Забатлить всех!

Группа «Predatorz Crew» начиналась с двух танцевальных коллективов в Кабардино-Балкарии и Дагестане. В 2002 году никто не воспринимал их увлечение всерьез, зато сейчас «хищники» — постоянные участники и призеры международных брейкинг-фестивалей. В 2014 году они стали чемпионами мира, победив на «Battle of the Year» в Германии. А нынешней весной прошли в финал телешоу «Танцуют все!» на канале «Россия 1».

Что такое российский брейкинг и почему он лучше футбола как национальная идея —рассказывают лидеры группы «Predatorz Crew» Аслан и Султан Ныровы, Абдурахман Сотавов, Евгений Шелякин и Джамал Асадулаев.

Никнейм лепится сам

Султан аkа FastFoot: Мне этот ник дал мой брат Аслан. Раньше у меня был никнейм «Сула». Это просто сокращение от моего имени, но когда я вышел на танцпол в Нанте, во Франции, то МС объявил меня как «Сулю». А потом вообще как «Зулю», и еще случались разные интерпретации. И Аслан сказал: будем исходить из твоих качеств и умений. Я всегда очень быстро двигался — и никнейм меня заставляет двигаться еще быстрей.

Абдурахман аkа Aduh: Я из Дагестана, из Кизилюрта, и мои друзья аварцы еще в детстве сократили мое имя до «Адух». Это сейчас, когда мы чемпионы мира, мы можем что-то диктовать и хотеть, чтобы нас запоминали по имени. А в 2004 году, когда мы впервые танцевали за пределами республики, смешно было ожидать, что ведущий чемпионата сразу запомнит наши имена. Пока он выговаривает «би-бой Абдурахман» — я уже выступление закончу.

Аслан аkа Bootuz: Сейчас я представляюсь как Аслан. Мне уже тридцать, и хочется, чтобы мое имя запомнили. А Бутузом меня в шесть лет назвал тренер по вольной борьбе Николай Закураев. Имя прижилось и плавно перетекло сначала во двор, потом в школу, а потом и в танцы.

Женя аkа Gipsy: Все было просто. Один персонаж из моего города (я из Ростова) стал меня называть «цыган» — потому что я, по его мнению, похож на цыгана. А когда я начал танцевать, то понял, что «джипси» звучит круто — просто и звонко. Еще есть такая группа — Gipsy Kings. И я сказал себе: надо быть «джипси кингом»! Это был такой мотивационный момент — стать королем в танце. Но «кинг», увы, не прижился. И остался я просто «джипси». Но уверен, что никнейм себе выбрать невозможно — он сам к тебе лепится.

Джамал аkа Jamal: Меня так родители назвали.

«Predatorz»: хищные, но позитивные

Аслан: Мы танцуем много лет, но наша первая команда была только кабардинская. Она называлась «FreeStyle Mastazz». В 2002 году мы решили объединиться с дагестанской группой «Jump Low Steps» (я до сих пор не понимаю, что это означает!), и, конечно, нам нужно было новое имя.

Мы сидели в баксанском Доме культуры и думали, как нам себя назвать. В то время было модно, чтобы название группы состояло из одного слова. Интернета у нас еще не было, так что пришлось сильно напрягать мозги. Нужно было что-то лаконичное и запоминающееся. Помню, кто-то предложил «Beasts», но это звучало совсем дико.

И вдруг кто-то сказал: а помните фильм со Шварценеггером? Там на кассете написано — «Predator». И это было офигенное слово. Хищник. Но не просто зверь, а еще и охотник. Это как будто человеческая сущность хищника. И мы решили, что вот идеальное для нас название: в нас есть хищность, но это позитивная агрессия. Так мы стали Predatorz. Только последнюю букву поменяли на слэнговую «z». Чтобы поисковик не путал нашу группу с фильмом.

А «Crew» — прижилось в брейкинге. Что отличает его от других танцевальных стилей, в которых команды называют себя «team». Это старая традиция: когда в 60-е началось это движение, то би-бои решили выделиться. Вообще, би-бои создают моду, а не повторяют ее за кем-то. К примеру, би-бои первыми начали носить суперстары и снэпбэки!

Би-бои. Начало

Аслан: Я хорошо помню, как все начиналось, потому что это важная дата в моей жизни, практически как день рожденья. Могу точно сказать: я стал танцором 3 сентября 1999 года. В четыре часа дня на ОРТ показывали передачу «До 16 и старше». И в анонсе я увидел, как парень крутится на голове. Мне было 13, мне было интересно все! И я просто поставил видеокассетник на запись: команда «Da Boogie Crew» в тот день провела десятиминутный урок брейк-данса. Я все записал. Так началась моя танцевальная жизнь.

Султан: В этот день мы с Асланом работали на стройке — родители строили новый дом. И Аслан удрал смотреть передачу, а я остался помогать. Но когда я увидел запись — это было что-то совершенно новое. И настолько крутое, что я немедленно всем этим заразился. Мы с Асланом занимались самостоятельно. Сломанных костей не пересчитать, особенно пятки страдали, да мы до сих пор конечности ломаем.

Абдурахман: У меня не было никакой особенной физической подготовки, если не считать, что я ровно три дня ходил на йогу. У нас в Кизилюрте многие занимались борьбой и дзюдо, но мне никогда не нравились обыденные вещи. В 2001 году я увидел по телевизору какие-то видеоклипы с брейкингом, и это было гораздо интереснее, чем просто спорт. Я тогда совершенно не воспринимал брейкинг как танец: мне было важно научиться делать какой-то элемент и доказать себе, что я это могу. И рядом не было никого, кто мог бы научить, как правильно отталкиваться, как начать ту или иную связку. Ты смотришь кассету и видишь, как люди прыгают твисты. Ты даже не знаешь, что это называется «твист», но тебе надо это повторить. И вот мы начинаем заниматься — я и мои друзья. А через неделю у нас в Кизилюрте проводят республиканский чемпионат по брейк-дансу! К тому моменту я научился прилично делать один элемент. И наша команда «Х-Style» занимает в этом соревновании третье место.

Родственники вначале сказали: молодец! И говорили так до тех пор, пока я не вошел в возраст. Ну, вроде как пора работать и серьезными делами заниматься. Был переломный момент в моей жизни, когда буквально все, даже бычье городское, которое стоит на пятачках и курит сигареты, мне говорило: «Тебе не надоело по России на руках?» Я огрызался, конечно: «А вам не надоело стоять тут в земле по колено, не хочется уже сойти с места и что-то сделать?» Это длилось довольно долго, но, когда моя родня увидела меня по телевизору в составе команды — чемпиона Европы и поняла, что я могу какие-то деньги на этом заработать, такие разговоры прекратились. Теперь они говорят: «Тебе повезло. Твое хобби приносит деньги».

Джамал: Обычная история. Я из Каспийска. В Каспийске все парни заняты боксом. И в моей жизни такой период был — бокс, баскетбол. Видел я брейк-данс по телевизору, но не могу сказать, чтобы меня зацепило, ну мелькнет что-то быстро, даже не понять что и как. Но на майские праздники в 2000 году я увидел, как махачкалинские ребята танцуют вживую, и обалдел. Сначала решил, что обычному человеку такое не под силу, что это специальные такие способности у людей. Но меня настолько поразило увиденное, что я начал искать место, где можно научиться. Пробовал тренироваться дома, потом набрел на юношеский клуб «Голиаф» — у них комната была метров двенадцать. И вот там мы учились — самостоятельно, конечно. После первых соревнований пришел такой голод: надо стать круче всех. Соревнования затягивают, а волна была сильная — в начале нулевых брейкинг танцевали все.

Женя: Я мастер спорта по спортивной гимнастике. Занимался много лет. Сначала три раза в неделю после школы, потом в училище олимпийского резерва. То есть это уже была систематическая подготовка, режим: тренировка — учеба — тренировка, практически круглыми сутками. Но честно сказать, было ощущение, что я не в своей тарелке.

В 2005 году я впервые увидел клип немецкой команды «Flying Steps». Мне было 14 — меня абсолютно поразили некоторые элементы. Они были необычными даже для меня с моим спортивным бэкграундом. Плюс там была музыка, а я всегда любил то, что связано со звуком.

В спорте все очень строго, и я постоянно болел, постоянно залечивал какие-то травмы. А в брейке нашел все, что мне нужно: музыку и сложные элементы. Мне от природы дана такая вертлявость, «обезьянизм» такой. Все это лучше укладывается в танец, а не в профессиональный спорт.

Момент супергероя

Аслан: Почему брейкинг? Потому что он отличается экстремальным оттенком: ты видишь какой-то элемент, к которому даже не знаешь, как подойти, — но тебе надо одолеть эту преграду. Взять еще один элемент. А потом ты узнаешь, что есть такая штука, как «battle». То есть соревнование — а это привычная вещь для того, кто с ранних лет занимается борьбой. Вот батлы стали главным мотивирующим фактором.

Женя: Брейкинг дает ощущение контроля — ты можешь делать со своим телом все что угодно. Это не просто экзотические танцы — это огромная субкультура внутри. В спорте ты просто боевая единица, а здесь — слегка супергерой. Тут ценится твое собственное «я», потому что очень важно, какой ты и как ты вкладываешь себя в то, чем занимаешься.

Султан: Самое главное в брейкинге — безграничность. Просто нет такого, что вот это можно, а это — ни в коем случае. И, конечно, батлы. Ужасно хотелось поехать на соревнования и всех забатлить.

Абдурахман: Брейкинг — потому что каждый привносит свое. Базу мы все умеем делать. Но то, что делаю я, никто не повторит. А что делают парни — не повторю я.

Аслан: Вот Женя сказал, что есть некий момент супергероя. Брейкинг близок к спорту, именно поэтому он станет частью юношеских Олимпийских игр 2018 года в Буэнос-Айресе. Но это не просто спорт. И не просто танцевальные шаги: ведь танцы, как правило, искусство вертикальное. А в брейкинге вертикальное положение сохраняется первые три секунды. А дальше ты идешь вниз — и начинаются сложности. Но в спорте правила очень строгие. А в брейкинге ты волен делать все что угодно.

Когда мы начинали, чаще всего у нас не было денег даже на билет до Москвы. Но когда мы приезжали, приплывали, приползали в Москву на чемпионат или джем — всегда доказывали, что готовы биться до конца. А первую московскую поездку в клуб «Зурбаган» до сих пор вспоминаем со смехом. Ехали мы 37 часов в «рафике», в котором помещается 11 человек, — нас было 17. Год 2003-й. Денег у нас не было вообще. Как водитель согласился нас везти — отдельная история. Доезжаем до МКАД. Шофер видит слово «Москва» и останавливается как вкопанный: не поеду дальше, я никогда по дороге с таким количеством полос не ездил. Еле уговорили его доехать до клуба — он нас там ждал два дня, с места не трогаясь.

А мы приехали в клуб. Потанцевали. А потом два месяца отдавали шоферу те деньги, что задолжали.

Женя: Я еще сам не танцевал, когда Джамал и Адух приезжали на ростовские батлы. Местные бесились, потому что уровень и упорство были нереальные. Это я потом уже узнал, что ехали на последние деньги.

Султан: Волшебное время было: мы ходили в нальчикский информационный техникум, чтобы проверять различные форумы. Там был оочень мееедленный интернет. Однажды узнали, что фестиваль намечается в Краснодаре, и рванули туда. Приезжаем — все пусто, все закрыто. «А мы ж повесили позавчера пост, что фестиваль отменяется!» — а мы позавчера выехали. На свой страх и риск ехали.

Самый прекрасный батл

Абдурахман: У каждого — свой. Батл — это настроение. Ты можешь прилететь на соревнование, считая, что готов победить всех, но если голова занята другим, то тебе может показаться, что батл не сложился. А у ребят будет совсем другое мнение.

Вот, например, Франция, 2014 год. Была нереальная туса. Я мечтал об участии и всем говорил: если мы победим, то можно и завязывать с танцами. И мы выиграли шесть батлов, а в финале Султан зашел не на ту связку. Рутина в нашем деле, такое происходит часто. Но это — финал, а он заходит не на ту командную работу. И Джамал успел крикнуть: «Делаем!» — и мы сделали. И у нас получилось. Никто не растерялся — и потому никто не заметил, как что-то пошло не так.

Джамал: Самый прекрасный батл получается, когда в силу каких-то причин команда выходит неполным составом и выигрывает. Тут удовольствие в двойном объеме — потому что победил, затратив в два раза больше энергии и сил, чем обычно.

Во всех телевизорах страны

Абдурахман: Почему мы решили участвовать в шоу «Танцуют все!»… У меня была мечта выиграть чемпионат мира. То есть изначально даже и ее не было. Говорить в Кизилюрте: «Хочу стать чемпионом мира по брейк-дансу!» — да меня б камнями закидали. Но у нас была цель, и мы к ней шли. В 2014 году стали первыми на чемпионате в Германии. А потом ты спрашиваешь себя: куда еще выше? Цель достигнута. Но в брейкинге был период затишья, и теперь нам интересно поучаствовать именно в таких проектах. ТВ-формат другой, но мы можем победить и тут. Пока ни одна брейкинг-команда России не показала себя достойно в таких проектах и не выиграла ничего значимого. Может, мы будем первыми?

Султан: Да, мы — известный коллектив. Но в своих кругах. Россия не знает о нашем участии в ЧМ-2014 и не знает, что там был поднят флаг страны. Хотелось дать людям знать, что мы есть. И что мы, в отличие от тех же футболистов, — победители.

Аслан: Было много спорных моментов, когда мы обсуждали свое возможное участие в передаче. С одной стороны, никогда не знаешь, как к этому отнесутся фанаты группы, потому что, как правило, это люди, далекие от коммерции, они любят просто танец. И терять эту свою аудиторию нам совсем не хотелось. И, как показывает наше общение в соцсетях, — мы ее не потеряли: негативно наше участие в проекте «Танцуют все!» восприняли процентов пять от общего числа фолловеров.

Да и плюсов больше. Прежде всего — популяризация субкультуры. Когда ты выходишь на канал «Россия 1», то попадаешь в другой возрастной сегмент: зрители, как правило, 30+. И нам интересно рассказать взрослым людям, что брейкинг — это не валяние на полу и кривлянье. Для меня непонятно, почему футбол лучше брейк-данса. Это всего лишь спорт, незачем преподносить его как нечто национальное.

В рамках шоу нам постоянно приходилось перевоплощаться. Сначала просто танцевали брейк-данс. Потом нас попросили станцевать лезгинку. Считается, что каждый кавказец умеет ее танцевать на уровне Махмуда Эсамбаева. Но мы справились. Был также номер на музыку из фильма «12 стульев».

Куда идет брейк-данс?

Аслан: Россия входит в тройку лучших стран мира наравне с США и Южной Кореей, потому что профессиональный уровень очень высокий. Но если говорить о географии — увы, нет. Вот в начале нулевых — танцевали все. В одном Баксане было 15 команд! 6 мая 2000 года там проходил фестиваль по брейк-дансу, где просто бились толпой. Открытый джем — танцевал весь город!

Сейчас такого уже нет, но мы возлагаем большие надежды на первые Олимпийские игры!

Абдурахман: Вот поэтому нам важно участие в телепроектах. Мы хотим, чтобы грамотных би-боев ценили и чтобы их становилось все больше!

Султан: Когда мы только начали заниматься брейк-дансом — новые элементы появлялись постоянно. Это длилось до 2008 года, с тех пор именно в этой области наблюдается небольшой спад. Но зато танец стал более творческим. Самое главное — как ты двигаешься под музыку, твоя харизма, твоя оригинальность. Важно, чтобы тебя могли в толпе узнать. В инсте пишут: спасибо, что ты вносишь такие изменения в классический брейкинг! Это главное, по-моему.

Женя: Когда все только начиналось, брейкинг имел сильный спортивный оттенок. Связки важны и сейчас, но не менее важен и человек в танце.

Аслан: Развитию брейкинга очень поспособствовал интернет: если ты постоянно смотришь чужие батлы, то тебя это вдохновляет создавать что-то новое. Раньше до нас все доходило с отставанием в 2−4 года. Пока мы учили эталонные движения — те же США ушли далеко вперед. Но интернет полностью сметает эти рамки. Мы много раз слышали от зарубежных би-боев, что в России очень креативный взгляд на танец.

Чем заняться би-бою на пенсии

Султан: Мы всегда сможем работать тренерами олимпийского резерва.

Женя: Если мы сможем расширить диапазон субкультуры брейкинга и поломать некоторые стереотипы, то вместе с олимпийской темой это открывает новые перспективы.

Абдурахман: Во-первых, мы можем организовывать фестивали. Причем делать это намного лучше, чем те, что есть сейчас. Во-вторых, мы не только би-бои, у нас много разных интересов. Я сделал видео о Дагестане — оно набрало 50 тысяч просмотров в аккаунте, который я даже не веду! Когда придет момент «переключения» на что-то другое — мы будем готовы.

Аслан: Я хочу популяризовать то, чем занимаюсь. Мы все живем в Москве, и наша работа связана с брейк-дансом. Нас зовут на мастер-классы. Я востребованный судья международного уровня. И, конечно, хотелось бы иметь возможность открыть свою школу брейкинга.

Джамал: Мы все работаем как тренеры по брейкингу. Но в перспективе хотелось бы иметь свою собственную студию «Предаторз» и фестиваль на постоянной основе. У нас много планов.

Peace, Love, Unity and Having fun!

Аслан: Философия у брейкинга известная: Peace, Love, Unity and Having fun! И мы стараемся с этой дороги не сходить. Все делается в мире — неважно, до какого градуса разогнался батл, по окончании мы жмем руки своим соперникам. Мы любим свою команду и наслаждаемся тем, что делаем. Ну, а что касается «единства»: я могу оказаться за границей без единой копейки — местные би-бои всегда поддержат и приютят.

Султан: Я человек по натуре немногословный. И представить себе не мог, что могу взять микрофон, выйти к людям и пообщаться с ними, провести мастер-класс или поработать МС на батлах. Но я научился. Потому что брейкинг раскрывает тебя.

Абдурахман: Брейкинг дал нам все. Я не боюсь нового. Спокойно общаюсь с людьми на своем кривом английском, веду мероприятия и мастер-классы. Все, что связано с брейкингом, — это нереальный опыт.