Профессия: нокаутер

Прямо сейчас Артур Бетербиев — лучший российский боксер-профессионал. Он провел 18 боев, одержал 18 побед и завоевал три чемпионских пояса: WBC, IBF и WBO. Свои победы при этом Артур называет везением и не радуется нокаутам. Он следит за тем, чтобы его дети знали чеченский язык, ходит в одной и той же одежде, пока кто-то не подарит ему новую, и утверждает, что не видел ни одного фильма про бокс. Даже «Рокки». Но ему никто не верит.

«Хочу, чтобы дети говорили на чеченском»

— Я правильно понимаю, ваша мама едва ли не главный болельщик в семье?

— Мама у меня большой болельщик, это правда. Когда я еще в любителях боксировал, всех моих основных соперников знала. Да и сейчас знает.

— А у вас с нею не было разговора: «Сын, а чего это ты возился с соперником девять раундов, его еще во втором ронять нужно было»?

— В деталях она мне, конечно, советы не дает (улыбается). Просто желает перед боем, чтобы все обошлось без травм.

— А бои смотрит?

— Последний раз мама смотрела прямую трансляцию моего поединка в 2007 году, когда я боксировал в финале чемпионата мира. Она сильно разволновалась, у нее резко подскочило давление, и мы поняли: во время моих схваток к телевизору ей лучше не подходить. Но она всегда в курсе событий. Когда я звоню ей после очередного поединка, она уже знает, чем все закончилось.

— Двое из ваших четверых детей родились в Канаде. В Чечню их уже возили?

— Конечно. Грозный им нравится даже больше, чем Монреаль. Монреаль — хороший город, но там нужно ходить в школу (улыбается). А в Чечню мы ездим на летних каникулах. Для них это пока самое важное.

— Чеченский язык знают?

— Да, и для меня это принципиальный момент. Я хочу, чтобы мои дети разговаривали на родном языке и знали, как правильно вести себя в чеченском обществе.

«Я никогда не радуюсь своим нокаутам»

— Три чемпионских пояса — это повод для гордости?

— То, что я сумел завоевать пояса, это хорошо. Я выполнил свою работу. Но это то, о чем можно сказать так: «Это было вчера». Вчерашним днем не хвастаются. Я сосредоточен на том, что нужно сделать, чтобы удачно выступить в будущем.

— Это означает, что вы никогда не перестанете быть голодным до новых поединков?

— Я не такой голодный, каким был 10 лет назад. Нет смысла жить по принципу «Я победил одного соперника, живо тащите мне нового». Главное, что я, как и 10 лет назад, полностью выкладываюсь на тренировках.

— Сейчас поклонники бокса гадают, что ждет Артура Бетербиева: бой за новый пояс, а следовательно, и за звание абсолютного чемпиона мира или защита одного из уже завоеванных титулов. Вы бы какой поединок предпочли?

— Бой за другой пояс в приоритете. Но если придется защищать, тоже грустить не буду. Я днями и ночами не мечтаю стать абсолютным чемпионом мира.

— В случае боя за звание абсолютного чемпиона мира вы на кон ставите три пояса, а ваш соперник Дмитрий Бивол только один. Это напрягает?

— Конечно, человек, у которого три пояса, загружен сильнее, чем его соперник с одним титулом. Но и это можно использовать себе во благо, правильно подойдя к подготовке к бою, особенно к ее психологической стороне. Именно это я и собираюсь сделать в случае заключения контракта.

— Среди 18 нокаутов какой любимый?

— Я не такой: нокаутировал — месяц хожу счастливый. Мы с моей командой пытаемся быть готовыми к любому сценарию в бою, а там уже, на ринге, как пойдет, так и пойдет. Так что для меня все мои нокауты — это просто часть хорошо проделанной работы, не более.

— А после какого по счету поверженного соперника вы поняли, что вы один из опаснейших нокаутеров в современном боксе?

— Я себя не то что одним из опаснейших нокаутеров не считаю, я вообще не думаю, что я такой хороший боксер. 18 побед в 18 поединках? Я называю это «мне повезло». Хотя я и выкладываюсь на тренировках на все сто процентов.

— Такая скромность — это результат воспитания или какой-то спортивный принцип?

— Скорее, это с моей национальностью связано. У чеченцев не принято хвастаться.

— Ну, вон Хамзат Чимаев тоже чеченец, но его скромнягой не назовешь.

— У него другая история: он боец UFC — там нужно делать громкие заявления. Вряд ли это доставляет ему удовольствие. Скорее, это входит в его профессиональные обязанности.

— Отправляя спортсмена в нокаут, вы рискуете нанести серьезный вред его здоровью. После боя интересуетесь судьбой своего оппонента?

— До окончания поединка я о таких вещах не думаю. Но после боя, конечно же, подхожу, спрашиваю, как он себя чувствует. Я никогда не радуюсь тому, что кого-то нокаутировал.

— Если слышите родную речь с трибун, вас это заряжает?

— Услышать чеченскую речь всегда приятно. Но я слышу ее уже после боя. Даже если бы во время поединка услышал, никак бы не отреагировал. У меня есть тренер и команда — во время боя я реагирую только на их слова.

— Вы часто выходите на ринг в качестве фаворита. Как это на вас влияет?

— Букмекерские рейтинги — это для любителей бокса. Для тех, кто будет смотреть поединок со стороны. А я участник боя, мне от этих рейтингов ни холодно ни жарко, я за ними вообще не слежу. Мы с командой разбираем соперника. И во время разбора не мыслишь: «Я сейчас зайду на ринг, и он сразу ляжет». К тому же это ведь бокс. Тут все может решить один удар. И этот удар способен нанести тот, кого все считали аутсайдером.

«Меня 10 раз выгоняли с бокса»

— Что за экзамен устроили вам братья в ваш первый день в секции бокса?

— Спарринг без перчаток. Мои старшие браться ходили на бокс, и я постоянно просил: «Возьмите меня с собой». А они отвечали: «В следующий понедельник, в следующий понедельник». Спустя очень много «следующих понедельников» они наконец взяли меня в зал. И там устроили своеобразный тест — заставили драться с одним из пацанов.

— А почему без перчаток?

— Мы же маленькие, сильно все равно не бьем. Судя по всему, тест я сдал не очень хорошо. Потому что братья после этого еще долго не брали меня с собой на бокс.

— Как отнеслись к тому, что братья заставили драться в первый же день? Не было обиды?

— Я привык: они и на улице частенько подбирали мне соперников. Так уж заведено. Брат подзывает, показывает на какого-то пацана и говорит: «Будешь с ним драться?» Как ему ответишь, что нет? Конечно, идешь и дерешься.

— Так получается, братья были вашими первыми промоутерами.

— Да, но денег не платили. Даже мороженое не покупали (смеется).

— Уличный рекорд был такой же впечатляющий, как профессиональный?

— Таких подробностей не помню. Я рос очень энергичным. Шалуном был. Мама отправляла в школу чистым и аккуратным, я всегда возвращался грязным, да еще и в разорванной одежде. И брат, в конце концов, записал меня в секцию бокса, чтобы направить эту энергию в нужное русло. И действительно, когда я начал заниматься боксом, я стал гораздо реже попадать в какие-то уличные истории. Но на тренировках проблемы из-за характера у меня возникали еще долго. То с одним пацаном что-то не поделю, то — с другим, меня раз десять выгоняли с бокса. Но я всегда возвращался. Всякий раз брали с неохотой, под честное слово, что «больше не буду».

— Это правда, что ваш отец не хотел, чтобы вы занимались боксом?

— Он был не против, чтобы я стал боксером. Его беспокоило, что из-за занятий спортом я стал меньше времени уделять учебе. Он хотел, чтобы в первую очередь я занимался своим образованием. Но я знаю, что он гордился моими успехами. Помню, я вернулся с первого для меня первенства мира по боксу, где занял третье место. Он попросил, чтобы я поставил кассету, на которой был записан турнир. И, посмотрев поединок за выход в финал, где победу присудили моему сопернику, отец сказал: «Не переживай, ты не проиграл этот бой». Для меня это прозвучало как благословение от отца на то, чтобы я продолжил заниматься боксом. Через несколько дней он погиб в автокатастрофе. Было нелегко смириться с его потерей. Мне было лет 14−15 — в этом возрасте отец особенно нужен сыну. Не прошло и года после его смерти, меня пригласили в Москву — в училище олимпийского резерва. Я не хотел ехать, понимал, что семье и так тяжело, думал остаться, чтобы хоть как-то помочь маме. Но она настояла, чтобы я принял предложение. Она верила, что из меня может вырасти хороший боксер.

— Оглядываясь назад, как можете оценить свое выступление на Олимпийских играх?

— Я участвовал в них в 2008 и 2012 годах. В Пекине уступил в 1/8 финала, в Лондоне — в ¼. При этом считаю, что все равно отбоксировал неплохо. Учитывая состояние, в котором находился. Дело в том, что на последних этапах подготовки и в 2008, и в 2012 годах мне сильно не везло: то простужался, то травмировался. Был не в лучшей форме. Конечно, я бы хотел выступить лучше. Кто не мечтает победить на Олимпийских играх? Помню, ребенком я с отцом и братьями смотрел Олимпиаду — турнир по боксу, и я заметил, что один из боксеров на ринге сильно устал. И я подумал: «Вот если бы я выступал на Играх, я бы точно не устал. Это слишком важные соревнования, чтобы на них уставать» (улыбается). Но все, что ни делается, делается к лучшему. В 13-м я начал профессиональную карьеру.

«Я не фанат бокса»

— Почему для развития профессиональной карьеры вы выбрали Канаду?

— Меня звали и в США, и в Германию, но Канада оказалась настойчивее. Плюс тренер из Монреаля, Марк Рэмси, следил за моей карьерой еще с 2007 года, ему было интересно поработать со мною. Позвал, попросил остаться на несколько месяцев. Он провел несколько тестов, которые меня едва не убили. И я понял, что имею дело с настоящим профессионалом, способным меня многому научить. С тех пор Рэмси — мой тренер, и я строго придерживаюсь всех его рекомендаций.

— А что за тесты такие убойные?

— Часть на физподготовку, часть — спарринги с очень опытными бойцами, которые тогда уже входили в десятку лучших боксеров своего дивизиона.

— Что вас больше всего удивило в Канаде?

— Я уже давно живу в Монреале, но не могу сказать, что хорошо знаю этот город: я там только ради бокса, ни на что другое не отвлекаюсь. Но что меня удивило — это желание местных жителей держать себя в хорошей форме. Я по утрам хожу в один фитнес-зал. Прихожу довольно рано, в 7 утра… но некоторые к этому моменту оттуда уже уходят. Они приходят туда в 5−6 утра, чтобы потом успеть на работу. И многие из них уже довольно взрослые люди. Такое желание держать себя в форме — это классно.

— На хоккей подсели?

— Надо слезть с бокса, чтобы подсесть на что-то другое. Но иногда хоккейные матчи посещаю.

— А дети спортом занимаются?

— Посещают дзюдо, разные спортивные кружки. Но пока без акцента на какие-то серьезные достижения. Старший просится на бокс, но я его сдерживаю. Я не фанат бокса. И не хочу оставаться в этом виде спорта на всю жизнь. А ведь если сын всерьез займется боксом, после завершения собственной карьеры мне придется заниматься его карьерой. Он же будет просить, чтобы я его тренировал. Я бы хотел этого избежать.

— Вы однажды сказали, что готовы провести бой по правилам ММА. Зачем вам это?

— Это я просто сказал, когда настроение хорошее было. Съел что-то вкусное перед интервью (смеется). А журналисты и подхватили. Я имел в виду, что такой поединок был бы интересным из-за своей спортивной составляющий: чемпион ММА против чемпиона по боксу. И, в случае чего, я был бы настроен побить своего соперника, чтобы доказать, что бокс лучше. Но вряд ли такой поединок когда-нибудь состоится.

Блиц

— Чем бы вы занимались, если бы в мире не было бокса?

— Кружился бы вокруг земли на орбитальной станции. В детстве я хотел стать космонавтом.

— Ваша самое нелюбимое занятие?

— Шопинг. Просто не могу этим заниматься. Хожу в старой одежде, пока мне кто-нибудь не подарит новую.

— Самая смешная шутка про боксера, которую вы слышали?

— Знаете почему боксер быстро ездит? Чтобы не забыть, куда едет.

— Какую книгу вы читали в последний раз?

— Я обычно не читаю, а слушаю аудиокниги. Предпоследней была «Шантарам». А последней — книга одного из кавказских писателей. Я очень плохо запоминаю имена авторов. Но книга понравилась.

— Любимый фильм о боксе?

— Ни один не смотрел. Когда я говорю, что не видел даже «Рокки», мне никто не верит. Зато я был в Филадельфии, на месте съемок фильма, на той самой культовой лестнице, по которой Сталлоне взбирался. Мы там ролик записывали.

— И последний вопрос: что бы вы сказали Мухамеду Али, если бы вам предоставилась такая возможность?

— Али был не просто великим боксером, он стремился быть хорошим примером для других. Поэтому я бы сказал ему: «Молодец! Хорошую работу проделал» (улыбается).