{{$root.pageTitleShort}}

Правила жизни уличных художников

Графферы-нелегалы, вандалы или альтруисты? Участники фестиваля граффити в Невинномысске — о том, почему готовы бесплатно раскрашивать российские города

Уличные художники — они же граффитчики, графферы, или мастера стрит-арта, — еще десять лет назад рисовали на стенах домов и заброшенных стройках только по ночам. В рюкзаках — баллончики с краской, на голове — капюшоны для конспирации. Всегда готовые быстро бежать от охранников и полицейских.

Сейчас граффитчики по-прежнему называют себя нелегалами, однако мэры российских городов устраивают для них фестивали и отдают под стрит-арт стены местных домов культуры, больниц и администраций. Так, в конце июля в Невиномысске прошел фестиваль «Слияние».

— Детская поликлиника, городской дом культуры, сцена в парке «Шерстяник», трансформаторная будка, — Александр Чинокалов, пресс-секретарь местной администрации, типичный «официальный представитель», везет нас по городу, который запоминается всем приезжающим на Кавказ высокими трубами с серым дымом.

Перечисляет не достопримечательности, разумеется, а здания — те, что с утра до вечера разрисовывают художники из Москвы, Казани, Екатеринбурга, Краснодара, Ставрополя и других городов, где есть культура стрит-арта.

— Такие фестивали — некоммерческие, художники рисуют по своим эскизам на свободную тему, — продолжает Александр. — Мы оплачиваем перелет, проживание, питание, еще материалы. Для них — это возможность встретиться со своими, воплотить смелые интересные идеи. А для города — преобразить культурные объекты, скучные здания <…> Мы позвали известных российских мастеров стрит-арта. С эскизами было так: они предлагали идеи, мы одобряли, а последнее слово — за мэром города.

Почти все наброски сразу же нашли одобрение. Только один вызвал недоумение.

— Парни из Екатеринбурга предложили нарисовать на детской поликлинике веселого синего кита. Мы так удивились: «Что?» Попросили другой эскиз. Потом, конечно, спросили у них: «Кто придумал кита?» Оказалось, они даже не знали про скандальные группы в соцсетях, до них эта шумиха не дошла. В общем, перерисовали, теперь там — задорный лис.

За пару дней до окончания фестиваля почти все работы готовы, в «Инстаграме» появились первые селфи горожан у разрисованных стен, а художники охотно рассказывают о своих работах.

Освободившаяся марионетка

— Мода в стрит-арте меняется. Еще 10−15 лет назад на улицах чаще встречалось классическое граффити — такие цветные и черно-белые шрифтовые композиции. Родина граффити — США, в 90-е к нам хлынула их культура, и продвинутые ребята пошли на улицы с баллончиками. Художники, не художники, — рассказывает ставропольский граффер Игорь Сбрицкий. — Сейчас вы чаще увидите стрит-арт — осмысленные красивые рисунки. В тусовке появилось больше профессиональных художников. Есть города-родоначальники трендов, где много стрит-арта: Москва, Санкт-Петербург, Казань. Да, то, что мы делаем здесь, — это, скорее, не просто граффити, а стрит-арт.

Пока Игорь разговаривает со мной, он машинально и безуспешно оттирает от краски сине-зеленые пальцы — первый признак граффитчика. По пальцам его всегда можно узнать, хоть скрывайся под капюшоном, хоть нет.

Ставрополец получил 200 квадратных метров под свою идею. Кстати, нарисовать граффити на стене на заказ стоит от 1000 рублей за квадратный метр.

На незаконченной картине — что-то философское: человек-робот с квадратной головой, ручка граммофона, театральные маски, песочные часы и цветы-патефон.

— Это не робот. Это марионетка. Точнее, освободившаяся марионетка, — Игорю явно по вкусу нью-эйдж. — В руках у него маски — печаль, радость. Сейчас — радость. Он вращает что-то в своей голове с помощью ручки, как у граммофона. И вместо туловища — песочные часы, но видите, время-песок идет не сверху вниз, а снизу вверх. Я выразил здесь новые идеи в обществе: мысли материальны, мы сами строим свою судьбу, в каждом человеке — частичка Бога. Я верю в эти идеи! Не то что верю — на своей практике в этом убедился.

Никнейм — он есть у каждого граффитчика — у Игоря тоже в философском ключе.

— "Кар" - от ворона. «Ха» - смех. Ворона, которая смеется. Это двухстороннее имя: одна часть направлена во внешний мир — та, что смеется. А другая часть — никто не знает, что она выражает, только я знаю смысл. Мы обычно сами придумываем оригинальные никнеймы — все подписывают уличные работы.

Игорь — художник из династии: его родители занимаются изобразительным искусством. Он умеет делать все — барельефы, картины; в граффити ценит — возможность движения.

— Физически приятно работать! Мне приятно работать в большом пространстве: лезть на вышку — для меня лучше, чем вникать в картину.

«Отношусь к этому как к профессии»

— Это смесь птицы-тукана и ящерицы. Эскиз мой, родился в голове и все. Правда, тут с организацией фестиваля был дурдомчик, мне восемь стен поменяли, пока я придумывал идею. Я перебрал три эскиза, — говорит граффитист из Краснодара Георгий Куринов, он же GOOZE — не фанат долгих объяснений своих идей.

Он заканчивает рисовать на заднике сцены в парке «Шерстяник», вокруг лес, прохожих почти нет.

Впереди человек-марионетка, позади — птица-ящерица, давняя тема Куринова. Такие сюжеты он рисовал и раньше. Граффити для Георгия — это и любимое дело, и постоянный доход.

— Можно хорошо зарабатывать стрит-артом. У меня получается, на жизнь не жалуюсь, все супер. Отношусь к этому как к профессии: оформлено юрлицо, с заказчиками я заключаю договоры с четкими сроками. Рисую каждый день.

Все началось с олдскульных граффити — тех самых шрифтовых композиций, которые 15 лет назад заполонили районы с новостройками.

— Тогда же я увлекался брейк-дансом, хип-хопом. По образованию — художник, окончил графический дизайн. Работал по специальности 5−6 лет: в гейм-дизайне, еще делал обложки книг, параллельно рисовал граффити. Стрит-арт — любимое направление, я в нем остался. Теперь у меня своя студия, есть напарник, два помощника. График расписан на месяц, а фестивали — это отдых.

После этого фестиваля еду в Краснодар, меня там ждут два фасада, затем — в Красную Поляну, далее — в Грузию, а после — в Московскую область.

Мужик в шляпе

Дворец Культуры — ближе к центру Невиномысска — разрисовывают три художника.

Саша Соул («Да зачем нужна фамилия?») — из Одинцово, чаще рисует в Москве. Он похож на главного героя из фильма Гарика Сукачева «Дом Солнца», только тут вместо автостопа по Крыму — стрит-арт и скейтбординг. В перерыве курит тонкие китайские сигареты и обклеивает потертые кеды лейкопластырем.

— Стер подошву, катаясь на скейте, — это тормозной башмак. У меня там огромная дыра, а лейкопластырь — проверенный способ, — объясняет свои манипуляции автор самого загадочного рисунка.

Человек в шляпе, которого я приняла за Маяковского, а другие граффитчики назвали его Аленом Делоном, — почти готов.

— Еще говорят, что это персонаж из «Человека-Паука». Но обычно думают, что это Делон. Но это не он. Надо настоящую версию? Я не знаю кто он, — смеется Саша. — Это мужик из Интернета. Я нашел его по запросу — «мужик в шляпе». Что-то такое представлял на Дворце культуры. Нет у него никакой истории.

— Ты всегда так выбираешь сюжеты?

— Нет, однажды мы с другом получили заказ от местной администрации в Одинцово. Там были объекты в двух частях города — мы решили рисовать самих себя. Было смешно, я два-три года провисел на одном здании. Причем получился таким узнаваемым — один в один. Рисовал вместе с другом, но лицо — он выводил.

По образованию Александр — программист, но сейчас граффити и стрит-арт — единственное дело.

— Что просят заказчики? На фестивалях — обычно свободная тема. В основном у меня уличные работы — ну, где-то 20−30, но смысл не в объеме. Я люблю, когда говорят: «На твой вкус». Это лучший вариант. Следующий заказ меня ждет в Москве, нужно разрисовать ставни для магазина. Там как раз хорошо с заказчиком, он попросил: «Что-нибудь красивое».

Прохожу мимо первых работ и думаю: «Боже!»

У единственной на фестивале девушки-стрит-артера Маши Сол (настоящая фамилия) все просто с графферским псевдонимом — М.Сол. А невинномысский рисунок — сложная яркая абстракция на заднике дворца культуры.

— Я не знаю, что это. Идея и рисунок мои, а объяснить не могу.

Только она одна из фестивальных граффитистов носит маску-респиратор. Ей 25 лет, последние 10 из них она рисует. Признается, что любит абстракцию и постоянно работает в этом стиле. Однако татуировка на левой руке совсем не абстрактная, очень подходящая девочке, — нежно-розовые птицы.

— Это было давно — я тогда еще рисовала птиц. Везде! А татуировка — не мой эскиз, другого художника. Свой рисунок я бы не стала делать. Почему? Ты живешь, развиваешься и находишь косяки в прежних работах. Бывает, видишь старый рисунок: «Блин, кошмар». А тут татуировка — каждый день это видеть! Я иногда прохожу мимо первых работ, а они подписаны, и думаю: «Боже!»

Маша — из Красноярска, худграф не закончила, перебралась в Питер — в никуда, чтобы заниматься стрит-артом, потом в Москву — там больше движения. Теперь мечтает о городе, где развита культура граффити.

— Я бы хотела уехать из России, но не хочу говорить об этом. В Европу, не так далеко. Потому что там много граффитчиков. Проблемы на тему «граффитисты-нелегалы» есть и там. Хотя многие думают, что все нормально, но это не так. Зато уровень — другой. Сейчас в Россию только приходит мода на абстракцию. А в Европе уже полно таких работ.

Художники вне закона

На фасаде Дворца культуры черно-белый Максим Горький держит орла в руках.

— Дворец Культуры имени Горького. Нарисован — Горький. Чтобы не было сомнений — рядом орел. У писателя есть какая-то связь с птицами. Когда я думал над идеей, вспоминал его орла из легенды о Ларре, а еще есть Буревестник. Прохожие узнают писателя, но есть еще версия — Джон Сноу из «Игры престолов». Если не приглядываться, не смотреть на усы — можно найти что-то общее.

Илья МозгИ из Екатеринбурга. Как и все графферы — подвижный, худощавый, с разноцветными пальцами и неутраченным представлением о романтике уличного искусства.

— Фестиваль — это такое расслабление, здесь тебе дают стену. Обычно прохожие радуются: «Как здорово, как круто», — улыбается Илья. — Но бывают и недовольные. Мы — уличные художники-нелегалы. Где рисуем? На зданиях. Они кому-то принадлежат. Я не художник, а рекламщик по образованию. На улице рисую давно, начинал с олдскульных граффити. Меня забирали в полицию много раз: там протокол, отпечатки пальцев, но сразу отпускают. Только один раз штраф заплатил.

Первое правило — не убегать, пытаться договориться. Второе — не бояться полиции.

— В Нижнем Новгороде меня задержали прямо на фестивале. Подходит женщина, ругается. Я объясняю: «Сейчас мы докрасим и уйдем». Не помогло, она вызвала полицию. Они приехали, я написал объяснительную. Сами говорят: «Странно жаловаться, ты же нормально рисуешь».

Горький — третий писатель Ильи. Первым был Маяковский, вторым — Достоевский. Сам художник любит Маяковского, к остальным — равнодушен.

— Все писатели — на фестивалях, — рассказывает Мозги. — Ездить на такие события нравится. За сезон посещаю 3−4 фестиваля, следующий будет в Испании, а потом в Питере.

Анастасия Степанова

Рубрики

О ПРОЕКТЕ

«Первые лица Кавказа» — специальный проект портала «Это Кавказ» и информационного агентства ТАСС. В интервью с видными представителями региона — руководителями органов власти, главами крупнейших корпораций и компаний, лидерами общественного мнения, со всеми, кто действительно первый в своем деле, — мы говорим о главном: о жизни, о ценностях, о мыслях, о чувствах — обо всем, что не попадает в официальные отчеты, о самом личном и сокровенном.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ

Пеллеты в будущее: как на Ставрополье делают топливо из опилок

Выпуск экологичной продукции из древесных отходов наладили в Ессентуках. На производстве уверены: оно не вредит окружающей среде, а сама продукция может использоваться в абсолютно разных сферах