«Покажу его всем, пусть видят, какой у меня Ахмад»

Маленький Ахмад любит играть в прятки и «догонялки», рисует пальчиковыми красками, смотрит мультфильмы. Любит живущих во дворе животных: кур и козу. Вместе с мамой ходит к соседям посмотреть и покормить теленка. Ему почти шесть, он не может говорить и не знает буквы. Ахмад — ребенок с синдромом Дауна, а для его мамы Заиры — «мое солнышко».

«Ни в коем случае не прятать ребенка»

Когда Заира Магомедова из горного дагестанского села Хебда узнала, что ждет малыша, ее старшим детям было одиннадцать и пять. Как и положено, встала на медицинский учет по месту жительства, проходила обследования и сдавала анализы. Но не все.

— Тест на возможные генетические болезни я не делала ни в одну беременность — врачи ни разу не предлагали. По УЗИ тоже никакого диагноза ребенку не ставили. Но я всю беременность чувствовала, что с ним что-то будет.

Ахмад родился на месяц раньше срока, первое время его кормили через зонд.

— Я сразу поняла, что он на нас не похож, необычный ребенок. И на третий день, когда меня заведующая спросила, догадываюсь ли я, что с сыном, ответила: «Да, этот ребенок дан нам Всевышним».

Заира и ее муж Магомед не думали, почему так случилось, — сразу приняли и полюбили своего малыша. А вот в селе событие обсуждали долго.

— Всякие ходили разговоры, — вспоминает женщина.

Но именно тогда родители приняли решение — не растить сына изолировано от общества, а сделать все для его социализации.

— Когда генетики подтвердили диагноз, я поняла, что нужно быть сильной и идти только вперед. И ни в коем случае не прятать ребенка. Я даже соседке говорила: подожду, пока сын начнет голову держать, и покажу его всем, пусть видят, какой у меня Ахмад — солнечный, хороший мальчик!

Говорить, читать, писать

Утро семьи начинается с завтрака, а потом все расходятся по своим делам. Старшие дети идут в школу, а Заира с Ахмадом провожают на работу папу, он сотрудник полиции. Заира отводит сына в детский сад и затем идет на работу сама — в суд.

Ахмад ходит в обычный детский сад. Никаких проблем с устройством не было.

— Все: и воспитатели, и дети — очень хорошо его приняли, — вспоминает Заира. — Он любит, когда вокруг много людей, носит в сад игрушки, делится ими с другими. Дополнительный присмотр за ним не нужен. Я спрашивала у воспитателей, говорят, Ахмад делает все то, что обычные дети.

А еще ему нравится играть в большой компании. И чтобы все его слушались.

— Он что-то делает, а мы за ним должны повторять, всех нас заставляет, разницы нет — хоть ребенок, хоть пожилая бабушка. Указывает жестами, бормочет, пытается нам объяснить, что хочет.

Ахмад отчетливо произносит несколько слов на родном языке — мама, папа. Правда, «мамой» может назвать любую женщину. Почти двадцать слов в лексиконе — результат медицинской реабилитации. В ноябре 2017 года мама возила Ахмада в Махачкалу в частный медицинский центр. Трехнедельный курс обошелся семье в 45 тысяч рублей. О том, что ребенку можно помочь, Заира узнала случайно. В отдаленном селе Хебда нет ни массажистов, ни электрофореза, ни нужных Ахмаду специалистов. Так что Заира с сыном были частыми гостями в республиканской столице.

— В то время я испытывала отчаяние — не знала, как дальше мне заниматься с сыном, как его развивать. С нами в маршрутке оказалась сотрудница медицинского центра, предложила прийти к ним на день открытых дверей. Через несколько часов я с Ахмадом уже была на месте.

В марте семья снова привезла Ахмада в Махачкалу — до города от села больше трех часов пути, ездить ежедневно тяжело, поэтому на время повторного курса Заира остановилась у родственников.

— После прошлых занятий он стал более самостоятельным, мы отказались от памперсов — Ахмад сам просится и ходит на горшок, — объясняет Заира.

Сейчас она мечтает, чтобы Ахмад научился хорошо говорить, читать и писать. Родители надеются, что он сможет учиться в школе и получит профессию. Врачи маму и папу обнадеживают.

«Всевышний дает так много любви»

— У таких детей очень большой потенциал, — объясняет логопед-психолог «Абилити-центра» Написат Гаджиева. — Если правильно выстроить план индивидуальной программы реабилитации, можно добиться хороших результатов.

Врач вспоминает, как первый раз увидела Ахмада и его маму.

— Мама была готова к работе. Это обязательно отражается на ребенке. Еще во время занятий мы чувствовали, что он меняется на глазах.

Ахмад ходит из кабинета в кабинет вместе с мамой. После того как Заира убедится, что все в порядке, она оставляет сына наедине с врачом — занятие продлится около получаса.

— Я в это время могу отдохнуть и пообщаться с другими мамами, — улыбается женщина. Недавно ее добавили в чат «Солнышки» в WhatsApp. В ней родители детей с синдромом Дауна обсуждают тревожащие их вопросы. В группе больше ста человек, все из Дагестана.

В одном из кабинетов Ахмаду надевают наушники. По плану у мальчика процедура In Time. Это аудиотерапия, которая гармонизирует работу головного мозга с помощью музыки. Ахмад слушает суры Корана.

Затем — нейрогимнастика. Комната напоминает детскую площадку, и после окончания занятия работники центра какое-то время пытаются поймать Ахмада на горке, чтобы передать маме.

— Он у меня очень подвижный, — смеется она.

Ахмад в это время бежит по коридору навстречу папе. Мужчина ловит малыша и поднимает на руки. Мальчик крепко обнимает его, а Магомед улыбается:

— Вот бы мои старшие дети были такие, как Ахмад.

— Это мое успокаивающее средство. Так много Всевышний дает любви, терпения таким детям. Столько же он дает и родителям. Наверное, солнечные дети рождаются только в избранных семьях, — говорит Заира.