Жители Северной Осетии говорят: чтобы понять душу осетинского народа, надо послушать музыку на фандыре. Это общее название народных музыкальных инструментов, среди них есть, к примеру, пастушья свирель — уадынз, двенадцатиструнная арфа — дуадастанон-фандыр, струнный смычковый инструмент — кишын-фандыр. А еще стоит прочитать «Осетинскую лиру» — стихотворения основоположника осетинской литературы Коста Хетагурова. Сборник принес ему всемирное признание и, конечно, славу на родине. Стихи, что называется, расходились по рукам, а большая часть превращалась в народные песни, которые как раз и играли на фандыре.
Играют все
Фото: Максим Григорьев/ТАСС
— На самом деле, очень много талантливой молодежи сегодня хотели бы освоить наши традиционные народные осетинские инструменты, даже не считая дала-фандыра или дуадастанон-фандыра. Те же язычковые — гармоника кавказская хроматическая и диатоническая, ударные — трещотка, убыхская коробочка, ребятам интересны, — перечисляет Екатерина Селезнева, директор по развитию одноименной компании «Фандыр» — фактически единственного на Северном Кавказе производителя национальных музыкальных инструментов.
Сама Екатерина с детства «в музыке и духе времени»: проект еще 30 лет назад основали ее мама Галина Селезнева и Тамерлан Ужегов — работники аналогичного советского предприятия, которое в 90-е развалилось. Главной целью было сохранить народный промысел и обычаи, ведь почти ни одна кавказская свадьба не обходится «без гармошки». С 14 лет Екатерина помогала на производстве и, несмотря на образование и учебу в Москве на политолога, решила вернуться на родину, чтобы возрождать промысел.
— Сложностей несколько, но, на мой взгляд, их можно решить, — говорит она. — Во-первых, мало мастеров: их обучение очень трудоемкое, и тут либо есть талант и лежит рука, либо этого нет, как ни учи. Здесь нужно возрождать интерес к профессии. Во-вторых, спрос кратно превышает предложение, несмотря на цену (от 130 тысяч рублей. — Ред.). Помимо России нашими инструментами интересуются во Франции, Греции, Турции и странах СНГ. Так как мастеров мало, а та же гармоника — это 80% ручного труда, мы делаем не более 36 штук в год.
Если в 90-х клиентами были в основном частные лица, то сегодня это госучреждения, музыкальные школы, колледжи, институты культуры и консерватории. Обычно заказывают классические черные и красные цвета, но предпринимательница считает: и здесь есть возможность для креатива.
— Если в музыкальных школах предложат посмотреть в сторону традиционных орнаментов на музыкальных инструментах — я буду только рада. Мне кажется, это придаст дополнительный визуальный эффект сопричастности с народной музыкой.
На волне популярности
Фото: Анна Кабисова
Игра на осетинской арфе — дуадастанон фандыре. Рисунок на стене мастерской музыкальных инструментов. Село Тарское
Молодые люди в Северной Осетии сегодня активно интересуются не только музыкальными народными инструментами, но и вообще культурой, отмечает Екатерина.
— Не знаю, насколько это мода, но у нас сейчас большой всплеск интереса к истории края и к народным промыслам — это как раз видно на нашем примере. И даже по «Тик-Току» я могу об этом судить. К слову, наши инструменты — это вообще хорошая фишка для данной сети и для Instagram. Еще мы видим свое развитие во «ВКонтакте», — говорит Екатерина.
Народная музыка снова становится актуальной. Гармоникой интересуются и парни, и девушки.
— Вообще, в Осетии считалось, что девушке необходимо дать в приданое гармошку. В этом была народная мудрость, если женщина умеет играть на гармонике, она обязательно научит своих детей. И до конца XIX века, к слову, это был в основном женский инструмент. И хоронили тоже с ним: было поверье, что и в загробной жизни гармоника пригодится. Но сегодня такого уже нет, как и гендерного различия тоже, — отмечает Екатерина.
По стопам Италии
Во время пандемии большинство мастеров компании работало на дому. Екатерина переживала за коллектив: за долгие годы работы все стали как одна семья, а большей части сотрудников за пятьдесят — они в зоне риска.
— Переболели мы по цепочке, но, слава богу, без серьезных осложнений и проблем. А вот с точки зрения бизнеса сильно сказалось отсутствие выставок — как российских, так и зарубежных. Мы сегодня видим, к слову, оживление и желание со стороны властей нас поддержать. Нам очень нужна помощь в части организации зарубежных выставок. С нашими инструментами, без сомнения, мы интересны зарубежному рынку, но вот поехать самостоятельно — это большие затраты. Очень надеемся на профильные институты развития в этом вопросе, — признается Екатерина.
Говоря еще об одном несбывшемся желании, она вспоминает о своих итальянских коллегах, на которых равняется — это семейный бизнес Пиджини, они производят аккордеоны и баяны с 1946 года, и Скандалли — их аккордеоны — знают аж с 1900 года. До пандемии Екатерина планировала отправиться в Италию, чтобы познакомиться с потомками основателей и изучить опыт предприятий.
— Вековым традициям, которые до сих пор умудряются сохранять эти семейные производства, точно можно поучиться. Но при этом там вводят и современные технологии. На фирме Пиджини, например, работает мой друг, он сделал там роботизацию производства. Вот мы с вами были в настроечном кабинете, где звук у нас настраивается человеческой рукой, а там это делает робот. Нам это тоже нужно — автоматизировать производство, убыстрить процесс сборки. Уверена, мы к этому обязательно придем.
А вот что, по словам Екатерины, «никогда не заменит робот», так это процесс декорирования — он полностью ручной, в основном инструменты декорируют белым переливающимся перламутром с разными орнаментами, но могут присутствовать и геометрические композиции или индивидуальный рисунок. И, конечно, звук и песня всегда будут плодом человеческой души.
