После того как мобильное приложение для знакомств «MyDiaspora» получило на конкурсе в Сколково специальный приз от компании Google в номинации «Лучший глобальный стартап», о нем заговорили и написали во всем мире. Правда, все СМИ сделали акцент на том, что это приложение для поиска вторых жен. Руководитель проекта, 37-летний выпускник дагестанского акселератора «Plug and Play» (теперь «ПЕРИ Инновации») Арсен Казибеков с такой трактовкой не согласен. Он считает, что его продукт способен осчастливить большую часть земной популяции, особенно прекрасную ее половину. На открывшейся в Дублине конференции Silicon Valley Open Doors Арсен представляет свой проект инвесторам со всего мира. Накануне этого события мы поговорили о том, как трудно людям найти друг друга в современном мире, зачем нужна функция «родительский контроль» и что делает Дагестан отличным местом для стартапов.
«Ненавижу бумажную работу!»
— До «Plug and Play», наверное, было много чего другого. Расскажите, где вы учились?
— Я родился в Дагестане, рос в Дагестане и учился в Дагестане на экономическом факультете университета по специальности «Финансы и кредит». На 3-м курсе меня категорически перестало устраивать место и методика учебы, и я перевелся в Российскую экономическую академию имени Плеханова. Для чего, кстати, пришлось пересдать абсолютно все предметы.
— И всегда знали, что программирование — ваше призвание?
— Я, когда переехал в Москву, MS Word включать не умел. Преподаватель посоветовал купить книгу, пойти на курсы, и вот там мне все очень понравилось. К третьему семестру уже начал самостоятельное что-то сочинять. Но я не программист. С самого начала я занимался проектированием программного обеспечения — когда есть некая задача, которая повторяется, и ее надо решить. А по окончании института я работал экспертом в журнале «Эксперт», мы создали первый в России рейтинг лизинговых компаний. И делал еще много всего, что связано не столько с программированием, сколько с финансами.
— А потом вам стало скучно и вы решили женить людей?
— Нет. Потом я ушел работать в лизинговую компанию, была идея поработать сперва в маленькой компании, потом в большой, а потом создать свою. Так и получилось. После маленькой компании «Премьер Лизинг» меня позвали на работу в одну из компаний, купленных «Societe Generale», в которой я и мои коллеги создали с нуля розничный лизинговый бизнес.
По словам одного из французов-руководителей, наша компания была одной из лучших по доходности в группе «Societe Generale» — мы были самой эффективной командой в Восточной Европе. То есть мы создали модель бизнеса, которая потом копировалась на рынке развивающихся стран. Дальше была компания «Неолизинг», уже моя собственная, а затем — «Горлизинг».
— То есть «Диаспора» — не первый удачный стартап?
— В общей сложности было 10 проектов. Интернет-магазин, фотошкола на Рублевке, автосалон грузовых автомобилей «Автогород24». Но насчет скуки — правда: если бизнес складывается удачно и ему больше трех лет, мне уже неинтересно. Мхом начинаешь обрастать. К тому же я ненавижу бумажную работу.
— И тут подвернулся «Plug and Play»?
— Когда я впервые услышал, что группа «Сумма» купила франшизу известного проекта «Кремниевой Долины», отнесся скептически. Все-таки это всемирно известный акселератор, который поддерживает молодые проекты. Потому что идея сама по себе — это хорошо, но если вы не знаете, как она будет взаимодействовать с бизнесом в реальном мире, — она ничего не стоит. Акселератор проверяет идею на жизнеспособность — и если она перспективна, то ваш проект усиливают по всем направлениям, подключают экспертов из разных отраслей.
И вот такую штуку глава «Суммы» Зиявудин Магомедов привез в Дагестан. Это большой шаг, но значение этого проекта станет понятно через некоторое время. Знаете, сколько шуток было на эту тему: «Plug and Play Dagestan» — это как «Дольче и Габбана Ашгабат»!
Когда Михаил Бланк — руководитель проекта — впервые приехал в Махачкалу, я не очень верил в успех предприятия и смотрел издали на все, что происходит. А потом Михаил собрал в Москве дагестанцев, которые уехали и добились чего-то вне республики, и сказал: ваш опыт нужен молодежи республики, вы ушли очень далеко по своей карьерной лестнице — давайте делиться опытом. Таких успешных ребят в тот день на встрече оказалось много. Я даже не всех знал.
— Но проект «Суммы» ориентирован на «внутренний» дагестанский человеческий капитал, не на тех, кто уже уехал. Как вы думаете, возможен некий массовый технологический подъем в республике, да и в стране в целом?
— Во-первых, что значит «массовый»? Вот есть там сто человек с идеями в голове — и это много. Такие люди табунами не ходят. Вокруг таких мотивированных ребят собираются друзья, и это просто становится модным. Во-вторых, среда агрессивная, но можно абстрагироваться и развивать свое: в американском «Plug and Play» поддерживают проекты из Афганистана и Ирана! Их мало, им трудно, но они сквозь асфальт прорастают. А в-третьих, Дагестан — отличное место для стартапов: народ у нас энергичный, много реально способных ребят. А «Сумма» просто помогает эту энергию в позитивное русло направить. Человек придумывает идею и в ходе ее развития понимает, что ему надо еще и себя подтянуть по некоторым дисциплинам. Начинает учиться. А «Plug and Play» ему еще предоставляет площадку для того, чтобы эту идею можно было выразить, развить, привлечь единомышленников.
Ресурс для серьезных отношений
— А ваша идея как, собственно, появилась?
— Еще во время учебы в университете я и мои приятели сделали сайт sharvili.com. Дагестанским студентам негде было общаться — они ходили на чужие форумы, их оттуда выгоняли, если они переходили на родной язык. Мы создали бесплатный информационный портал, сделали сайт, форум, добавили чат, и туда начали приходить люди. Это был такой культурный оазис, где анонсировались разные курсы — лезгинки, языков, всякие творческие вечера, концерты. Постепенно образовалось достаточно серьезное, скажем так, комьюнити, которое перетекло в офлайн. Люди стали общаться вживую.
И вот в то время мы начали получать письма от девушек. Девушек с хорошим образованием, с прекрасной работой и понятными жизненными ориентирами. Девушке, воспитанной в консервативных традициях, совершено негде найти человека своего культурного уровня. Она не может проявлять инициативу, и выбор на чужбине сильно ограничен. Не пойдет же она с табличкой по городу.
Особенно мне запомнилась одна дагестанка: она получила MBA в престижном заграничном вузе, говорила на пяти языках и работала вице-президентом в инвестиционной компании. Она видела, как мы общаемся на сайте, о чем мы говорим, понимала, что там образовался некий интеллектуальный клуб. И, в конце концов, познакомилась с парнем, который был с ней «на равных». Они мне даже благодарственное письмо написали после свадьбы, хотя моя роль в той истории не велика — я просто создал площадку для общения.
— Почему бы этой девушке не пойти на какой-нибудь приличный заграничный сайт знакомств?
— Западные сайты сделаны для западных людей. В консервативном мире другие брачные традиции. А счастливый брак — это когда муж и жена находятся в одном культурном пространстве. По данным ООН, в мире всего 4% межнациональных браков, из них межконфессиональных — и того меньше, 0,4%! В России межнациональных браков 15%. И каждый четвертый из таких браков не выдерживает семилетнего рубежа. Люди разбегаются. Допустим, россиянин женится на немке — и сразу видна разница в культурном багаже, который у человека копится всю жизнь. Он цитирует «Ну, погоди!», а она знает шутки из «Шрайбикуса», они друг друга не понимают.
Мы начали разработку программы с опроса тысячи человек по всему миру. На каждого человека — по 20 минут. У консервативных людей во всех точках мира одни и те же проблемы. Модель получилась такая: палестинец, например, переезжает в Сан-Франциско. Работает водителем, дочка и сын учатся в колледже, они уже американцы. Но при этом хотят максимально сохранить тот уклад, что был в семье веками. Поэтому сын едет с папой в Палестину — там у него есть выбор невест. За него пойдет любая девушка, ведь он американец и доктор. А вот с дочкой проблемы. Она образованная, умная. За кого попало не выйдет, да и папе «дикий зять» в США совершенно без надобности. Вот для таких и придумана «MyDiaspora» — для тех, кто живет за пределами своей страны и хочет сохранить свои традиции, найти супруга своей национальности и своего культурного уровня.
— Так все-таки, что тут важнее — национальность или религия?
— Мы поняли, что людей больше волнует национальность.
— При этом все ограничения, которые вы ставите в своем приложении, — религиозные?
— Для людей религия важна, но часто они относятся к ней как к культурному явлению в своей жизни. Как к фундаментальному культурному явлению. «MyDiaspora» — не религиозный проект. Он для всех консервативных сообществ, которые похожи друг на друга и живут по одинаковым правилам. Первый «фокус» был сделан для мусульман, потому что они более требовательны, мы и сейчас тестируем все свои новшества на этой фокус-группе: если ее устроит уровень безопасности и комфорта, значит, он устроит и людей других национальностей и конфессий. Человек сам выбирает, где ему ставить «галочки» в анкете. Иными словами, если он пишет «армянин» и «православный», то и девушек ему будут находить со сходными характеристиками.
— Слушайте, в мире столько сайтов знакомств, некоторые с очень строгими правилами. Фундаментальное отличие вашей программы — в чем?
— В мире 1,5 миллиарда мусульман, среди них только 0,5% пользуются сервисами знакомств. На западе, то есть в Европе и Америке, живет 1 миллиард человек, и 20% от этого числа имеют аккаунты на аналогичных сайтах. Почему, как думаете? Мусульманам не нравится методика «визуального перебора», которая используется на западе. Многим людям некомфортно, что их фото висит на каком-то сайте и все могут его видеть. А у нас нет этого. Первоначально человек может узнать только национальность, религиозную принадлежность, интересы, рост и вес потенциального партнера. Хочешь — открывай свое фото сразу, не хочешь — пообщайся с человеком, узнай, что он любит, а что для него неприемлемо. У нас есть функция «родительский контроль» — в чат можно добавить отца или старшего брата, это делает нашу услугу, что называется, «легальной». Мне бы хотелось, чтобы нашему сайту доверяли, чтобы папа мог порекомендовать его дочке как нечто приличное и нормальное.
— В России отношение к сайтам знакомств очень пренебрежительное.
— Потому что у сайтов знакомств в России совсем другие цели. Их задача — создать атмосферу необременительного общения в баре. Поэтому на Mamba.ru или на Badoo.com — толпы народа с другой мотивацией и целями. А мы говорим о серьезных отношениях. Как если бы люди знакомились у нас дома за столом. Вот и нужна была площадка, общаться на которой людям было бы комфортно. Мы попытались взять какие-то традиции, какие-то правила, принятые в консервативном обществе, и сделали наше мобильное приложение.
— Скрестить век нынешний и век минувший? Но у вас там много такого, что человека не слишком религиозного отпугнет или поставит в тупик. Например, «оцените свою религиозность по десятибалльной шкале».
— А это важный пункт для человека верующего. С одной стороны, ему необходимо «отсечь» тех, кто не подходит ему в матримониальном плане. С другой — часто человеку самому трудно понять, где он находится. И когда он двигает курсор, чтобы пройтись по всем вопросам, он начинает оценивать место религии в своей жизни. Это и есть тот момент, когда он сам начинает задумываться об этом.
Мы же ничего не пропагандируем. Ни течение ислама, ни его силу в человеке. Мы не лезем в чужой монастырь и не указываем людям, что и как им делать. Мы просто даем им возможности использовать технологии при соблюдении важных для них жизненных правил. Ставишь галочку в трех местах в анкете — вот тебе твои правила, ищи себе спутника по ним. Ставишь в других — и поиск ведется уже в совершенно других группах. Все!
Потому что все мы знаем, к каким серьезным проблемам приводит людей отсутствие выбора в таком вопросе.
— А как вы тестируете программу? Вот, например, у вас есть пункт о второй жене.
— Тестируем постоянно — что-то убираем, что-то добавляем. Первый раз я показал проект в исламском университете в Махачкале, ходил в экспертный совет муфтиев. Мне там сказали: да, проблема существует, идея здравая. Музыку убери, родительский контроль добавь, а так все хорошо.
А что касается вторых жен, то мы первоначально не собирались эту функцию добавлять, она появилась как следствие доработок программы. Но журналисты эту тему быстро подхватили, и о нас за неделю написали 300 различных СМИ. Я бы не хотел войти в историю как человек, создавший приложение для поиска второй жены. Но я понимаю, что эта проблема есть, и для женщин она намного острее. Процент женщин, согласных стать вторыми женами, — в 4,5 раза больше, чем мужчин, согласных их взять в таком качестве! И, как человек, исследовавший вопрос статистическим образом, скажу, что мы составили портрет женщины, которая ставит галочку возле вопроса «согласны ли вы стать второй женой?». В основном это разведенные женщины с детьми и/или с каким-то печальным или трагическим бэкграундом.
А если мужчина ищет вторую жену, это означает, что у него сложности с первой женой — она или болеет или бездетна. Но это просто результаты наших исследований. Я не собирался заниматься сватовством. Но я вижу задачу, которая повторяется. Поэтому моя цель — создать алгоритм, создать площадку для комфортного общения и отойти в сторону.
«Так, сынок. Я насчет второй жены!»
— А вот спрошу я вас через пять лет: сколько человек вы поженили счастливо, а сколько — несчастливо? И каков процент подавших в суд за неправильное анкетирование?
— Я уверен, что наше приложение может снизить количество разводов. Вот смотрите, я ходил к консулу Ирана. В Иране аятолла Хомейни запретил всякие брачные агентства, и за короткий срок там число разводов приблизилось к 25%, что для традиционного общества очень много. Тогда власти разрешили государственные брачные агентства, и в них реально сидят сто человек и вручную перебирают анкеты. Вы понимаете, что технологии с этим справляются лучше?
Или есть проблема с ранними браками, когда девочек выдают замуж в 12 лет. Это происходит потому, что женихов ищут на расстоянии трех сел от невесты, их количество просто ограничено. А с нашим приложением девушка сможет выйти замуж и через пять лет, и через десять!
— Вы не были ориентированы на российский рынок с самого начала?
— Нет смысла делать проект, ориентированный на рынок с 2,5% населения всей земной популяции. Ни один проект не выстреливает подобным образом. Сейчас мы все еще в стадии тестирования, но приложением «MyDiaspora» уже пользуются около 50 000 человек, и я могу вам сказать, какие страны наиболее активны: Малайзия, Пакистан, Великобритания, Казахстан. В России отношение пока скептическое.
— Может быть, наши люди считают, что способны справиться сами?
— Часто люди не могут справиться сами, потому что у них нет технической возможности. Дано: разведенная женщина с двумя детьми; бездетный мужчина. Как им встретиться? Разве что в метро случайно. И то если каждый будет с плакатом идти. А теперь у них есть все условия. И это знакомство будет на их условиях. Именно они выбирают, на какие кнопки нажимать и какой круг знакомств очертить.
— Тестирование сильно изменило изначальный проект?
— Да. К примеру, мы поняли, что люди проходят первую страницу анкеты, а на второй и третьей бросают — приложение длинное, будем сокращать. А еще люди скупо пишут о себе, но готовы бесконечно расписывать потенциального партнера. То есть мы продолжаем оптимизацию проекта. И, возможно, поменяем название — не все хорошо воспринимают слово «диаспора».
— В мире создаются, наверное, тысячи мобильных приложений. Я прочла список номинантов, которые вместе с вами получили премию, — там награждены полезные изобретения типа «экзоскелет для спинальных больных». Почему ваша «Диаспора» — милое приложение, но не облегчающее в глобальном смысле жизнь человечеству, — заинтересовало Сколково и, тем более, Кремниевую долину?
— Нас выбрали люди, которые хорошо понимают рынок. «Гугл», наградивший нас специальным призом «Лучший глобальный стартап», нашу идею оценил. Нам сказали: мы понимаем, что вы делаете, и видим, что вы это делаете хорошо и правильно. Они одобрили и идею, и команду — потому что вещь нужная: ближневосточный рынок пустой, а в десяти странах сервисы знакомств вообще запрещены.
Понимаете, экзоскелет — прекрасная вещь и нужная. Но, к счастью, нужная немногим людям. А наш проект небольшой, но он создан для миллионов. Мы предлагаем маленькое решение для большой проблемы. И верим в то, что наше приложение разрушит недоверие в отношении к новым технологиям, которое всегда испытывают традиционные сообщества.
— Ваше приложение бесплатное. Как будете его монетизировать?
— Доходы американских сайтов знакомств — 4 миллиарда долларов в год. Это больше, чем доходы «Газпрома». Так что этот бизнес в принципе прибыльный. По статистике, 2% пользователей всегда платят за расширенный поиск. Они хотят получить дополнительные функции, например поиск по территориям. Чтобы потенциальный партнер жил в пределах ста километров от них. А если 2% от 10 миллионов платят по семь долларов — это означает, что монетизация прошла удачно.
— Вы практически продавец счастья! Не думали, что будете этим зарабатывать?
— Нет, я никогда этого не планировал. Это и сейчас отчасти хобби. С другой стороны, у меня полно друзей, которым приходилось летать в Дагестан по десять раз, прежде чем невеста, выбранная родителями, им тоже понравилась. Это деньги и потеря времени. А еще нервов. Потому что совершенно непонятно, по каким критериям родители выбирают девушку. Не проще ли заплатить 300 рублей и искать самому?
— Вам часто приходилось рассказывать о своем приложении. Какая реакция была самая необычная?
— Я пришел в мечеть, не скажу, в каком городе. И там разговаривал с одним из работников, рассказывал ему о нашей работе. Я побывал во многих мечетях в разных странах — мне было нужно, чтобы проект покритиковали. В кабинете у этого человека сидели люди, человек пятнадцать, в основном девушки. И когда они узнали, чем именно я занимаюсь, начали причитать: «Уу, астафирулла, как не стыдно!» Но хозяин кабинета тут же разъяснил им, что у нас есть сертификат «халал», что в чат можно добавить отца или брата, что необязательно показывать свою фотографию, если не хочешь, — и отношение волшебным образом поменялось. Девушки закидали меня вопросами: «А если я разведена?», «А если у меня отца нет?», «А что делать, если у меня ребенок?». А я машину поставил как-то сомнительно и видел в окно, что возле нее уже остановился эвакуатор. И уже собрался бежать, но в коридоре меня перехватил дядька лет пятидесяти и тихо сказал: «Так, сынок. Я насчет второй жены!»
И тогда я понял, что наше приложение обречено на успех.
— Ну вот, ваше приложение заработало, и вам опять стало скучно. Что будете делать дальше?
— Меня всегда интересовали проекты, связанные с музыкой и видео, интересны и медицинские стартапы. Но опыт учит, что лучше сначала сделать, а потом уже рассказывать.
Фото: Александр Вайнштейн
