо ты состоялся как человек, либо нет.
