Народ одного аула

Выставка «Кубачи-Зирехгеран. Исторический портрет древнего города» — совместный проект Государственного музея Востока и Национального музея Республики Дагестан имени А. Тахо-Годи. Больше двух сотен экспонатов из музейных и частных коллекций — попытка дать объемный взгляд на народ, о котором слышали примерно все, но сведения эти сводятся к разрозненных фактам: ювелирные изделия, высокогорное село, каскадная архитектура. А что еще? Об этом — выставка и рассказ ее куратора Джамили Дагировой.

Пришельцы

— Когда мы только планировали выставку, я была большим противником разговора лишь про ювелирное искусство Кубачи. Это все давно понятно и известно. Давайте расскажем о самом народе! Что это за люди? Что это за место? Что это за обычаи? В Кубачи ведь уникально абсолютно все. «Народ одного аула», — сказал когда-то этнограф-кавказовед Евгений Шиллинг. И это очень точная фраза.

Кубачи необычны в каждом своем проявлении. Рядом находятся другие села, и там все как у всех в Дагестане. У этой уникальности наверняка есть истоки, но они до сих пор остаются предметом научных споров. Откуда появились кубачинцы? Кто-то утверждает, что это пришлый народ. Но язык их даргинской группы, местный — как так? Будто какая-то инопланетная тарелка прилетела, села и начала жить (смеется).

Первые воспоминания об этом месте датируются VI-VII веками. Арабский путешественник называет аул по-ирански — Зирехгеран, то есть «кольчужники». В XVI веке название сменилось на турецкое — это влияние Османской Империей. «Кубачи» переводятся так же — «кольчужники». Ювелирным делом здесь начали заниматься позднее — в XVII-XVIII веках.

Сначала были камни

— Хочется отметить прекрасный дизайн экспозиции. Она составлена из уникальных экспонатов нашего национального музея и рассказывает о трех сторонах жизни народа: архитектура, быт, ремесло. Получается настоящее путешествие в мир Кубачи и кубачинцев. Воспоминания всех путешественников об ауле начинаются одинаково: они въезжают в село, их встречают роскошная архитектура, резные камни, удивительная лесенка… Поэтому, заходя в первый зал, посетители видят эти резные камни. Здесь царит цвет камня — серый.

Резьба по камню в Кубачи имеет давнюю историю — XIII век, по некоторым сведениям даже XI-XII века. В любом случае это домусульманская история, поэтому на камнях у всех изображений живых существ отбиты головы. Это было сделано намеренно в период исламизации. Согласно исламу изображать живые существа нельзя. Традиция резьбы по камню закончилась в XIV веке, но она трансформировалась, к примеру, в богатство резных могильных стел.

В экспозиции представлены 34 предмета камнерезного искусства. Могу сказать с уверенностью: в Москве кубачинский резной камень никогда не представлялся. Мы привезли из Дагестана каменные рельефы, но в коллекции есть еще тимпаты — эти арочные конструкции украшали оконные или дверные проемы. Весят они по полтонны, везти невозможно. Я сделала с них фроттажи — они-то и будут представлены на выставке.

Кубачинский резной камень есть в коллекциях Лувра, музея Метрополитен, в итальянских музеях, в собрании Эрмитажа.

Кунацкая

— Когда приезжаешь в аул, почти всегда идешь к кому-то в гости. Ты заходишь будто в какую-то шкатулку. Много всего красивого в интерьере, все маленькое, аккуратненькое, чистенькое, все блестит, тепло и светло. Второй зал экспозиции — это как раз попытка воссоздать атмосферу кунацкой комнаты.

Непременный элемент кунацкой — сундук. На нем на красивом атласе сложены постельные принадлежности для гостей. Обязательно — теплое покрывало. В быту кубачинцев можно увидеть огромное количество Ирана — в виде орнамента, технологий, предметов. Поэтому посетителям не следует удивляться, встретив в экспозиции, к примеру, иранскую набойную скатерть: она обязательно висела вместо ковра. А вот ковры, кстати, на стены не вешали.

В Кубачи все берегут: время, запасы, силы, прошлое и настоящее. Это видно по их плотной резьбе, по женским платкам — казам, которые представлены в этом же зале. Московские коллеги не понимают, почему узор расположен именно так — неравномерно? В одном месте вышито, в другом — нет. Это рачительность! Зачем вышивать там, где не будет видно? Платок ведь видят только в надетом виде.

И в то же время платок — это целая традиция. У каждого орнамента есть свой порядок и история. На праздники женщины аула надевают самые лучшие казы — такие негласные олимпийские соревнования, у кого красивее и богаче. Да, в Дагестане есть понятия «каза» - платок. Но никто их не вышивает. В Кубачи — вышивают. В определенном порядке, все вручную. Это огромная традиция, которую, конечно, нужно исследовать. На выставке представлены казы из частных коллекций, в том числе платок XIX века. В Кубачи их очень бережно хранит каждое поколение.

В этом же зале у нас представлен интересный экспонат — в документах написано, что это палка для прялки. А у Шеллинга я вычитала, что в старину в Кубачи было общество неженатых. Они собирались и жили в течение месяца в определенном доме, как раз в том, что был украшен резными камнями. Там они занимались общественной работой, проходили ритуалы и готовились к новой жизни. В обществе был так называемый церемониймейстер — человек, который распоряжался всеми церемониями. Его называли мангуш. У мангуша была палка. Вот ее и записали, по всей вероятности случайно, в прялки. Думаю, что эта палка — единственная в своем роде.

Комната мастеров

— Мы любуемся изделиями, но редко кто задумывается, как это все создается. Как рождались вот эти кольчуги? А эти маски, кинжалы, украшения? Все это создано руками простых людей и при помощи самых примитивных инструментов. Про это — третий зал нашей экспозиции. Инструменты собраны нами в разных местах. Что-то, конечно, музейное, но остальное мы собрали по знакомым кубацинцам. Они привезли огромное количество потрясающих аутентичных инструментов, тех, с которыми работали в их семьях из поколения в поколение. Есть инструменты, которые мне просто через маршрутчика отправили, в мешке (смеется). Здесь есть экспонаты, с которыми работала, например, известная кубачинская художница по металлу Манаба Магомедова.

Этнограф Евгений Шеллинг в 1934 году раздал всем мастерам в Кубачи карандаши и бумагу и сказал: «Рисуйте!» В нашем музее хранится эта уникальная коллекция из более чем тысячи зарисовок. Они небольшие, чуть больше смартфона. Кубачинцы не умели рисовать, им это было не нужно — мастера наносили узоры по памяти. Шеллинг понимал, что народное искусство трансформируется, нужно его сохранять — так родился этот архив. Мы выбрали рисунки и сделали из них большие сканированные коллажи. Зал мастеров — это иинструменты и то, что создавалось благодаря этим инструментам.

Современность

— Кубачинцы и сегодня продолжают следовать своим художественным традициям, но их творчество приобретает современные черты. Современность изначально была частью задумки, а пространство оказалось кстати. В последнем мини-зале я просто собрала работы современных дагестанских художников, уловивших суть Кубачи. Мне было важно представить и современных художников-кубачинцев — это Мурад Халилов, Асият Кабукаева. Сама для себя я открыла замечательную художницу, иллюстратора Залину Кишеву, она живет в Москве.

В этом зале есть одна работа — я почувствовала, что она может быть центральной, — «Нить». Художница Наталья Савельева изобразила отдыхающих женщин, которые сидят после работы, над облаками, а небо будто их обнимает. И даже отдыхая, они продолжают работать. Вяжут, например. Такой характер.

P. S. Выставка продлится в Государственном музее Востока в Москве до 1 декабря.