«Шама, бей!»

С именем единственного забившего гол в еврокубках дагестанского футболиста Шамиля Лахиялова связана масса конфликтов. Роберто Карлоса бывший форвард «Анжи» и «Терека» назвал «человеком себе на уме», Хиддинку сказал, чтобы тот не подходил к нему здороваться, одноклубников обвинил в отсутствии дагестанского духа, в Самаре «оскорбил» гимн страны… Между тем Шамиля очень уважают и любят партнеры и болельщики, считая простым и честным парнем, а сам он говорит обо всем с улыбкой и шутит, что просто помогает журналистам работать. Но признается: некоторые поступки прошлого сегодня все же не совершил бы…

Злой и страшный Лахиялов

— Шамиль, я должна вам признаться…

— В чем?

— Я вас боюсь.

— Начитались?

— Начиталась.

— Думаете, я злой?

— Ну, как вам сказать. Я разбила людей, о которых вы рассказываете в своих многочисленных интервью, на два столбика: хороших и плохих. Так вот, в первый попали трое — Самуэль Это’О и два дагестанских футболиста. С остальными в жизни вам явно везло меньше…

— Да нет. Вокруг меня огромное количество прекрасных людей! А так я просто помогаю делать журналистам свою работу.

— Одно позитивное видео-интервью.

— С Латиповым? Ну, это исключение. Я был в семье, понимаете? С детьми. Контролировал себя.

— И все же нашли выход.

— Правда?

— Пообещали выкинуть подарок Габулова вашему сыну.

— Вратарскую перчатку? Ну, это была шутка, Габулов поймет. А если серьезно… Ну что я могу сделать, если прессу интересует только негатив, конфликты. Хоть до утра журналисту рассказывай о светлом и добром, а потом на эмоциях выскажись о ком-то резко — и ищи эту фразу в заголовке.

— Был опыт?

— Прилетел в 2013 году из Англии, кажется, журналист «GQ» с переводчиком специально ради встречи со мной. Мы встретились в 10 утра и до 6 вечера говорили. Были у меня дома, ездили в мечеть, академию «Анжи», ели. И все время общались. Он задал мне сотню вопросов. Информации хватило бы на два журнала. И наконец-то я вижу результат этого долгого душевного диалога. Два абзаца. Два маленьких, очень маленьких абзаца. Переврал, исказил, сделал чуть ли не защитником экстремистов. Я поверить не мог. Российские журналисты редко перевирали, меняли мысли. С другой стороны, я же не хожу к ним жаловаться, они сами спрашивают про конфликты или выбирают из всей информации ту, что с негативным оттенком. Они задают вопросы — я отвечаю. А то, что конфликтов много, так я просто говорю правду, а люди это не всегда любят.

— Шамиль, вот у вас трое детей…

— Четверо. С момента последнего интервью у меня появился еще один ребенок.

— Поздравляем вас. Читала, что в планах пятеро?

— Так-то да, хочу как у моего отца. Но жена пока сопротивляется.

— И часто вы с ней не сходитесь в решении важных семейных вопросов?

— Когда как. Вот возьмем учебу. У меня супруга нервничает, если сын уроки вовремя не делает или оценку плохую получает. Одно дело — направлять ребенка, но она же его ругает, наказывает. А он весь зашуганный сидит, пытается там что-то выполнить. Я против такого подхода. Как-то читал историю учителя, у которого в классе учились два иностранца. И на родительских собраниях все спрашивали об оценках детей, жаловались, просили совета, как «подтянуть». И только родители этих двух учеников всегда интересовались моральным состоянием ребенка. Они спрашивали, комфортно ли их ребенок чувствует себя на уроках, не обижают ли его, дружит ли с остальными. У нас так же. Жена: «Учи, учи, учи». А я не требую. Мне важней состояние. Если не интересно, не заставляю. Вот спорт — другое дело. Мальчик должен быть спортивным. И если есть интерес к чему-то, надо развивать, конечно, стимулировать к росту. Но не руганью. Какой в ней смысл? Меня тоже родители напрягали. Зубрил сидел, читал. Ну и что? Много я помню?

«Ищу партнеров»

— А как вы сами учились в школе?

— Довольно хорошо, пока не перешел в другую.

— А зачем переходили? С директором поругались или учителю правду сказали?

— Я ушел мирно. Один хороший человек собрал нас, ребят, неплохо играющих в футбол, в один класс. И чтобы в него попасть, мне пришлось перейти в другую школу. Родители сначала были против. Они всегда считали футбол невинным увлечением, а тут такой шаг. Но я взял их упорством. Хотя твердое «да» они тоже не сказали. Короче, с молчаливого согласия.

— А вы строгий отец?

— Да нет.

— Если придет сын, как вы к своим родителям когда-то, и скажет: «Хочу в художественный класс»…

— Я ему не дам шанса. Ну что за художественный класс? Даже не знаю, откуда у него может взяться эта тяга? Зачем? От кого?

— Действительно. В общем, художников в вашей будущей школе выпускать не будут?

— Специально — нет, а так кто знает.

— Значит, слухи о ваших планах построить школу правдивы?

— Да, я уже купил в 5 километрах от Махачкалы гектар земли и строю там большую спортивно-образовательную школу.

— Почему не ресторан или, например, гостиницу?

— Это, конечно, в разы прибыльнее, но, думаю, у нас достаточно гостиниц, супермаркетов и ресторанов. Мужчине нужно думать не только о прибыли и развлечениях, но и о будущем республики, а оно в образовании нации. Идея создания по-настоящему качественной образовательной школы со спортивными секциями крутилась в моей голове давно, но в верности хода своих мыслей я убедился, наверное, на встрече с Зиявудином Магомедовым. Узнал, что он планируют открыть крутой образовательный центр для молодежи в Махачкале и понял: раз такой человек видит пользу во вкладах в образование…

— Зиявудин Магомедов достаточно богат для того, чтобы строить и строить подобные центры. А вы?

— Да, это огромные расходы. И я понимаю, что один не потяну. Вернее, потяну, если снижу требования, но тогда зачем вообще строить? Обычная школа, просто чуть лучше? Кому она нужна? Нет, там будут самые лучшие педагоги, хорошие тренеры, секции футбола, тенниса, дзюдо, комфортные условия, возможность определения в лучшие вузы страны после выпуска. Поэтому сейчас я ищу партнеров — человека или людей, которым так же важно заняться чем-то стоящим и полезным.

— Почему бы вам просто не обратиться к Сулейману Керимову или Рамзану Кадырову?

— Мне все задают этот вопрос. Наверное, чтобы не было ситуации «старый знакомый обратился, надо помочь». Если кто-то из них увидит реальную пользу в инвестициях в образование и спортивные достижения республики и страны, я буду очень рад, но благотворительности не хочу.

— Шамиль, вы сказали, что идея появилась у вас давно, но вы не играете-то всего ничего. Когда хоть успели о России подумать?

— Я видел много футболистов, не знающих, куда себя деть после завершения спортивной карьеры. И много ребят, ушедших из жизни молодыми, ничего не оставив после себя ни детям, ни обществу. Наверное, эти два фактора сыграли роль в том, что меня тянет в социальную сферу. Хочется, как любому мужчине, оставить достойный след. Такой, чтобы дети могли гордиться.

«Сегодня бы я с Хиддинком поздоровался»

— Вы, наверное, любящий отец. Читала, как в Самаре вам не хватало семьи…

— Да. Мне там всего не хватало. Не люблю частицу «бы», но переход в «Крылья», наверное, первое, что я не сделал бы, имей возможность что-то поменять.

— История с гимном подкосила? (В 2013 году перед одним из матчей Лахиялов отвернулся от российсского флага во время исполнения гимна страны)

—  Нет. Я реально не придал этому значения.

— Гимну?

— Разговорам. Раздули на ровном месте. Это не было специально, я действительно отвлекся. Я противник таких демонстраций.

— А то, что руку Хиддинку не пожали, разве не демонстрация?

— Я сказал ему: «Не подходи ко мне и не протягивай мне руку», а не оставил с протянутой рукой.

— Как Дзагоев Слуцкого?

— Да. Это было не на поле, а в помещении. Там и так всего-то человека три было. И я был на него зол.

— Вы не раз говорили о конфликте и отмечали, что до вас дошла информация, что Хиддинк настраивал против вас Керимова.

— Да. Просто незадолго до этого, в Италии, у нас с ним был разговор, во время которого Гус говорил, что возлагает на меня большие надежды. Сказал, что хотел бы, чтобы, завершив карьеру, я остался при клубе, приносил пользу.

— А почему вы так уверены, что вас не обманули? Вы так доверяете людям, которые разносят слухи?

— У меня нет оснований не доверять человеку, от которого я услышал эту информацию. Тем не менее, если бы это произошло сегодня, я бы с ним поздоровался. Потому что спустя время отношусь к ситуации с пониманием. Тренер не может быть хорошим для всех, у него 20 детей, и 9 всегда нужно обидеть.

«В раздевалке все глушится»

— Тренер не может быть хорошим. А болельщики?

—  С ними у меня не было конфликтов. Была одна встреча, на которой мы общались с ними на повышенных тонах. Когда стало обостряться, Гус свернул встречу и забрал нас. Просто была немного странная ситуация. То есть когда команда проигрывает и на нее выливается негатив, то это ожидаемо. Но дагестанским футболистам доставалось всегда. Приезжие недоумевали, откуда такая неприязнь. С одной стороны, кричат: «Где дагестанцы? Это разве дагестанский клуб?», с другой — освистывают и «у-у-у-кают», когда они выходят играть или при малейшей ошибке. Я сейчас не про себя говорю. Ко мне отношение было по большей части хорошим.

— Про Камиля Агаларова?

— В том числе.

— Он на удивление стойко все выносил и даже в конце всех матчей подходил поблагодарить болельщиков.

— Камиль молодец и пахарь. Не знаю, как бы я реагировал на его месте.

— Тройными факами, как Широков?

— Меня, кстати, один раз с этим поймали.

— Поймали? Вы спрятались и показывали?

— Да нет, что за «спрятался»? Просто был какой-то матч в Москве, прохожу под трибуной, а они свистят, монетами бросаются, кричат «любить Кавказ»… Ну, вы поняли. Попали в меня монетой, я такой злой, остановился, поднимаю голову, уже готов был послать, и вижу, как бежит вниз фотограф. Объектив на меня, ждет, бедолага. Я отвернулся и ушел, не доставил им такое удовольствие. Надо стараться не поддаваться на эти провокации. Но Широкова я уважаю.

— Потому что вы похожи?

— Разве похожи?

— По темпераменту. Такие правдорубы.

— Правда же намного ценнее. Рома — честный парень, он и о себе говорит честно, и о других. Но тут один момент: слушать футболиста будут, пока есть результат. Нет результата — и ты не правдоруб, а балабол.

— Всегда было интересно, как ведут себя игроки, встретившись после матча, на котором произошла ссора или драка.

— Да в раздевалке все глушится. Ну, максимум к вратарю подойти, сказать: «Ты чо кричал на меня?»

— А он?

— «Эмоции, да, брат». Свои ребята же.

«Решил, что я никто и футболист из меня никакой»

— Кстати, насчет своих. Исламнур Абдулавов признавался, что в тяжелый момент адаптации в клубе вы стали для него кем-то вроде наставника и оказали большую поддержку. А у вас был такой человек?

— Руслан Агаларов, Мурад Рамазанов. Должна быть поддержка. Помню, как сам нервничал, играть не мог, будучи новичком. Один раз потерял мяч от волнения, второй раз. И один защитник раздраженно так крикнул: «Кто этого мальчика привел?». У меня тогда за пару секунд все сломалось внутри. Решил, что я никто и футболист из меня никакой. Такие моменты у всех бывают. И кто-то должен подойти и сказать: «Братишка, я тоже спотыкался, верь в себя». Вера в себя играет огромную роль.

— А кто может ее дать?

— Кто угодно. Сам, друзья, семья.

— А болельщики?

— Безусловно. Крылья вырастают, когда целым стадионом начинают скандировать имя клуба. Ну и в коллективе должна быть нормальная атмосфера. Ясно, что все конкуренты, но какие-то шутки, подколы сближают. Хотя, конечно, бывает, когда и до жестокости доходит.

— Например?

— Ну разное, да. Как-то после игры в Краснодаре пришли, помню, в ресторан, а за соперников тогда играл Жоазиньо. А он ростом 155−158, с… не знаю даже кого…

— С меня без каблуков.

— Да? Ну, наверное. В общем, прохожу мимо их стола, и возле таблички с его именем детское кресло вместо обычного. Посмеялся. А потом он пришел, и у него такое лицо… Жалко стало.

— А над вами не шутили жестоко?

— Был у меня один застой в Грозном. Игр десять я не играл. На замену выходил на 2−3 минуты и все. Руки опускаются, хожу мрачный, в себе держу. И что-то меня замкнуло на тренировке. Получаю мяч — бью! Неважно, куда: выше, мимо. Три метра, 40, 50 — в ворота! Не реагирую ни на кого. Пока не остудил свой пыл, не успокоился. В общем, после этого меня долго подкалывали. Чуть что: «На, Шама, бей!»

«Какие проблемы, Патимат?»

— Шамиль, вы в одном своем интервью признались, что раньше любили хорошо отдохнуть.

— Я и сейчас люблю.

— А как вы отдыхаете? Вы, как религиозный человек, не поете, не танцуете, не пьете, следовательно, на свадьбах, в клубах, барах и караоке вас не увидишь…

— Да. И в кинотеатрах был раз пять, наверное. И то вынужденная мера была, компания шла — и мне приходилось. Но это я просто не любитель смотреть фильмы.

— PlayStation?

— О нет, это вообще не мое. И выставки, и… Изгой какой-то получается, да? Ну, я за живое общение. Вот меня просто посидеть за чашкой чая и звать не надо, сам пять раз позову. Сауну люблю, попариться, поговорить с друзьями о разном. В футбол играем, собираемся. А так мой отдых — мой дом. Хочется свободное время проводить с семьей, с родителями. Возместить время, кокоторое упустил из-за футбола.

— Шамиль, можно личный вопрос? Если хотите, можете не отвечать на него.

— Да ладно, на любой отвечу.

— Я как-то читала, что ваш покойный брат во время прощального разговора с родителями попросил их позаботиться о его невесте (Мурад Лахиялов — участник незаконных вооруженных формирований, убит в 2005 году в Махачкале в результате спецоперации). Он сказал им: «Не бросайте Патимат».

— Да.

— А сложно вам далось решение жениться на ней? Ведь вы такой весь волевой, бескомпромиссный, и взять и связать жизнь с девушкой по просьбе семьи…

— Нет, мне же не пришлось ради нее бросать другую девушку, отказываться от каких-то своих отношений. У меня не было никого. Я хотел поддержать маму, которая была убита горем. А сейчас понимаю, что был прав, и всем доволен. А был бы не доволен, еще три вакантных места в запасе (смеется).

— То есть к многоженству вы относитесь положительно?

— Да это ж мои козыри! Обед без салата? «И все??? Ты что, не чувствуешь конкуренции?» Или жалуется, что дел много, а я ей: «Ну какие проблемы, Патимат? Возьмем тебе помощницу». Сразу дела обременять перестают.