«Золотой час» чеченской санавиации

— Через 20 минут вылетаем за пациентом в Шелковской район. Если хотите посмотреть, как работает санавиация, не опаздывайте.

Мы успеваем как раз вовремя, чтобы сесть в реанимобиль, проезжающий на взлетное поле аэропорта, — посторонним сюда вход запрещен. В реанимобиле — анестезиолог-реаниматолог и медсестра. Все вместе подъезжаем к вертолету. Экипаж уже ждет.

МИ-8 красно-белой расцветки готовится к старту, шум крутящихся лопастей становится оглушительным. Спасли большие желтые наушники, но общаться можно разве что жестами. Разговоры с экипажем придется отложить на потом. Мы даже не успеваем выяснить, за кем мы летим. Остается лишь смотреть, какая она, Чечня, с высоты птичьего полета.

Реанимобиль — хорошо, вертолет — лучше

Современный Ми-8 АМТ был передан Республиканскому центру медицины катастроф в рамках нацпроекта «Здравоохранение» 7 августа этого года. За первый месяц работы воздушная скорая помощь Чечни совершила 30 полетов, оперативно доставляя в грозненские медцентры пациентов из горных и труднодоступных районов.

Директор РЦМК Рукман Бартиев — выпускник военно-медицинского факультета Томского медицинского института, за спиной две миротворческие миссии: в Южной Осетии и Абхазии. Дослужившись до капитана, уволился со службы по семейным обстоятельствам. Вернулся в Чечню в 1993 году. Во время двух военных кампаний никуда не выезжал — оказывал медицинскую помощь населению в госпиталях, больницах. О войне вспоминать не хочет.

— Нам нельзя смотреть все время назад — так мы не сможем достойно идти вперед. Я хочу говорить о мире, о планах. Сейчас мы начали догонять те регионы, которые шли мирным путем.

Рукман считает работу центра лицом здравоохранения. Здесь сотрудники носят униформу, у них есть свой флаг и герб. В позапрошлом году они впервые участвовали во Всероссийском конкурсе «Лучший центр медицины катастроф» и заняли второе место.

— Наш центр оснащен пятью реанимобилями, и теперь мы получили вертолет — новый, 2018 года выпуска, менее 500 часов полета. Вертолет может летать и днем и ночью. Мы пока используем только светлое время суток, так как в районах еще не построены вертолетные площадки. Их строительство — удовольствие не из дешевых. Тем не менее мы планируем, что через год-полтора они появятся. Надеемся, что администрации районов и Министерство здравоохранения нам в этом помогут.

Правило «золотого часа»

— Мы придерживаемся правила «золотого часа», в течение которого больного, особенно с тяжелыми травмами, необходимо доставить в профильный центр для оказания полноценной медицинской помощи, — продолжает Рукман. — Тогда шансов его спасти и избежать тяжелых последствий гораздо больше. Конечно, с вертолетом это проще. Теперь до самой отдаленной части республики можно добраться за 25−27 минут, а это в три-четыре раза быстрее, чем наземным транспортом. В горный Беной, например, на реанимобиле ехать два часа. Вертолет летит 26 минут.

Медики чеченской санавиации проходили специальное обучение на базе Всероссийского центра медицины катастроф «Защита» в Москве, а также в Санкт-Петербургском центре. Сегодня летают пять подготовленных врачей и четыре медсестры. Все они дежурят по сменному графику.

— Проблема в том, что немногие врачи хотят работать у нас. И это неудивительно: отказавшись от постоянной практической деятельности в стационаре, через полгода специалист начинает терять свои навыки. Мы решили эту проблему привлечением совместителей, которые работают и в больницах, и в центре. Наш штат — это 44 сильных, компетентных медицинских работников.

Счет идет на минуты

Анестезиолог-реаниматолог Магомед-Салах Болтукаев, с которым мы летим в станицу Шелковскую, тоже совмещает две работы — в медицине катастроф и в Гудермесской центральной районной больнице. Он окончил медицинский факультет в Грозном, ординатуру в Астрахани, недавно прошел обучение в Санкт-Петербурге.

— Я рад, что у нас появилось воздушное судно, — говорит Магомед-Салах. — Когда человек тяжелый, каждая минута дорога. К тому же многих пациентов нельзя даже шевелить, поэтому транспортировка усложняет состояние. Но переправлять их надо в любом случае, потому что в районных больницах оказывают в основном первую помощь — там нет смежных специалистов. Как-то мы забирали пациента из Наурского района. На реанимобиле надо ехать через Терский хребет по объездной дороге часа полтора-два. На вертолете мы доставили больного за 17 минут, я засекал. Из горных сел везти еще сложнее: дорога извилистая. Недавно из Веденского района доставили 11-летнего пациента с переломом костей таза за 18 минут. Маму его тоже взяли на судно, чтобы ребенку было спокойнее. Хорошо, если бы в каждой районной больнице была вертолетная площадка, чтобы мы сразу туда прилетали. Это бы еще больше сократило время транспортировки.

Новички не переживают

Везти или нет пациента в Грозный, решают дежурные врачи ЦМК. Когда из районной больницы поступает вызов, медики знакомятся с эпикризом и дают свое заключение: транспортабельный пациент или нет. Как правило, 80−90% заключений одобрительные — лечащие врачи на периферии трезво оценивают состояние своего больного. В спорных случаях консультируются с главным анестезиологом-реаниматологом Министерства здравоохранения Чечни.

— Боюсь ли я летать? — переспрашивает Магомед-Салах. — Нет. Боюсь только за пациента. Главное, чтобы он перенес полет. Слава Всевышнему, пока все было нормально. Приходится, правда, некоторых успокаивать, но это не страшно. Страшно, когда пациент тяжелый. Неважно, в вертолете или в реанимобиле. Перевез его — потом весь день как убитый. Даже не физически, а эмоционально. Не получается абстрагироваться, все равно переживаем. Причем с каждым годом все тяжелее. По опыту уже знаем, какие осложнения могут быть во время перевозки. Новички, как правило, не переживают.

Лететь или не лететь?

Командир воздушного судна Сергей Труш приехал работать в Чечню из Санкт-Петербурга, где базируется Национальная служба санитарной авиации — компания, обслуживающая Чечню.

— В экипаже нас три человека, каждые две недели они меняются: есть норма, по которой летчик не может работать без перерыва, — говорит Сергей с 19-летним стажем полетов.

Все летчики санавиации приезжие. Живут в гостинице в семи минутах от аэропорта «Северный» — когда поступает срочный вызов, экипаж тут же оказывается на месте.

Во всех районных больницах есть номер телефона круглосуточной диспетчерской службы санавиации. Диспетчер оповещает о вызове руководство Республиканского центра медицины катастроф и отправляет запрос в Санкт-Петербург, оттуда поступает разрешение на вылет чеченскому экипажу.

Многое зависит от погоды, поэтому решение, лететь или нет, принимают именно летчики. Командир воздушного судна выбирает посадочную площадку согласно своим навигационным картам, учитывая, что дорога до лечебного учреждения должна занимать не более 10−15 минут.

Вертолету нужна площадка размером 20 на 20 метров. Плюс 5 метров защитной зоны: вращение лопастей Ми-8 создает мощную воздушную волну, которая может смести ветхие дома, провода, заборы.

Все будет хорошо!

В Шелковской мы удачно приземлились через 23 минуты. Вертолеты в республике — явление привычное, тем не менее колоритная красно-белая машина, севшая на небольшом поле у озера Плетневское, собрала вокруг себя любопытных станичников.

Скорая помощь с пациенткой, у которой возникла угроза преждевременных родов, уже ждала неподалеку. По медицинскому регламенту таких пациенток с осложнениями необходимо переводить в учреждение родовспоможения третьего уровня, то есть в Грозненский перинатальный центр.

— Согласование полета заняло максимум 10 минут, — объясняет председатель врачебной комиссии Шелковской центральной районной больницы Турпал Минтиев. — Вчера ночью мы ее госпитализировали, с утра уже был решен вопрос о переводе в Грозный. Это не первая воздушная транспортировка из нашей больницы. Один раз экстренно перевозили сразу троих — брата с сестрой и соседского мальчика. Они получили травмы при падении с высоты. Доставили их во Вторую детскую больницу в Грозном. А недавно у нас было две перевозки за один день. Один ребенок пострадал в результате обвала стены, а второй — упал с крыши и получил тяжелую черепно-мозговую травму. Прилетел вертолет с главным детским реаниматологом республики, забрали ребенка в ту же больницу.

Тем временем носилки с пациенткой погрузили в вертолет, медики зафиксировали ее ремнями безопасности, измерили давление, пульс, температуру и дали согласие экипажу на взлет.

Помимо санитарно-транспортного монитора, который замеряет все жизненно важные показатели организма, в вертолете имеется аппарат искусственной вентиляции легких, дефибриллятор, аппарат ЭКГ — все, что используется в обычной реанимации, только транспортное оборудование меньше размерами и переносное. Такое же оборудование находится и в реанимобилях.

За один раз вертолет может перевезти двух лежачих и четырех сидячих больных. И даже без дозаправки доставить их в Ростов, Астрахань или в Ставрополь.

— Ну что, будем сохранять ребенка, — говорит медсестра Сацита Акуева, пока лопасти вертолета не начали реветь. —  На периферии нет реанимации для новорожденных, у них в основном отделения патологии. Врачи могут принять тяжелые роды, но выхаживать ребенка надо именно в реанимации. У нашей пациентки средняя степень тяжести: срок беременности 27 недель, а до этого мы летали в Надтеречный район, там ситуация была куда сложнее — 34 недели, гестоз, ожирение третьей степени, давление до двухсот подскакивало. Мы ее стабилизировали и перевезли в Грозный. В ту же ночь у нее родился ребенок.

Дорога из Шелковской в Грозный была на 4 минуты короче. Очередной полет чеченской санавиации завершился удачно — Сацита уверена, что и на этот раз с пациенткой и ее ребенком все будет хорошо.