Группа «Predatorz Crew» начиналась с двух танцевальных коллективов в Кабардино-Балкарии и Дагестане. В 2002 году никто не воспринимал их увлечение всерьез, зато сейчас «хищники» — постоянные участники и призеры международных брейкинг-фестивалей. В 2014 году они стали чемпионами мира, победив на «Battle of the Year» в Германии. А нынешней весной прошли в финал телешоу «Танцуют все!» на канале «Россия 1».
Что такое российский брейкинг и почему он лучше футбола как национальная идея —рассказывают лидеры группы «Predatorz Crew» Аслан и Султан Ныровы, Абдурахман Сотавов, Евгений Шелякин и Джамал Асадулаев.
Султан аkа FastFoot: Мне этот ник дал мой брат Аслан. Раньше у меня был никнейм «Сула». Это просто сокращение от моего имени, но когда я вышел на танцпол в Нанте, во Франции, то МС объявил меня как «Сулю». А потом вообще как «Зулю», и еще случались разные интерпретации. И Аслан сказал: будем исходить из твоих качеств и умений. Я всегда очень быстро двигался — и никнейм меня заставляет двигаться еще быстрей.
Абдурахман аkа Aduh: Я из Дагестана, из Кизилюрта, и мои друзья аварцы еще в детстве сократили мое имя до «Адух». Это сейчас, когда мы чемпионы мира, мы можем что-то диктовать и хотеть, чтобы нас запоминали по имени. А в 2004 году, когда мы впервые танцевали за пределами республики, смешно было ожидать, что ведущий чемпионата сразу запомнит наши имена. Пока он выговаривает «би-бой Абдурахман» — я уже выступление закончу.
Аслан аkа Bootuz: Сейчас я представляюсь как Аслан. Мне уже тридцать, и хочется, чтобы мое имя запомнили. А Бутузом меня в шесть лет назвал тренер по вольной борьбе Николай Закураев. Имя прижилось и плавно перетекло сначала во двор, потом в школу, а потом и в танцы.
Женя аkа Gipsy: Все было просто. Один персонаж из моего города (я из Ростова) стал меня называть «цыган» — потому что я, по его мнению, похож на цыгана. А когда я начал танцевать, то понял, что «джипси» звучит круто — просто и звонко. Еще есть такая группа — Gipsy Kings. И я сказал себе: надо быть «джипси кингом»! Это был такой мотивационный момент — стать королем в танце. Но «кинг», увы, не прижился. И остался я просто «джипси». Но уверен, что никнейм себе выбрать невозможно — он сам к тебе лепится.
Джамал аkа Jamal: Меня так родители назвали.
Аслан: Мы танцуем много лет, но наша первая команда была только кабардинская. Она называлась «FreeStyle Mastazz». В 2002 году мы решили объединиться с дагестанской группой «Jump Low Steps» (я до сих пор не понимаю, что это означает!), и, конечно, нам нужно было новое имя.
Мы сидели в баксанском Доме культуры и думали, как нам себя назвать. В то время было модно, чтобы название группы состояло из одного слова. Интернета у нас еще не было, так что пришлось сильно напрягать мозги. Нужно было что-то лаконичное и запоминающееся. Помню, кто-то предложил «Beasts», но это звучало совсем дико.
И вдруг кто-то сказал: а помните фильм со Шварценеггером? Там на кассете написано — «Predator». И это было офигенное слово. Хищник. Но не просто зверь, а еще и охотник. Это как будто человеческая сущность хищника. И мы решили, что вот идеальное для нас название: в нас есть хищность, но это позитивная агрессия. Так мы стали Predatorz. Только последнюю букву поменяли на слэнговую «z». Чтобы поисковик не путал нашу группу с фильмом.
А «Crew» — прижилось в брейкинге. Что отличает его от других танцевальных стилей, в которых команды называют себя «team». Это старая традиция: когда в 60-е началось это движение, то би-бои решили выделиться. Вообще, би-бои создают моду, а не повторяют ее за кем-то. К примеру, би-бои первыми начали носить суперстары и снэпбэки!
Аслан: Я хорошо помню, как все начиналось, потому что это важная дата в моей жизни, практически как день рожденья. Могу точно сказать: я стал танцором 3 сентября 1999 года. В четыре часа дня на ОРТ показывали передачу «До 16 и старше». И в анонсе я увидел, как парень крутится на голове. Мне было 13, мне было интересно все! И я просто поставил видеокассетник на запись: команда «Da Boogie Crew» в тот день провела десятиминутный урок брейк-данса. Я все записал. Так началась моя танцевальная жизнь.
Султан: В этот день мы с Асланом работали на стройке — родители строили новый дом. И Аслан удрал смотреть передачу, а я остался помогать. Но когда я увидел запись — это было что-то совершенно новое. И настолько крутое, что я немедленно всем этим заразился. Мы с Асланом занимались самостоятельно. Сломанных костей не пересчитать, особенно пятки страдали, да мы до сих пор конечности ломаем.
Абдурахман: У меня не было никакой особенной физической подготовки, если не считать, что я ровно три дня ходил на йогу. У нас в Кизилюрте многие занимались борьбой и дзюдо, но мне никогда не нравились обыденные вещи. В 2001 году я увидел по телевизору какие-то видеоклипы с брейкингом, и это было гораздо интереснее, чем просто спорт. Я тогда совершенно не воспринимал брейкинг как танец: мне было важно научиться делать какой-то элемент и доказать себе, что я это могу. И рядом не было никого, кто мог бы научить, как правильно отталкиваться, как начать ту или иную связку. Ты смотришь кассету и видишь, как люди прыгают твисты. Ты даже не знаешь, что это называется «твист», но тебе надо это повторить. И вот мы начинаем заниматься — я и мои друзья. А через неделю у нас в Кизилюрте проводят республиканский чемпионат по брейк-дансу! К тому моменту я научился прилично делать один элемент. И наша команда «Х-Style» занимает в этом соревновании третье место.
Родственники вначале сказали: молодец! И говорили так до тех пор, пока я не вошел в возраст. Ну, вроде как пора работать и серьезными делами заниматься. Был переломный момент в моей жизни, когда буквально все, даже бычье городское, которое стоит на пятачках и курит сигареты, мне говорило: «Тебе не надоело по России на руках?» Я огрызался, конечно: «А вам не надоело стоять тут в земле по колено, не хочется уже сойти с места и что-то сделать?» Это длилось довольно долго, но, когда моя родня увидела меня по телевизору в составе команды — чемпиона Европы и поняла, что я могу какие-то деньги на этом заработать, такие разговоры прекратились. Теперь они говорят: «Тебе повезло. Твое хобби приносит деньги».
Джамал: Обычная история. Я из Каспийска. В Каспийске все парни заняты боксом. И в моей жизни такой период был — бокс, баскетбол. Видел я брейк-данс по телевизору, но не могу сказать, чтобы меня зацепило, ну мелькнет что-то быстро, даже не понять что и как. Но на майские праздники в 2000 году я увидел, как махачкалинские ребята танцуют вживую, и обалдел. Сначала решил, что обычному человеку такое не под силу, что это специальные такие способности у людей. Но меня настолько поразило увиденное, что я начал искать место, где можно научиться. Пробовал тренироваться дома, потом набрел на юношеский клуб «Голиаф» — у них комната была метров двенадцать. И вот там мы учились — самостоятельно, конечно. После первых соревнований пришел такой голод: надо стать круче всех. Соревнования затягивают, а волна была сильная — в начале нулевых брейкинг танцевали все.
Женя: Я мастер спорта по спортивной гимнастике. Занимался много лет. Сначала три раза в неделю после школы, потом в училище олимпийского резерва. То есть это уже была систематическая подготовка, режим: тренировка — учеба — тренировка, практически круглыми сутками. Но честно сказать, было ощущение, что я не в своей тарелке.
В 2005 году я впервые увидел клип немецкой команды «Flying Steps». Мне было 14 — меня абсолютно поразили некоторые элементы. Они были необычными даже для меня с моим спортивным бэкграундом. Плюс там была музыка, а я всегда любил то, что связано со звуком.
В спорте все очень строго, и я постоянно болел, постоянно залечивал какие-то травмы. А в брейке нашел все, что мне нужно: музыку и сложные элементы. Мне от природы дана такая вертлявость, «обезьянизм» такой. Все это лучше укладывается в танец, а не в профессиональный спорт.
Аслан: Почему брейкинг? Потому что он отличается экстремальным оттенком: ты видишь какой-то элемент, к которому даже не знаешь, как подойти, — но тебе надо одолеть эту преграду. Взять еще один элемент. А потом ты узнаешь, что есть такая штука, как «battle». То есть соревнование — а это привычная вещь для того, кто с ранних лет занимается борьбой. Вот батлы стали главным мотивирующим фактором.
Женя: Брейкинг дает ощущение контроля — ты можешь делать со своим телом все что угодно. Это не просто экзотические танцы — это огромная субкультура внутри. В спорте ты просто боевая единица, а здесь — слегка супергерой. Тут ценится твое собственное «я», потому что очень важно, какой ты и как ты вкладываешь себя в то, чем занимаешься.
Султан: Самое главное в брейкинге — безграничность. Просто нет такого, что вот это можно, а это — ни в коем случае. И, конечно, батлы. Ужасно хотелось поехать на соревнования и всех забатлить.
Абдурахман: Брейкинг — потому что каждый привносит свое. Базу мы все умеем делать. Но то, что делаю я, никто не повторит. А что делают парни — не повторю я.
Аслан: Вот Женя сказал, что есть некий момент супергероя. Брейкинг близок к спорту, именно поэтому он станет частью юношеских Олимпийских игр 2018 года в Буэнос-Айресе. Но это не просто спорт. И не просто танцевальные шаги: ведь танцы, как правило, искусство вертикальное. А в брейкинге вертикальное положение сохраняется первые три секунды. А дальше ты идешь вниз — и начинаются сложности. Но в спорте правила очень строгие. А в брейкинге ты волен делать все что угодно.
Когда мы начинали, чаще всего у нас не было денег даже на билет до Москвы. Но когда мы приезжали, приплывали, приползали в Москву на чемпионат или джем — всегда доказывали, что готовы биться до конца. А первую московскую поездку в клуб «Зурбаган» до сих пор вспоминаем со смехом. Ехали мы 37 часов в «рафике», в котором помещается 11 человек, — нас было 17. Год 2003-й. Денег у нас не было вообще. Как водитель согласился нас везти — отдельная история. Доезжаем до МКАД. Шофер видит слово «Москва» и останавливается как вкопанный: не поеду дальше, я никогда по дороге с таким количеством полос не ездил. Еле уговорили его доехать до клуба — он нас там ждал два дня, с места не трогаясь.
А мы приехали в клуб. Потанцевали. А потом два месяца отдавали шоферу те деньги, что задолжали.
Женя: Я еще сам не танцевал, когда Джамал и Адух приезжали на ростовские батлы. Местные бесились, потому что уровень и упорство были нереальные. Это я потом уже узнал, что ехали на последние деньги.
Султан: Волшебное время было: мы ходили в нальчикский информационный техникум, чтобы проверять различные форумы. Там был оочень мееедленный интернет. Однажды узнали, что фестиваль намечается в Краснодаре, и рванули туда. Приезжаем — все пусто, все закрыто. «А мы ж повесили позавчера пост, что фестиваль отменяется!» — а мы позавчера выехали. На свой страх и риск ехали.
Абдурахман: У каждого — свой. Батл — это настроение. Ты можешь прилететь на соревнование, считая, что готов победить всех, но если голова занята другим, то тебе может показаться, что батл не сложился. А у ребят будет совсем другое мнение.
Вот, например, Франция, 2014 год. Была нереальная туса. Я мечтал об участии и всем говорил: если мы победим, то можно и завязывать с танцами. И мы выиграли шесть батлов, а в финале Султан зашел не на ту связку. Рутина в нашем деле, такое происходит часто. Но это — финал, а он заходит не на ту командную работу. И Джамал успел крикнуть: «Делаем!» — и мы сделали. И у нас получилось. Никто не растерялся — и потому никто не заметил, как что-то пошло не так.
Джамал: Самый прекрасный батл получается, когда в силу каких-то причин команда выходит неполным составом и выигрывает. Тут удовольствие в двойном объеме — потому что победил, затратив в два раза больше энергии и сил, чем обычно.
Абдурахман: Почему мы решили участвовать в шоу «Танцуют все!»… У меня была мечта выиграть чемпионат мира. То есть изначально даже и ее не было. Говорить в Кизилюрте: «Хочу стать чемпионом мира по брейк-дансу!» — да меня б камнями закидали. Но у нас была цель, и мы к ней шли. В 2014 году стали первыми на чемпионате в Германии. А потом ты спрашиваешь себя: куда еще выше? Цель достигнута. Но в брейкинге был период затишья, и теперь нам интересно поучаствовать именно в таких проектах. ТВ-формат другой, но мы можем победить и тут. Пока ни одна брейкинг-команда России не показала себя достойно в таких проектах и не выиграла ничего значимого. Может, мы будем первыми?
Султан: Да, мы — известный коллектив. Но в своих кругах. Россия не знает о нашем участии в ЧМ-2014 и не знает, что там был поднят флаг страны. Хотелось дать людям знать, что мы есть. И что мы, в отличие от тех же футболистов, — победители.
Аслан: Было много спорных моментов, когда мы обсуждали свое возможное участие в передаче. С одной стороны, никогда не знаешь, как к этому отнесутся фанаты группы, потому что, как правило, это люди, далекие от коммерции, они любят просто танец. И терять эту свою аудиторию нам совсем не хотелось. И, как показывает наше общение в соцсетях, — мы ее не потеряли: негативно наше участие в проекте «Танцуют все!» восприняли процентов пять от общего числа фолловеров.
Да и плюсов больше. Прежде всего — популяризация субкультуры. Когда ты выходишь на канал «Россия 1», то попадаешь в другой возрастной сегмент: зрители, как правило, 30+. И нам интересно рассказать взрослым людям, что брейкинг — это не валяние на полу и кривлянье. Для меня непонятно, почему футбол лучше брейк-данса. Это всего лишь спорт, незачем преподносить его как нечто национальное.
В рамках шоу нам постоянно приходилось перевоплощаться. Сначала просто танцевали брейк-данс. Потом нас попросили станцевать лезгинку. Считается, что каждый кавказец умеет ее танцевать на уровне Махмуда Эсамбаева. Но мы справились. Был также номер на музыку из фильма «12 стульев».
Аслан: Россия входит в тройку лучших стран мира наравне с США и Южной Кореей, потому что профессиональный уровень очень высокий. Но если говорить о географии — увы, нет. Вот в начале нулевых — танцевали все. В одном Баксане было 15 команд! 6 мая 2000 года там проходил фестиваль по брейк-дансу, где просто бились толпой. Открытый джем — танцевал весь город!
Сейчас такого уже нет, но мы возлагаем большие надежды на первые Олимпийские игры!
Абдурахман: Вот поэтому нам важно участие в телепроектах. Мы хотим, чтобы грамотных би-боев ценили и чтобы их становилось все больше!
Султан: Когда мы только начали заниматься брейк-дансом — новые элементы появлялись постоянно. Это длилось до 2008 года, с тех пор именно в этой области наблюдается небольшой спад. Но зато танец стал более творческим. Самое главное — как ты двигаешься под музыку, твоя харизма, твоя оригинальность. Важно, чтобы тебя могли в толпе узнать. В инсте пишут: спасибо, что ты вносишь такие изменения в классический брейкинг! Это главное, по-моему.
Женя: Когда все только начиналось, брейкинг имел сильный спортивный оттенок. Связки важны и сейчас, но не менее важен и человек в танце.
Аслан: Развитию брейкинга очень поспособствовал интернет: если ты постоянно смотришь чужие батлы, то тебя это вдохновляет создавать что-то новое. Раньше до нас все доходило с отставанием в 2−4 года. Пока мы учили эталонные движения — те же США ушли далеко вперед. Но интернет полностью сметает эти рамки. Мы много раз слышали от зарубежных би-боев, что в России очень креативный взгляд на танец.
Султан: Мы всегда сможем работать тренерами олимпийского резерва.
Женя: Если мы сможем расширить диапазон субкультуры брейкинга и поломать некоторые стереотипы, то вместе с олимпийской темой это открывает новые перспективы.
Абдурахман: Во-первых, мы можем организовывать фестивали. Причем делать это намного лучше, чем те, что есть сейчас. Во-вторых, мы не только би-бои, у нас много разных интересов. Я сделал видео о Дагестане — оно набрало 50 тысяч просмотров в аккаунте, который я даже не веду! Когда придет момент «переключения» на что-то другое — мы будем готовы.
Аслан: Я хочу популяризовать то, чем занимаюсь. Мы все живем в Москве, и наша работа связана с брейк-дансом. Нас зовут на мастер-классы. Я востребованный судья международного уровня. И, конечно, хотелось бы иметь возможность открыть свою школу брейкинга.
Джамал: Мы все работаем как тренеры по брейкингу. Но в перспективе хотелось бы иметь свою собственную студию «Предаторз» и фестиваль на постоянной основе. У нас много планов.
Аслан: Философия у брейкинга известная: Peace, Love, Unity and Having fun! И мы стараемся с этой дороги не сходить. Все делается в мире — неважно, до какого градуса разогнался батл, по окончании мы жмем руки своим соперникам. Мы любим свою команду и наслаждаемся тем, что делаем. Ну, а что касается «единства»: я могу оказаться за границей без единой копейки — местные би-бои всегда поддержат и приютят.
Султан: Я человек по натуре немногословный. И представить себе не мог, что могу взять микрофон, выйти к людям и пообщаться с ними, провести мастер-класс или поработать МС на батлах. Но я научился. Потому что брейкинг раскрывает тебя.
Абдурахман: Брейкинг дал нам все. Я не боюсь нового. Спокойно общаюсь с людьми на своем кривом английском, веду мероприятия и мастер-классы. Все, что связано с брейкингом, — это нереальный опыт.