Лезгинка в большом городе

Рустам Алиев, основатель / преподаватель школы
Где в Москве можно научиться танцевать «Яблочко»? Есть школы, куда любой человек мог бы прийти и научиться русскому танцу? Нет таких школ! Так и с лезгинкой было. Открыть школу лезгинки была наша с сестрой идея. Я подумал — куда пойти живущим в Москве кавказцам, которые не собираются профессионально выступать на сцене, но хотят станцевать на свадьбе у брата? Или дочь хочет порадовать отца его родным танцем? Не было таких школ для обычных людей, мы стали первыми. А сейчас у нас уже 5 залов в Москве и области.

Сам я из Дагестана. Танцую с 4-х лет, выступал в махачкалинском госансамбле «Лезгинка». Мой двоюродный дедушка Джамалутдин Муслимов — танцор и первый исследователь народного танца в Дагестане. «Чудак из Чукна», был такой фильм про него. Он ходил по селам, собирал информацию, написал большую книгу. Я даже хотел нашу школу назвать его именем, но здесь его мало кто знает. А мой родной дедушка — заслуженный артист Дагестана, актер лакского народного театра Асхат Алиев. Я, как говорится, пошел по их стопам. Лезгинка — это мои корни, моя душа, это чувства, которые нельзя передать словами. Если бы эти эмоции можно было передать словами — зачем танцевать? Это была бы уже не лезгинка!

Я не хочу, чтобы это умирало. Как-то в Москве проходил мимо танцующей «лезгинку» компании, вокруг даже толпа собралась. Зрители радовались, хлопали, но не понимали, что ребята танцуют. Но и я, дагестанец, не понимал, что они танцуют. Я стоял, смотрел, слушал комментарии публики — и захотелось крикнуть всем: «Это — НЕ ЛЕЗГИНКА!». У нас каждое движение наполнено смыслом и красотой, а там я видел пародию…

Как ни крути, на человека влияет окружающая среда. Трудно передать детям, которые живут в большом городе, тот дух и азарт, которые есть в крови у детей на Кавказе. В Дагестане из 100 детей можно легко отобрать 80 для ансамбля, здесь из сотни — едва 10, даже если у ребят южные корни. На равнине, и тем более в мегаполисе, очень трудно воссоздать нужную атмосферу, люди здесь меньше чувствуют дух лезгинки.

Влад Таирян, папа ученика
По-вашему, все кавказцы умеют танцевать лезгинку? А что, разве все русские женщины умеют варить борщ?

Диана Алиева, основатель / преподаватель школы
К нам разные люди приходят. Русские, Кавказ, Закавказье, потомки казаков… Не все ученики приходят за танцами. Кто-то приходит за уверенностью в себе, за «наглостью» в хорошем смысле. В лезгинке ведь главное дух и желание. Будь моя воля, я бы многих не брала в школу — не потому, что человек непригоден, совсем бесталанных нет. Но, например, зачастую родители приводят детей, а сами дети учиться не хотят. В Дагестане таких не держат. Там в одной группе может быть по 30−50 человек, и у всех глаза горят. А у нас группа 20 человек, и у половины нет желания серьезно заниматься. Один ученик может «гасить» другого. Но нам нужно содержать школу, как выгонишь клиента, который платит? Тем более когда его трудно удержать. Открыли школу возле метро — пойдем заниматься, а на 2 остановки дальше — уже не пойдем. Переводят ребенка из одной школы танца в другую, просто потому что родителям удобнее его туда водить. В Дагестане это бы выглядело предательством, у нас из одного коллектива в другой очень редко переходят.

Я родилась и выросла в Махачкале, танцую с 4 лет. До 22-х я танцевала в ансамбле без зарплаты, совсем без денег, «для себя». Закончила театральное, «артистка театра и кино», но многие годы пришлось работать не по профессии. Мы с братом все вложили в эту школу, было очень тяжело. Но мы так рассудили — если труд хороший, он рано или поздно даст свои плоды. Наша школа существует уже почти 7 лет, нам есть, чем гордиться. Например, летом 2014 года наши дети заняли первое место на фестивале «Viva il talento» в Италии.

Тимофей Пивнев, 23 года, работает в МЧС
Я родом из Ставропольского края. Давно живу в Москве, но лезгинке обучаюсь всего 3 месяца. До этого никогда не танцевал, и вдруг душа легла к лезгинке. Кто-то считает, что это чисто кавказский танец, и русские его танцевать не могут и не должны. Но ведь есть и казачья лезгинка! Мало кто рассматривает лезгинку просто как танец, в конце концов.

Для меня лезгинка — способ высвобождения энергии. И это не так просто, как кажется, здесь как в спорте — дилетантов не любят. Если хочешь чего-то добиться, придется много работать над собой.

Рустам Алиев, основатель / преподаватель школы
Взрослые люди приходят к нам после работы, уставшие за день. А выходят с занятия полные сил. Им даже домой возвращаться не хочется, столько энергии привалило. Это кровь начинает работать, к такому тоже надо привыкнуть. В наше время в большом городе очень трудно найти источник такой чистой, хорошей энергии.

Людмила Чурилова, 30 лет, юрист
Я родом из Брянска. В Москве живу 4 года, два из них танцую лезгинку. В детстве я долго занималась русскими народными танцами. Пришла первый раз на урок лезгинки, считая себя богом танца, а оказалось, что я ничего не умею. Увидела продвинутую группу и испугалась, что никогда не смогу так танцевать, ушла потихоньку. Но потом вернулась, думаю — будь как будет.

Когда слышишь эту музыку, сразу хочется двигаться, выплескивать энергию. Лезгинка для меня танец гордости. Кавказская культура мне очень близка, много друзей и знакомых оттуда. А что обычный человек знает про лезгинку? По большому счету, ничего.

Виктория Сорокина, 27 лет, ученица / преподаватель школы
По отцовской линии мои корни уходят в кубанское казачество. Известно, что казаки тоже танцевали лезгинку. Она, конечно, попроще, но ритм тот же. Дедушка был геологом-разведчиком, семья кочевала с места на место — Азербайджан, Грузия, Абхазия… Когда дедушка и бабушка не хотели, чтобы их понимали, они говорили между собой на азербайджанском языке, спорили на грузинском, а готовила бабушка только кавказские блюда. Кое-что из кавказского воспитания и культуры я усвоила с детства: важность семьи, уважение к старшим…

Танцевать я начала давно, пробовала разные стили: хип-хоп, латина, танец живота, но ничем так и не увлеклась серьезно. А лезгинкой занимаюсь пятый год. Однажды увидела выступление ансамбля «Кабардинка», и мне захотелось научиться так же грациозно и плавно двигаться, как те девушки. Пришла, начала заниматься — и втянулась так, что уже два года преподаю в нашей школе.

За это время у меня поменялся круг общения — не все прежние друзья поняли мой выбор. Сейчас общаюсь в основном с кавказскими ребятами и девчонками. Родные, кстати, тоже не сразу одобрили мое увлечение — а сейчас, когда видят меня на сцене или по телевизору, очень гордятся. Просят, чтобы я чаще танцевала на семейных праздниках.

В будущем я хотела бы создать свой ансамбль. Знаю, что даже в кавказских госансамблях танцуют русские ребята, для меня это хороший стимул.

Диана Алиева, преподаватель / основатель школы
Если задуматься… Учеников, у которых бы совсем не было корней на Кавказе, у нас нет. Приходят русские, чувствуют, что их тянет к лезгинке. Рано или поздно каждый задает себе вопрос — а почему я вообще здесь? Почему мне это нравится? Начинают копаться в истории семьи и обязательно выясняют, что в роду были, например, казаки.

А мы в школе, получается, не только сохраняем собственные традиции, но и привносим свою культуру в другую среду. И это мне нравится! Наши армянские ученики, к примеру, танцуют даргинский или аварский танец, а я думаю — зачем армянину даргинский танец? У него ведь есть свои национальные. Но ведь он танцует, и хорошо танцует! И мне это приятно. Через танец мы приобщаемся к другой культуре, узнаем новое, расширяем круг общения. И если сами дагестанцы не интересуются своими танцами, а другим они интересны — то пусть танцуют!