Эрзи: город-орел

Крепостные комплексы Ингушетии сродни европейским феодальным замкам: каждый род возводил свою фамильную цитадель. Одно из самых крупных башенных поселений — Эрзи, родовое гнездо многих ингушских тейпов: Яндиевых, Мамиловых, Алдагановых, Евкуровых, Буружевых, Батаевых и других.

Потомки сирийского беженца

Российский ученый, первый ингушский этнограф, краевед и юрист Чах Ахриев так описывает возникновение Эрзи: «Кист — сын одного знаменитого сирийского владельца из дома Комнен, во время первых крестовых походов перебрался из Сирии в Абхазию, а отсюда, через некоторое время, перешел в Грузию. Но Грузия в то время была в самом печальном положении от постоянных нападений арабов и турок, так что Кист принужден был убежать отсюда в неприступные Кавказские горы и поселился в одном из ущелий Северного Кавказа, недалеко от верховьев Терека… Сын Киста Чард имел сына Чарда же. Последний построил в Эрзи 16 осадных башен и замков, которые существуют и в настоящее время. После Чарда следовали его прямые потомки: Эдип, Эльбиаз и сыновья последнего Мамил и Янд».

Янд стал основателем рода Яндиевых и знаменитым строителем башен — о его удивительном искусстве даже сложили песнь-илли.

Средневековый Эрзи было довольно большим селом даже по сегодняшним меркам — свыше 60 гектаров. В него входило 100 архитектурных объектов — двух-трехэтажные жилые башни «гала», пяти-шестиярусные боевые башни «воув», семейные склепы «малхар кашамаш», храмы и святилища «цуу» и «элгац». Поселение было обнесено крепостной стеной: местным жителям угрожали частые междоусобицы, столкновения с племенами кочевников и притеснения со стороны кабардинских и кумыкских князей, владевших плодородными равнинными землями.

Искусники камня

Из Владикавказа в Эрзи удобнее всего добираться по Военно-Грузинской дороге. Свернув после селения Чми в Джейрахскую долину, вы словно попадаете в другое измерение — в страну боевых башен, их изящные силуэты будут сопровождать вас всю дорогу вдоль реки Армхи. Почему именно в Джейрахском районе сосредоточено такое множество укреплений? Дело в том, что рядом находилось Дарьяльское ущелье, связывающее Северный и Южный Кавказ с Передней Азией и Ближним Востоком, откуда в любой момент могли прийти завоеватели. Ингуши разработали сигнальную систему: как только появлялся неприятель, на самой высокой боевой башне (25−30 м) загорался огонь, который был виден в соседнем селе. Получив тревожную весть, стражники передавали ее дальше по цепочке, поскольку все башни были построены на возвышенностях в пределах видимости.

Боевые башни ингушей настолько совершенны, что некоторые ученые приписывали их строительство то грекам, то арабам, чьи архитектурные шедевры были хорошо известны. Однако археологические и этнографические изыскания не оставляют сомнений: возводили замковые комплексы именно ингуши в своем неповторимом стиле. Причем не только у себя на родине, но и в Чечне, и в Северной Грузии. Секреты строительства башен передавались из поколения в поколение, существовали целые строительные кланы. До нас дошли некоторые имена знаменитых на Северном Кавказе «искусников камня». Помимо упоминавшегося выше Янда из Эрзи это Дуго Ахриев, Дяци Льянов и Хазби Цуров из Фуртоуга, Баки Барханоев из Бархане, Ерда Дударов из Верхнего Хули, Арсамак Евлоев из Йовли, Хинг Ханиев из Хяни, Тет-Батык Эльдиев из Таргим, Полонкоевы из Пялинга.

Построить за 365 дней

Все этапы строительства подробно описаны в средневековой героической песне-илли, посвященной тому, как Янд из Эрзи возводил боевую башню в Джейрахе. Хозяева заключали с мастером договор — плата составляла 60−80 коров. Это была условная денежная единица: одна корова могла равняться, например, 10 овцам, набору медной посуды или половине лошади.

Сначала с назначенного места удаляли грунт и заливали в проделанное углубление молоко. Если молоко к утру не впиталось, значит, основание башни будет стоять на твердой скале. Первым делом мастер устанавливал четыре самых больших и крепких камня по углам башни. Затем первые ряды камней окроплялись кровью жертвенного барашка. И только потом приступали к строительству.

Прочность строения зависела от раствора. В 1944 году, во время депортации ингушей, был заминирован и подорван башенный комплекс Мецхале. Одна из боевых башен рода Точиевых, несмотря на огромное количество взрывчатки, заложенной на первый этаж, не рассыпалась на части, а взлетела в воздух целиком, как ракета: настолько прочной была кладка.

Мастера хранили свой секрет раствора в тайне. Известно, что его основу составляла известь, а в нее добавляли песок, каменную крошку, яйца, молоко или сыворотку. По преданию, у Ханоя Хинга был самый вязкий раствор: он не падал на землю с перевернутой лопаты.

Камни идеально прилегали друг к другу, без выступов, а сверху их покрывали прочной штукатуркой.

Строительные леса устанавливались не снаружи, а внутри здания, а камни поднимались наверх с помощью лебедки.

Построить башню нужно было в течение одного года. Если мастер не успевал это сделать или башня падала спустя некоторое время, винили в этом, как ни странно, заказчиков: значит, слабый и бедный род плохо кормил строителей и мало им заплатил. С некоторых пор строители стали требовать «спускную плату» — одну дополнительную корову за установку замкового камня на крыше, поскольку это была очень опасная работа. Без «бонуса» мастер отказывался спускаться, а ответственность за его жизнь и здоровье нес опять-таки заказчик.

Завершив стройку, мастер оставлял «подпись» на своем творении: вдавливал ладонь в сырую штукатурку у входа в башню или выбивал ее контуры зубилом по камню.

Город-орел

В переводе с ингушского «эрзи» — «орел». Разумеется, существует сразу несколько легенд, объясняющих это название. Одно предание рассказывает о жителях аула Кербите, которые пошли в лес за дровами и, срубив дерево, обнаружили на нем орлиное гнездо с птенцами. Они посчитали это хорошей приметой и основали на этом месте аул Эрзи.

Другая версия гласит: раскинутые по двум горным кряжам башни напоминают широкие орлиные крылья, а когда на Эрзи сходит туман (что не редкость в горах) и башни выступают из него, то создается впечатление, что это орел парит в небесах.

В мифологии вайнахов орел — значимая фигура. Это символ Селы, бога-громовержца. Место его обитания — гора Цейлом — находится неподалеку от Эрзи, в Джейрахском районе. Считалось, что иногда Села летает по небу в облике орла.

Бронзовая птица

Каков бы ни был посыл, заложенный в названии, он пришелся по душе местным жителям и однажды… материализовался. В 1931 году в Эрзи лингвист-кавказовед Николай Яковлев обнаружил в местном святилище небольшую бронзовую фигуру орла, ставшую сенсацией. На статуэтке были выгравированы на арабском языке надпись «Во имя Аллаха, Всемилостивого, Всемилосердного», подпись мастера Сулеймана из Багдада (или Басры — тут мнения расходятся) и дата — 180 год хиджры (796−797 годы). Таким образом, орел стал самым ранним из точно датированных памятников исламского искусства. В мире сохранились еще три подобных статуэтки — в Музее исламского искусства в Берлине, в городе Лукка в Италии и в монастыре Св. Екатерины на Синае, но только на экземпляре из Эрзи указана дата изготовления.

Как фигурка попала в Эрзи, история умалчивает. Вероятно, она была взята в качестве трофея в одной из войн, нередких в то время. А может быть, караван купцов из Арабского Халифата, идущий по Шелковому пути, остановился на ночлег в Эрзи, а в качестве платы за гостеприимство оставил маленькую бронзовую птичку, которую ингуши сразу признали своей. Существует и такая версия: орла привез с собой легендарный Кист и даровал соответствующее название селу, жители которого первыми приняли ислам.

Долгое время считалось, что найденная фигура — курильница или водолей. Но народный художник Ингушетии Дауд Оздоев и ведущий научный сотрудник НИИ гуманитарных наук имени Чаха Ахриева Нурдин Кодзоев после многолетнего подробного исследования пришли к выводу, что «орел Сулеймана» - деталь древнего военного штандарта. «При внимательном осмотре поверхности фигуры заметно, что она имеет множественные следы от колющего и рубящего оружия. Так не обращаются ни с курильницей, ни с водолеем. По всей видимости, этот орел в качестве детали военного штандарта участвовал во многих битвах и сражениях. К тому же фигура орла имеет слишком много отверстий, чтобы быть водолеем: в клюве, на голове, в нижней части. На голове имеются „ушки“. На фигуре — отверстия для крепления скоб, с которых, видимо, свисали кисти. В нижней части — крупное отверстие, предназначенное, вероятно, для крепления фигуры на древке штандарта».

Сегодня орел является одним из главных экспонатов зала «Искусство и культура Ближнего Востока исламского периода VIII—XII веков» Эрмитажа в Санкт-Петербурге, а в 2013 году в Ингушетию вернулась копия бронзовой фигуры, которая хранится в Ингушском государственном музее краеведения в Назрани.