{{$root.pageTitleShort}}

Бесконечный чай, теплицы и ночь хны: как живут турецкие общины на Северном Кавказе

В Кабардино-Балкарии живут более 14 000 турок-месхетинцев — они давно стали «своими», но сохранили культуру и обычаи. А некоторые села стали почти «турецкими». Рассказываем, как так вышло

Главные овощеводы

Ташболат Мамедов поселился в Майском в 1989 году: уехал из Узбекистана, где разгорелся межэтнический конфликт, с четырехлетним сыном на руках. Несмотря на высшее образование и опыт работы, устроиться зоотехником в Кабардино-Балкарии он не смог. Начал с нуля — нанялся рабочим в поле и стал копить на семена и аренду первого гектара. Теперь он работает с сыном Муслимом и его товарищами — Шамилем, Исламом и Джалилом. Вскладчину они арендовали 44 гектара земли и выращивают зелень, баклажаны, кабачки, перцы, капусту, свеклу.

— Химией не пользуемся — так вкуснее и безопаснее. Мы сами едим свои овощи и детей кормим, — ведет нас по полю Ташболат.

На грядки выходят в 4−5 утра и работают до жары. Когда она спадает — возвращаются на поле и остаются до глубокой ночи. И так весь сезон, без выходных. Чтобы каждую неделю сдавать оптовикам свежие овощи и зелень, на очищенную от ранних сортов землю высаживают более поздние овощи, и так до декабря. Но и зимой отдыхать некогда. Поле нужно перекопать и удобрить, в домашних теплицах — посадить семена, чтобы с первым теплом высадить в грунт рассаду.

Трактор даже совместно фермеры пока купить не могут, работают вручную, семьями.

— Завтра большой заказ на 500 кг баклажан, сами не успеем, — объясняет Ташболат, — нанял десять рабочих. Овощи надо собрать, разобрать на три сорта и упаковать. Работать на себя всегда риск, урожай может погибнуть в один день.

Кабардино-Балкария — один из лидеров по выращиванию овощей в России. За продукцией сюда приезжают оптовики из Москвы, Санкт-Петербурга, Казани, Самары и других крупных городов России, а консервы с местных заводов легко найти на полках в любой точке страны. Но мало кто знает, что во многом в этом «повинны» турки-месхетинцы, приглашенные в середине прошлого века для развития новой отрасли в животноводческом краю. За ними прочно закрепилась слава главных овощеводов юга. Со временем турки стали органичной частью многонациональной Кабардино-Балкарии, но сохранили свою уникальную культуру, язык и обычаи.

Ближе к родине

О том, кто такие турки-месхетинцы, до сих пор спорят. Этот тюркоязычный субэтнос, населявший Месхетию (большая часть этой территории сейчас принадлежит Грузии, а меньшая — Турции), известен еще и как ахыска, ахалцихские или кавказские турки.

— В Грузии принято считать, что мы потомки грузинского племени месхов, принявших ислам и отуреченных в XVI веке после захвата Месхетии Османской империей. Но часть историков полагает, что это изначально тюркоязычная народность, сформировавшаяся в регионе, упоминающемся в летописях как Ахыска, задолго до возникновения Османской империи, — рассказывает Ансар Усманов, правовед, специалист по реабилитации репрессированных народов, аспирант кафедры конституционного и международного права СКФУ. — В пользу этой версии свидетельствует и тот факт, что до сих пор мы говорим на восточном диалекте с чертами древнетюркского языка. Поэтому правильное название народа — ахыскинские турки (Ahıska Türkleri). Подавляющее большинство народа считают себя потомками тюрков. Дело не в научных изысканиях — это самоощущение. Естественно, грузинская составляющая присутствовала в этногенезе: народы столетиями проживали рядом и не могли не взаимодействовать.

Ансар Усманов, правовед:

«Депортированные в 1944 году, юридически месхетинские турки не реабилитированы до сих пор: российский закон о реабилитации репрессированных народов 1991 года распространяется только на народы, подвергшиеся репрессиям на территории РСФСР. Турки же были депортированы из Грузинской ССР. Реабилитация — это восстановление нарушенных прав народа, она предполагает в том числе возвращение на исторические земли проживания, но возвращение турок в Месхетию не входит в юрисдикцию России, хотя она правопреемник СССР, поскольку это теперь территория другого государства. Признавать ответственность в Грузии не спешат: „Не мы вас выселяли“. В 1997 году там был принят закон о жертвах политических репрессий, но с оговоркой, что он не касается лиц, репрессированных по национальному признаку — и соответственно, месхетинцев».

Термин «месхетинские турки» получил широкое распространение после депортации народа с территории Грузинской ССР в Среднюю Азию в 1944 году. В советской публицистике и научной литературе так подчеркивалась привязка к местности, откуда были насильственно переселены люди. Хотя формально ограничения со «спецпоселенцев» сняли в 1956 году, вернуться на родину власти им не позволили. Тогда народ начал расселяться в Азербайджане и на Юге РСФСР — поближе к родине.

Сейчас в мире около полумиллиона турок-ахыска. Большие диаспоры проживают в России, Казахстане, Киргизии, Азербайджане, Турции, США. В Грузии живет около 2 тысяч месхетинцев — это самая маленькая диаспора в мире. На Северном Кавказе больше всего месхетинцев проживает в Кабардино-Балкарии — более 14 000 человек. Это четвертый по численности народ в республике. Большая их часть живет в Майском и Прохладном, правда, летом и осенью застать в городах их сложно: как и большинство турок Кабардино-Балкарии, они весь сезон проводят в поле.

Тепличный рай

{{current+1}} / {{count}}

Саид Кучалиев первый поставил теплицу в селе Псыкод

Сардар Кучалиев

Урожай помидоров, готовый к транспортировке в Самару

Часть урожая женщины сразу консервируют на зиму

Система знаков в Псыкоде: возле дома ставят коробки с одиноким огурцом или помидором, оповещающим — есть урожай на продажу

Оптовики загружают коробки с овощами

Издалека Псыкод похож на тепличный комплекс

Почти каждый квадратный метр пригодной земли в селе Псыкод занят теплицами с помидорами и огурцами. 50 лет назад первую теплицу здесь разбил Саид Кучалиев. Саид и его брат Мухтаз родились в Грузинской ССР. Во время депортации в Казахстан Саиду было семь, Мухтазу — пять. Они первые из турок, кто поселился в Псыкоде.

— Когда приехали, я устроился в колхоз. Семья большая, всех надо кормить, стал искать приработок. Идея появилась на базаре, увидел, что салатные огурцы продаются по 5−7 рублей и их разбирают, — вспоминает старший брат, — тогда у себя в огороде поставил теплицу, закопал в грунт печку.

Благодаря отоплению, которое придумал сам, Саид получал ранний урожай огурцов быстрее, чем совхозы. Позже освоил технологию и на помидорах. Вслед за ним разбили теплицы братья, потом — и другие жители Псыкода. «Если бы Саид-бей запатентовал свою технологию, стал бы миллионером, — рассказывают односельчане. — К нему все приходили, просили научить, как сделать теплицу и отопление. Он всем помогал просто так». Сейчас здесь, кажется, нет ни одного двора без теплиц. Проблем с оттоком населения в селе нет, наоборот, объявлений о продаже дома ждут, выстраиваясь в очередь.

— У нас молодежь не бежит, — объясняет Мухтаз, — работа есть, заработок достойный, ты сам себе хозяин. Даже те, кто поехал в город за легкой жизнью, возвращаются, поняв, что работать на себя, может, и тяжело, но выгодно. Большинство наших детей, у меня своих семеро, у брата — 12, живут неподалеку от нас. У всех свой дом, семья. У месхетинцев считается, что чем больше у мужчины потомков, тем он богаче.

Сейчас в Псыкоде месхетинцы — этническое большинство, их 1080 человек из 1800 жителей села. 130 семей носят фамилию Кучалиевы — все они дети, племянники, внуки и правнуки Саида и Мухтаза. Все так или иначе занимаются овощами. Кто-то совмещает с официальной работой: Сардар, например, до недавнего времени работал в администрации района.

Светлана Аккиева, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник института гуманитарных исследований Правительства КБР и Кабардино-Балкарского научного центра РАН, автор книги «Турки-месхетинцы в КБР»:

«Первые турецкие семьи поселились в Хасанье в 1964 году, но это были единичные случаи. Массовое переселение в республику проходило в три этапа. Первые 25 семей были приглашены в Псыкод руководством КБАССР для того, чтобы развивать перспективную отрасль овощеводства, которое в республике было слабым. Вслед за Псыкодом в 70-е месхетинцев стали приглашать в другие села Урванского, Прохладненского районов. Затем, в 1989 году, в округе городов Майский и Прохладный стали поселяться турки, бежавшие от погромов в Фергане. Третья волна переселения случилась в ходе первой чеченской войны, месхетинцы массово покидали Чечню, как и другие ее жители».

— У нас 25 соток, все под парником. Выращиваем три урожая помидоров и огурцов разных сортов в год. Осенью снимаем последний и сажаем зелень, свеклу. Ботву продаем в Осетию на пироги, — рассказывает мужчина. — Цены неустойчивые, но все равно получается выгоднее, чем работать бюджетником.

В свободное время Сардар занимается общественной работой — он председатель районного отделения культурного центра турок-месхетинцев «Ватан Ёлунда» («Путь на Родину»). Встречи часто проходят просто во дворе. Культурный центр объединяет турок всей Кабардино-Балкарии.

— В том, что мы сохраняемся как народ, заслуга стариков. Они смогли не только подняться на ноги, несмотря на полное разорение, но и сохранили культуру, — поясняют общественники. — Старшие активно участвуют в жизни республики и нас вовлекают, поэтому мы больше не чувствуем себя бесправными переселенцами.

Еще десять лет назад, говорят в общине, главным для людей было выжить. Беженцы из Узбекистана, Чечни и Карабаха помимо финансовых проблем столкнулись с юридическими: не могли получить документы, гражданство, без которых невозможно было прописаться, отдать детей в школу, устроиться на работу. Сейчас у диаспоры есть возможность думать об образовании, и дети почти в каждой семье оканчивают если не университет, то колледж.

— На молодежь нам жаловаться грех, — рассказывает глава республиканского «Ватан Ёлунда» Бекташ Ампашулин. Он переехал в Кабардино-Балкарию 30 лет назад из Самарканда. — С каждым годом все больше поступает в вузы, но не чураются работы в поле, помогают родителям. Счастье, что молодежь может выбрать, где работать. Для поколения наших отцов это было недоступно.

На большой кухне

{{current+1}} / {{count}}

Диляра Назирова

Хамида Ногдалиева и Фарида Деметрадзе

Украшение рук невесты-месхетинки — узоры из хны

Фатима Кучалиева в традиционном белом платье, которое невеста надевает на свадьбу, и Аиша Мусадинова в красном, в котором девушку сватают

Пока мужчины обсуждают глобальные вопросы, женщины на кухне готовят обед, подают старикам черный чай, без которого у турок не обходится ни одно застолье. Работают слажено — видно, что не впервые.

— На праздниках и когда у кого-то гости, всегда помогаем друг другу, — рассказывают девушки, — скоро выдаем Фатиму замуж, тоже все вместе будем готовиться — так веселее.

Создают семьи месхетинцы обычно рано: девушки в 18−20 лет, парни — до 25 лет. Из суетящихся на кухне не замужем только несовершеннолетняя Айша и ее младшие сестры. Остальные уже не только жены, но и мамы — и 28-летняя Хамида, и 23-летняя Диляра, и Фарида, которой недавно исполнилось девятнадцать. Восемнадцатилетняя Фатима уже официально невеста. Обряд сватовства прошел, свадьба через несколько недель. Скоро для Фатимы проведут своеобразный девичник — ночь хны. Соберутся все родственницы, будут петь песни, танцевать и украшать друг другу руки природной краской.

Свадебный же обряд месхетинцев похож на кавказские. Невесту в традиционном платье забирают из дома родителей, дарят ей подарки. Торжество проходит дома или в ресторане, а на второй день свадьбы новобрачная готовит угощение для новой семьи — месхетинские хинкали, они похожи на грузинские, только поменьше и без хвостика.

{{current+1}} / {{count}}

Молодежь в национальных костюмах

Девушки совершают традиционный поклон перед старейшинами

Знакомится молодежь как все: на учебе, праздниках или в социальных сетях. Раньше девушка могла не видеть будущего мужа до свадьбы. Сейчас, даже если брак инициируют родители, молодым сначала советуют присмотреться друг к другу. Невесту или жениха нередко присматривают среди своих в других диаспорах — к примеру, в Ростове или даже в Казахстане. Если мужчина женится на девушке другой национальности, к этому относятся спокойно: главное, чтобы жена приняла ислам и соблюдала обычаи. Девушек выдают замуж не за турок крайне неохотно.

Диляра Назирова создает образ невестам, планирует открыть свадебный салон в Прохладном, где будут и обычные платья, и национальные, но покидать родной Псыкод не собирается.

— У нас так большинство молодежи живет, — улыбается Диляра, — живут в селе и каждый день ездят на учебу, работу в Майский, Прохладный или в Нальчик. Но и те, кто остается дома, помогают мужьям, выращивают рассаду, собирают и сортируют урожай. Что не продалось, консервируем на зиму. Бездельничать некогда.

Где нам жить?

{{current+1}} / {{count}}

Собрание активистов «Ватан Ёлунда». Справа — Муртаз Расулов

Муртаз Расулов родился в Узбекистане. Через два года семья переехала в Азербайджан, но из-за карабахского конфликта бежала в Прохладный

В Псыкоде есть свой детский сад и школа за 300 учеников

Пожалуй, единственное, что вызывает разногласия в сплоченной диаспоре, — вопрос, где жить месхетинцам. Все считают по-разному. Кто-то уже плотно обосновался в Средней Азии, кто-то успел прижиться в Азербайджане и России. Многие мечтают о возвращении в Месхетию, но за прошедшие десятилетия села обжили переселенцы из других районов Грузии, Армении, Азербайджана.

— Мама мечтает вернуться туда, где жили ее предки. Ежегодно ездим туда, и каждый раз поражаюсь: во многих селах до сих пор нет дорог, газа, света. Но будь возможность, я бы переехал, несмотря на сложности, — говорит Муртаз Расулов из «Ватан Ёлунда».

Часть молодежи считает исторической родиной Турцию. Кто-то стремится в США, к родственникам. В 2004 году туда после конфликтов на национальной почве мигрировали около 5000 месхетинцев из Краснодарского края. В их числе старшая дочь Мухтаза Кучалиева, жившая на Кубани после замужества.

— У меня была возможность уехать к дочери, они там прекрасно устроились, но я не захотел, — рассказывает Мухтаз. — Мой дом здесь, здесь могилы матери, жены, братьев. Кто за ними будет смотреть? У нас не принято бросать своих.

С ним солидарен Саид. Он главный противник переселения месхетинцев за границу и не позволил никому из своих детей уехать далеко от семьи.

— Зачем нам за океан, — спрашивает он, — родина наших праотцов здесь, рядом, всего несколько часов на машине.

Бекташ Ампашулин и Саид Кучалиев

— Мы живем тут 51 год, это наш дом. Я много где жил за свою жизнь: в Азии, Азербайджане, — продолжает Мухтаз. — Комфортнее, чем в Кабардино-Балкарии, нигде не жил, здесь нас не притесняли. Вначале, конечно, были недопонимания, особенно среди молодежи. Но это прошло. Все увидели, что мы обычные люди, работящие.

Мариям Тамбиева

Рубрики

О ПРОЕКТЕ

«Первые лица Кавказа» — специальный проект портала «Это Кавказ» и информационного агентства ТАСС. В интервью с видными представителями региона — руководителями органов власти, главами крупнейших корпораций и компаний, лидерами общественного мнения, со всеми, кто действительно первый в своем деле, — мы говорим о главном: о жизни, о ценностях, о мыслях, о чувствах — обо всем, что не попадает в официальные отчеты, о самом личном и сокровенном.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ

Топ-5 авторских блюд из яблок, которые представили на гастрофесте в Кабардино-Балкарии

Нальчик на два дня стал гастрономической столицей Кавказа. Фестиваль «Яблочный джем» собрал поваров и любителей фруктов и рекордов со всей России. Подсмотрели для вас лучшие рецепты

«За каждой вершиной есть следующая». Правила жизни учителя физики

Один из лучших в стране преподавателей физики и астрономии — о том, почему его профессия «дальнего действия», зачем готовиться к неудачам, как не проиграть в эпоху ИИ и кому не нужно ставить двойки