Лепить и продавать: как в Дагестане вспоминают традиции и пытаются заработать

В одном из кабинетов огромного комплекса музея «Россия — моя история» в выходные дни особенно оживленно. Помещение с широкими окнами, с видом на джума-мечеть обустроено под мастерскую народных ремесел Дагестана. По левую сторону — рабочие поверхности для будущих ювелиров и кожевенников, за столом возле окна мастерицы учат кайтагской вышивке, а самое большое место у гончаров.

Из 11 гончарных кругов заняты пока три. Девушки лет двадцати, с перепачканными глиной руками усердно пытаются придать кускам материала вид кувшинов. Получается не очень, как и у всех новичков.

— Я хочу сделать блюдечко для украшений. Пока не очень получается. Я вышиваю гладью, но на кайтагскую вышивку не пошла, было интересно поработать с глиной, — рассказывает Мадина из Махачкалы.

В руках ее подруг куски глины тоже пока не обрели четких форм. Но, кажется, девушек это нисколько не расстраивает.

— Нравится сам процесс, еще обязательно придем сюда, — говорит одна из них.

Ремесла в спячке

Создатель мастерской народных ремесел «Ремесловъ» — экономист Ильяс Гасангусейнов. Парень родился и вырос в Кубачи — знаменитом дагестанском селе златокузнецов — и с детства владеет традиционным промыслом.

— Я гравировщик, это человек, который наносит узоры на металл. Насечка узора — мой профиль, — рассказывает он. — У нас в селе школа с углубленным изучением основ кубачинского искусства. На уроках труда как обычно бывает? Либо столярка, либо из дощечек что-то мастерят. А у нас вот так.

Переехав из села в Махачкалу на учебу, Ильяс подумал, что было бы неплохо открыть в городе мастерскую, где все те, кто уехал из Кубачи, могли бы продолжать оттачивать навыки. Но как это сделать, мыслей не было.

В 2018 году Ильяс попал на молодежный форум «Машук» в Пятигорске — с совсем другим проектом. Там от новых знакомых он с удивлением узнал, что с другими традиционными народными промыслами республики дела обстоят еще хуже, чем у кубачинцев.

— Для меня это стало открытием, я ведь не изучал раньше ситуацию. Выяснилось, что если кубачинское ремесло находится в состоянии анабиоза, то другие — в большом стрессе или в упадке. Где-то осталось всего несколько носителей искусства, и им по 60−70 лет, — объясняет Ильяс. — Возможно, это потому, что нет большого спроса на изделия.

Так кубачинская мастерская, существовавшая пока только в голове Ильяса, превратилась в ремесленный центр, где можно было бы обучать детей традиционным промыслам Дагестана: ковроткачеству, керамике, резьбе по дереву.

Там же, на форуме, Ильяс узнал о существовании Фонда президентских грантов, который поддерживает социально-культурные инициативы, и решил подать документы. В том же 2018 году он уже получил грант в размере около трех миллионов рублей.

Досуг по старинке

Ильясу не терпелось начать работать, но нужно было найти площадку, закупить оборудование, привлечь преподавателей. На подготовительные работы ушло четыре месяца. Полноценно ремесленнический центр стал принимать людей весной 2019 года.

В расписании значились такие дисциплины, как ковроделие, кожевенное дело, ювелирное дело, гончарное мастерство, кайтагская вышивка, резьба по дереву. Занятия были бесплатными. Заявки посыпались мгновенно.

Сотрудников мастерской удивило то, что среди учеников взрослых оказалось больше, чем детей.

— В форме заявки мы можем смотреть, от кого она пришла. 52 процента — это люди от 17 лет, — поясняет Ильяс.

Такой интерес к народным ремеслам он объясняет в первую очередь отсутствием мест для досуга. Кроме кино и кафе, в Махачкале, кажется, и негде провести свободное время тем, кто вышел из возраста детских клубов.

Каждому ремеслу обучали курсом — всего по 16 занятий.

Когда срок гранта подошел к концу, Ильяс стал думать, как развивать проект дальше. Появились два современных направления — техническое и ювелирное 3D-моделирование. Курсы сменились мастер-классами. С 2021 года в «Ремесловъ» занятия стали платными. Стоимость часа — 300 рублей. Двух часов — 500 рублей. Но и сейчас в желающих научиться чему-то новому нет нехватки.

«Чтобы сделать кривой кувшин, нужен год»

За все время работы ремесленнического центра здесь обучились больше трех тысяч человек. Самым популярным направлением остается керамика. Объяснение простое: уже после первого занятия с глиной можно получить законченный результат.

Преподавательница Патимат Шамадаева родилась в селе гончаров Балхаре и, кажется, может слепить кушвин с закрытыми глазами. Глиняные ослики были первыми игрушками девочки: все женщины в семье всегда были заняты работой с глиной.

— Бабушка, мама, сестра — все лепили кувшины. Пока я сплю, они втроем сидят и делают кувшины. Как можно в таких условиях не научиться всему этому? — говорит мастерица.

Начинается очередной урок по лепке. За гончарными кругами и взрослые, и дети. Патимат раздает всем куски красно-коричневой глины. Ее привозят из Балхара. В качестве эксперимента сейчас стали возить сырье и из Гжели. Иногда глины смешивают для улучшения консистенции и рабочих свойств.

— Катаем шар, — начинает занятие Патимат. — Потом кладем его на середину, смачиваем руки и вот так сильно прижимаем ладонями.

Щелкают включатели электрических гончарных кругов. Комки глины вращаются под руками учеников. Нужно, чтобы шар превратился в конус и чтобы находился он точно по центру вращающегося круга.

Под опытными руками мастера глина почти мгновенно принимает нужную форму. В руках новичков такого чуда не происходит. Патимат по очереди подходит к каждому.

— Вот сюда теперь большой палец клади, прямо в середину, — показывает она.

И уже через секунду на глазах удивленных учеников комок глины становится похож на кружку. Еще секунда — стенки сосуда разбегаются в стороны, и перед нами уже плоская тарелка с широкими краями. Еще пара ловких, отточенных движений — и тарелка снова закручивается сначала в чашку, а потом принимает форму кувшина. Волшебство, не иначе.

Видя удивленные глаза учеников, Патимат улыбается.

— Все хотят лепить и чтобы в первый же день кушвин сделать и унести домой. А уносят кривые тарелки. Чтобы кривой кувшин сделать, надо целый год ходить ко мне. Чтобы ровный — два года, — говорит керамистка.

Первые стежки

Вторая преподавательница — Асият Мирзаева — тоже родом из Балхара.

— Очень редко, но бывают дети, у которых раз — и получается. Скорее всего, от генов зависит. А еще от усидчивости, терпения, — говорит она.

В ее группе учеников лучше всех получается у Абдулаха. Шестнадцатилетний парень специально приехал из Нальчика, чтобы получить новую профессию.

— В Нальчике было что-то похожее. Я ходил туда, но ничему не научили, — объясняет он. — А я хочу научиться и открыть мастерскую в своем городе, лепить и продавать.

Кайтагская вышивка — еще одно популярное направление в центре. Сейчас уроки ведет Заира Шихкеримова, бывшая ученица мастерской. С первого же занятия ее старания оценили, а после того, как предыдущий педагог ушла с работы, Заире предложили остаться.

— Преподаватель у меня была табасаранка, из тех, кто помогал в возрождении этого ремесла. Ездила по селам, узнавала все тонкости. Нити должны быть натурального крашения, земные, ествественные цвета. Мне это и понравилось, — рассказывает девушка.

После того как занятия стали платными, учеников у Заиры стало поменьше. К тому же вышивка требует много времени, за один урок тяжело закончить работу. Но Заира пошла на хитрость.

— Мы перешли на мини-формат работ, чтобы в конце занятия было что забрать с собой. Тогда и будет интерес. Я даю мелкие элементы, чтобы быстро увидеть результат, — рассказывает Заира, не отрывая глаз от своей вышивки.

Стежок за стежком — и на ткани вырисовывается образ горянки в национальной одежде.

«Икея» по-дагестански

Несмотря на переход на коммерческие рельсы, раз в месяц в центре стараются проводить благотворительные занятия для особенных детей.

— Приглашаем социальные учреждения. Как-то пришли дети на ювелирное дело. Я отметил для себя одного мальчика, школьника. Он так ответственно подошел к работе, сделал просто идеальное изделие, хотя никогда раньше этим не занимался. Если мы его возьмем в дальнейшем на работу, это станет для него заработком, не просто развлечением. Это уже профессия, — рассуждает основатель центра.

И все же главная задача мастерской сейчас — выйти на самоокупаемость. Жизнь на средства грантов не дает развиваться, убежден Ильяс.

— Постоянная поддержка расслабляет. Мы переходим в некий чиновничий формат, когда все упирается в цифры: есть количественный охват, мы получили за это деньги, и вроде все довольны. Нет активной бизнес-стратегии. А изначально задумывалось так: не обучение ради обучения, а чтобы и ученики, и сама мастерская могла зарабатывать и жить на этом, — объясняет руководитель центра.

Чтобы монетизировать работу мастерской, ее основатель решил придумать изделия, которые будут нести в себе этнические мотивы, но выглядеть современно. Тогда можно будет говорить о производстве на продажу.

— Я собрал всех преподавателей и сказал, чтобы не только лепили осликов, но и попробовали что-то из нового, меняли формат. Сейчас мы запускаем коммерческую линию продукции. Это больше шведский формат, минимализм по типу «Икеи». Но с этническими узорами.

Ильяс кивает на полку на стене, где стоят несколько глиняных кружек.

— Форма пока все же более дагестанская, плавная, без граней. Я дал шаблоны того, что нам нужно получить. Пока итогом недоволен.

Основатель мастерской уверен, что такие центры помогут возродить интерес к угасающим ремеслам. А если удастся наладить коммерческое производство, то учеников станет больше.