«Я не покупаю итальянскую обувь, я хожу в своей»

Узкая тропинка в гору ведет к невзрачной постройке, не претендующей на большое внимание махачкалинцев. Внутри многоэтажного дома семь мастеров и десятки учеников делают обувь, которая разъедется отсюда по всей стране.

Больших и маленьких цехов по производству мужской обуви из кожи в Дагестане — сотни. Кто-то обшивает соседей и знакомых, сидя в маленькой комнатке, кто-то производит тысячи коробок обуви с итальянским названием «на экспорт». Всю эту продукцию принято объединять под общим названием «лакская обувь»: лакцы, один из местных народов, издавна славились как хорошие обувщики.

Хозяин неприметного производства — как раз лакец и потомственный мастер. За 20 лет работы ему удалось наладить сбыт десятков тысяч пар недорогой и приспособленной для российской слякоти обуви в год в регионы России, зарегистрировать свою марку и запустить сайт. В цех поступают заказы от обувных гигантов типа Zenden и Kari, а обувь под собственным брендом продается в крупнейшем онлайн-магазине Wildberris почти в 4 раза дороже оптовой цены без учета скидки.

Об обувном бизнесе предприниматель знает все от «а» до «я», но согласен рассказывать только на условиях анонимности. И дело не в уклонении от налогов.

Бизнес любит тишину

— Почему я не хочу называть имя? Много недоброжелателей. Узнают, что у тебя все хорошо, дела идут в гору, и тут же начинают писать доносы, жалобы — на меня написали несколько десятков за год. Если по закону проверяющие могут прийти ко мне раз в год или раз в три года, то, получая жалобы, они могут делать это каждый день. Вот и ходят постоянно и ничего не находят. Получается, то время, что я могу посвятить работе, я трачу на проверки и суды. Не все умеют радоваться успехам других.

Джинсы из старой раскладушки

— Я учился в 4 или 5 классе, когда однажды, возвращаясь домой из школы, нашел на улице раскладушку. В то время в моде были джинсы, но у меня не было денег купить их. Я распорол эту раскладушку, распорол свои старые брюки, купил на рынке у бабулек краску, испортил мамину кастрюлю и в итоге схимичил из этого брезентового синий цвет. У меня получились модные джинсы. И я в них ходил. Более того, сын одного богатого человека заказал у меня такие же. Вот так я начал творить и зарабатывать.

К своему главному бизнесу пришел тоже в школьные годы. У меня в детстве был маленький размер ноги. Однажды я нашел в сарае старую женскую обувь. Она уже была никакая, но подошва хорошая. Забрал ее себе, из дерева выточил колодку по этой подошве и сделал себе обувь. У меня дядька тогда работал в известной в Махачкале мастерской «Каблучок» на Буйнакского. Я часто ходил к нему, смотрел, что и как он делает, и попытался потом сам. Получилось! Сделал себе остроносые туфли. Ходил в них в школу, модничал. Родителям понравилось, они меня похвалили. Когда выросли, я, брат и сестра — мы все ушли в обувной бизнес. У меня свой цех, у брата еще больше производство — он шьет военные берцы, сестра работает у него, торгует обувью.

«Посидел, посчитал и прослезился»

— Средняя цена за нашу пару — 1500−2000 рублей. В эту сумму мы включаем себестоимость товара и работу мастеров, обычно 50 на 50. Вся обувь — из натуральной кожи. Работаем в основном с оптовиками. Я намеренно отказался открывать магазин в центре города. Это уже другой бизнес, он предполагает дополнительные расходы, и это отразится на цене товара. Но в стране сейчас кризис, у народа нет денег. Мы это тоже понимаем. Поэтому и продаем обувь не только оптом, но и напрямую через социальные сети или в нашем маленьком магазине.

Бывает и так, что приходится продавать дешевле себестоимости, если модель вышла из моды, залежался товар, не сезон. Вот, например, оптом я продавал сандалии за 750 рублей пара. Однажды посидел, посчитал и прослезился — в 780 рублей они мне обходятся. Ну что делать? Лучше отдать дешевле, чтобы обувь не лежала на складе. Конкуренция в Дагестане очень большая, только в Махачкале порядка сотни цехов, завысишь цены — покупатель уйдет к другому производителю.

Дешево и сердито

— Вот все говорят: «Это хэнд мэйд! Ручная работа!» - и автоматически ценник взлетает в несколько раз. А я вам скажу, что ни один ручной шов не сравнится с машинной строчкой. Станок это сделает гораздо лучше и ровнее. Это все равно, что провести линию от руки и с помощью линейки.

Качество и прочность обуви — это разные вещи. У меня друг покупает обувь за 45 000 рублей и постоянно приходит ко мне ее ремонтировать. Кожаная подошва — это круто, но ненадежно для непогоды. Самая ноская и крепкая обувь — это вообще калоши. Они вылиты единой формой, там нечему рваться и ломаться. Но качественная ли она в понимании современного покупателя? Мы делаем не калоши, но простую, удобную обувь. Если будем использовать более дорогую, тонкую кожу и фурнитуру поинтереснее, обувь может начать быстрее портиться.

Прощай, Италия, здравствуй, Дагестан

— Колодки и подошву нам часто делают под заказ по нашим моделям и дизайну здесь или в других регионах. Пресс-формы заказываем в Турции, в Украине. Мех берем на месте — он очень теплый и качественный. Кожу — на крупных российских фабриках: Богородском кожевенном заводе, Рязанском, Талдомском. Их кожа не такая изящная, как итальянская, но отлично подходит для российского климата.

Был случай: итальянцы звонили, предлагали сотрудничество, своих дизайнеров. Но то, что мы делаем, это не бутиковая обувь, это обувь на каждый день. Поэтому дагестанскую обувь очень любят в России. Она недорогая, удобная, сделана из натуральных материалов, но более грубых и носких. Выдерживает слякоть, грязь, снег.

Все модели мы разрабатываем сами. Бывает, подсматриваем интересные элементы у коллег, на сайтах, в каталогах, магазинах, на выставках. Это нормально. Часто я вижу, что мои модели копируют другие. Значит, им нравится. Это приятно! Однажды название своего бренда мы обнаружили на какой-то китайской обуви.

Для успеха достаточно точно знать, чего хочешь, и подобрать грамотную команду, которая будет все делать под твоим руководством. Я — это голова бизнеса, они — его руки. С меня идеи, с них — результат.

Работать кустарно невозможно

— Работать неофициально уже невозможно. Если выходишь на серьезный уровень с большими продажами, то покупателю нужно предоставить свой расчетный счет, документы на товар, сертификаты. Для этого необходимо открыть ИП, встать на налоговый учет. Например, у крупных российских брендов Zenden или Kari нет своих фабрик, они работают с поставщиками. И вот они заключают со мной договор на пошив и поставку обуви. Куда они переведут деньги, если у меня нет счета? С наличкой сейчас никто не работает. Вот и получается: хочешь работать и зарабатывать, надо выходить из тени. Поэтому почти все цеха в Махачкале зарегистрированы. Можно, конечно, шить обувь для родственников и соседей, но максимум 25 пар — и твои покупатели закончатся.

А теперь еще государство придумало чипировать обувь. С 1 июля необходимо каждую пару маркировать, как алкоголь. Пока чипирование — это желательная мера, а с 1 февраля 2020 станет обязательной, и последуют штрафы за нарушение закона. Оборудование для этой процедуры стоит около 1,5 млн рублей. Но придется работать с чипами, если хочешь оставаться на рынке. Мы уже зарегистрировались на «Честном знаке».

«Зачем мне „пятерки“, если я делаю обувь?»

— Я не скрываю, что у меня только 8 классов образования. Зачем мне пять по биологии и литературе, если я делаю обувь? Другое дело, что сейчас я с удовольствием читаю книги и изучаю микробиологию, квантовую физику. Не потому, что требует учитель, а потому, что интересно. Имея только школьный аттестат, я раньше держал кепочный цех, шил кепки, брюки. Если нужно, могу и мебель выпускать. Но сейчас остановился на обуви и хочу развиваться.

Сначала для своего удобства, а теперь и для других я выпускаю станок для выбраковки кожи. В Италии такой стоит 10 000 евро, а мы с моим механиком делаем его всего за 200 000 рублей. Есть спрос не только от местных обувщиков, но и из других регионов заказывают.

Или технический паспорт модели обуви. Я сам придумал программу, потом подключил специалиста, который все довел до ума, перевел в электронный вид, и теперь я могу не только сам пользоваться, но и продавать коллегам. Огромное количество информации закодировано в буквах и цифрах: цвет, размер модели, подошва, стелька, качество материала. Это значительно облегчает производство и реализацию товара.

На роду написано

— У меня прадед, дед, дядя были обувщиками. У брата свой цех в Махачкале. Жена тоже мастер. Мы открывали цех, работая на пару у станков. Сейчас супруга встречает клиентов в магазине и знакомит с товаром. Ну и кем должны стать дети?

Дочь окончила МГТУ имени Косыгина. Сейчас вернулась, вместе со мной разрабатывает дизайн обуви, придумывает новые модели. Старший сын оканчивает политехнический колледж, параллельно занимается IT-технологиями, помогает мне переводить бизнес из реального мира в виртуальный.

Моим детям не надо будет начинать с нуля. Зачем придумывать что-то новое, когда есть проект, который уже работает и приносит деньги? Поэтому профессия младшего сына, он еще учится в школе, тоже предопределена.

Обувь расскажет все

— Я смотрю на ноги мужчины и могу определить его статус, взгляды на жизнь, примерное место работы, окружение. По модели обуви можно понять, местный он или приезжий. На ту обувь, что любят в России, у нас, в кавказских регионах, даже не посмотрят. Наши мужчины любят изящную обувь, удлиненные носы, более тонкую отделку. В Центральной России предпочтение отдают грубым подошвам, квадратным и круглым носам. Если там любят цветную обувь, яркий дизайн, то у нас больше идут черные модели.

По моей обуви видно, что человек ценит комфорт. Все думают, если у меня свой обувной цех, то мой шкаф завален обувью. Для чего? Армия научила меня быть минималистом — ничего лишнего в шкафу. Да и переплачивать не готов. Зачем платить баснословные деньги только за бренд? Я не покупаю итальянскую обувь, я хожу в своей. У меня четыре пары — туфли, зимние ботинки, летние мокасины, кроссовки. Спортивную обувь мы не производим, так что ее я беру в специализированном магазине. Этого мне хватает.

«Сделано в Дагестане»

— Дагестанскую обувь очень любят в других регионах России. У нас же скорее купят дагестанские ботинки с надписью Made in Turkey, чем «Сделано в Дагестане». Это стереотипы и особенности менталитета. Однако есть уже определенная категория людей, кто отдает предпочтение именно лакской обуви — я имею в виду всех местных проивзодителей. Поэтому лакская обувь может стать брендом Дагестана.