Кенхинцы, покорители камней

— Каждый удар должен проникать в сердце, в глубину души. Если не любить свое дело и стучать по камню без желания, то ничего не получится, — говорит Асхаб Магомедов, обтесывая большой серый булыжник. Чтобы придать камню нужную форму, нужно ударить молотком 150−200 раз!

Асхаб — потомственный каменщик из горного села Кенхи, крайней точки Шаройского района Чечни, но живут там не чеченцы, а аварцы — выходцы из соседнего Дагестана. Почти все мужчины в селе — каменотесы-строители. Шесть дней в неделю они живут на стройках, с утра до вечера стучат молотками, таскают тяжелые камни, дышат каменной пылью — и при этом улыбаются и шутят.

Соловья башнями не кормят

Четыре строящиеся башни в Ведучи видны издалека. Сегодня каменщики делают внешнюю облицовку. Бригадир Юнус Ахмедов, не слушая возражений, первым делом ведет нас обедать.

— Соловья башнями не кормят! — шутит он. — Сначала обед, потом разговоры, а через неделю, как только работу закончим, будем женить Магомеда. Правда, невесту ему еще не нашли…

В небольшой комнате уже накрыт стол. Хозяйка Зайнаб разливает всем дымящуюся ароматную шурпу и прямо с печи кладет на стол горячие лепешки.

За обедом уже «женим» Абдуллу — самого взрослого рабочего-подсобника. Но задача усложняется: ему надо подыскать вторую жену.

— Мы даже сказали, что возьмем все свадебные расходы на себя, — смеются мужчины.

Кенхинский Нил

После обеда спускаемся к стройке: вверху — каменные стены, внизу — каменные горы. Подумать только: весь этот камень достают из речки Кенхи — одноименное село тянется вдоль берега на протяжении восьми километров.

— Камень мы всегда привозим с собой, — говорит Юнус. — В Чеченской Республике в основном наш используется. Есть еще в Итум-Кали, но очень мало: река Аргун большая, стремительная, камни быстро уносит. А кенхинская — в самый раз. Иногда кажется: «Ну все, закончились камни». А потом река выходит из берегов и опять приносит их. Можно сказать, что мы ждем наводнения. Хотя еще совсем недавно у нас не было дорог и мостов, когда река выходила из берегов, даже школьные занятия отменяли: здания были в зоне опасности.

Собирается камень вручную: сначала его грузят в ГАЗ-66 — автомобиль повышенной проходимости, который подъезжает вплотную к берегу, а затем перегружают в «Камазы».

Юнус рассказывает, что работа есть всегда: каменные объекты в Чечне активно строятся с 2010 года. Сам же мастер занимается кладкой около 25 лет. С ним работает и сын Узумгаджи.

— Раньше не ценили эту работу, — говорит Юнус. — В основном мы строили дома себе. Свой я построил, вернувшись из армии. Служил на Байконуре командиром отделения в строительной части — строили девятиэтажки, правда, из кирпича.

Сегодня в бригаде у Юнуса восемь человек: два подсобных рабочих, остальные профессиональные каменщики — обтесывают камни и делают кладку.

Молоток всему голова

— Самое главное в нашей работе — это молоток, — подключается к разговору Хабибула Магомедов. — Мой стоит 5 тысяч рублей. Сделан из полуоси заднего моста ГАЗ-66 — это самая прочная сталь. Такой молоток в магазине не купишь.

Со временем заостренная часть молотка тупится, и раз в две недели мастера отдают инструмент кузнецу, который за пятьсот рублей заостряет кирку.

— Каждый из нас узнает свой молоток из тысячи: мы ведь не расстаемся с ним, — улыбается Хабибула.

У Магомеда Рашидханова несколько бригад — он принимает и сдает объекты. Именно его рабочие построили одну из туристических достопримечательностей Чечни — Хойский историко-архитектурный комплекс.

Таких «главнокомандующих» в Кенхи несколько, а мастеров по камню — около 250 человек.

— У нас в селе почти 90% мужского населения — каменщики, правильнее сказать, каменотесы. Это самая древняя профессия, еще в первобытное время строили из камня, — говорит Магомед. — Все каменные объекты в Чечне построены кенхинцами, никто другой так мастерски не умеет обтесывать булыжники. Например, при строительстве резиденции главы Чеченской Республики в Гудермесе не хватало мастеров. Пригласили из других районов Чечни и Дагестана — никто не справился.

Кенхинский камень подчиняется только кенхинцам

Работа каменщика очень тяжелая. Не у каждого выдержит рука ударять по одному камню 200 раз, добиваясь нужной толщины. Для облицовки, например, нужны бруски от 10 до 30 сантиметров. А камней — целые горы.

22-летний каменотес Асхаб Магомедов начинал подсобником — это обязательное условие. По-другому каменщиками не становятся.

— Работа передалась мне по наследству, — рассказывает Асхаб. — Камнем занимаюсь третий год, и это уже мой двенадцатый объект. Конечно, работа непростая. Постоянно дышим пылью, руки от нее портятся. Особенно когда холодно и сыро. В перчатках не всегда получается работать: они становятся влажными. Пыль мы особо не замечаем, но в солнечный день ее хорошо видно. Я не жалуюсь на свою работу. Правда, своему сыну ее не пожелал бы — это большая нагрузка.

Обычно каменщики работают сезонно. В мороз и снег нельзя делать кладку: раствор портится, что влияет на прочность стен. Зимой кенхинцев выручает горский экологически чистый «хлеб» — картофель, морковь, семечки, орехи, груши, яблоки. Все это они выращивают у себя на огородах. Ну и, конечно, скот.

— В Кенхи нет ни одной семьи, у которой во дворе нет скота, — подмечает Хусейн Хадисов, который работает вместе с братом Хасаном. — Ни за что бы не променял жизнь в нашем селе на городскую. Один воздух чего стоит.

В Грозный Хусейн иногда ездит с семьей — погулять с детьми в парке, покатать их на каруселях. Говорит, что хочет им другой жизни.

— Планирую после школы устроить их в вуз, — говорит Хусейн. — Пускай получают образование и ищут себе нормальную работу. Каменщиком работать так сложно, что никто другой не может осилить эту работу. Как говорится, кенхинский камень подчиняется только кенхинцам.

При этом Хусейн улыбается и говорит, что работа интересная. Больше всего ему нравится строить высокие башни.

— Мы строили башню у Грозненского моря, вид с нее был очень красивый. Правда, это опасно и рискованно. Балки строительного леса, которым мы обносим объекты, иногда попадаются слабые и ломаются. Были случаи, когда рабочие получали травмы.

Строить — не ломать

Среди мастеров по камню есть люди с высшим образованием — бывшие преподаватели, программисты. Работа каменщика оплачивается хорошо, поэтому многие молодые люди предпочитают ее своей специальности.

Магомед Саадулаев в совершенстве владеет арабским языком, знает Коран — окончил Исламский университет в Хасавюрте. Вернувшись в Кенхи, устроился подсобником на стройке. Проработав пять лет, решил построить себе дом.

— Я понял, что нужно двигаться дальше, — рассказывает Магомед. — Постепенно стал учиться обтесывать камень и делать кладку. Сейчас умею в буквальном смысле все.

Шаройский башенный комплекс — один из масштабных объектов, в строительстве которого принимал участие Магомед.

— Мы вложили в этот объект много сил, и хотелось, чтобы наш труд оценили. Переживали, когда на открытие комплекса приехал Рамзан Кадыров. К счастью, ему все понравилось, он был впечатлен башнями и сказал, что наша работа выполнена очень хорошо.

На каждом новом объекте мастера делятся на две группы: одни ломают камень, другие из него строят. По словам наших героев, кладку делать не так сложно. Главное — уметь ломать и обрабатывать камень.

— Сложно ли ломать камни? — переспрашивает Магомед. — Каждую ночь после работы мы не чувствуем своих рук. Это состояние невозможно описать. Поймут только те, кто ежедневно этим занимается. Вот если вы будете рассказывать нам о журналистике, мы тоже ничего не поймем.

Ближе к вечеру нас опять приглашают к Зайнаб — попить чай и согреться. Но нужно ехать: до Грозного добираться больше двух часов, а по серпантину ночью — сложновато.

— Приезжайте в Кенхи, когда будем женить Абдуллу, — прощаясь, шутит Юнус. — Но только с ночевкой! До нашего села гости добираются не так часто, и мы им всегда рады!