Приют для соколов

У подножья Сарыкума

К бархану подъезжаем на внедорожнике. День выдался серый, туман словно присел на вершину песчаной горы и наблюдает за всем свысока. Навстречу нам неторопливо идет маленькая кошка.

— О, Василиса! Меня встречаешь? Она живет тут, за хозяйством присматривает.

Хаджаман Исмаилов, научный сотрудник Соколиного центра, каждое утро приезжает на бархан, чтобы осмотреть и покормить птиц.

— Хищные птицы питаются только мясом, — объясняет он, доставая пакеты из багажника. — Берем для них ножки, бычьи сердца, куриные головы. Храним в морозильниках, за ночь размораживаем часть запасов, а утром кормим.

Соколиный центр огорожен забором с видеокамерами, посторонним вход туда закрыт, но у подножья бархана есть старый питомник, в просторных вольерах которого тоже живут редкие птицы: грифы, степной орел, орел-могильник, пара филинов, бородач, белоголовый сип.

Все они инвалиды: у одного сломано крыло, у другого нет глаза — летать и добывать себе пищу они не могут. При виде кормильца обитатели питомника оживляются и приветствуют его громким гомоном. Хаджаман бросает куски мяса, птицы ловят его на лету, норовя отобрать и соседскую порцию.

— Откуда птицы? Люди приносят. Нашли раненую птицу — не знают, куда деть, обращаются в минприроды или находят нас по интернету. Орнитологи подлечат и выпускают на свободу.

Но иногда птиц привозят инспекторы минприроды, обнаружившие орла или сокола в домашнем хозяйстве.

— Увы, мало кто знает, что держать в неволе краснокнижных животных уголовно наказуемо. Недавно выявили семейную пару, у которой жил сапсан. Они решили продать его за полторы тысячи, разместили объявление в интернете. В итоге к ним нагрянула прокуратура. Они держали сапсана пять лет. Примерно столько же им теперь грозит по закону.

Соколиный центр

— Сарыкумский участок всегда был местом притяжения орнитологов. Богатая фауна, я сам частенько веду здесь наблюдения за птицами в природе. Когда в России начали строить подобные питомники, было решено, что Соколиный центр откроется именно на Сарыкуме, — рассказывает Исмаилов, ведя нас по подвесной дорожке к закрытому объекту.

В прошлом апреле из Русского соколиного центра ВНИИ Экологии в дагестанский центр привезли 10 соколов-балобанов и 10 курганников. За год они подросли, летом их окольцуют и выпустят на волю.

— Изначально главной задачей Дагестанского соколиного центра было вольерное разведение редких видов хищных птиц для восстановления их популяции, — поясняет научный сотрудник. — Сейчас, спустя год, понимаю, что на первый план должна выходить реабилитация птиц, попавших в беду, и их возвращение в естественную среду, а также научные наблюдения. Птенцов у нас нет. Пытаемся свести соколов, они все живут в вольерах попарно, но еще слишком молоды для семейной жизни.

Сейчас в Соколином центре 21 птица. Одна из них кричит громче всех.

— Эта Руда — самка балобана, ей 13 год. Вот увидела меня, жалуется. Она хочет, чтобы самец за ней ухаживал, кормил ее, а он еще глупый, ему 3 года всего, — говорит Хаджаман. Молодой, глупый самец беспокоится, глядя, как мужчина входит в клетку и кормит Руду из рук.

Есть в Соколином центре и один орел, бывший узник голубятни.

— Голубятник держал его в маленькой клетке с торчащей арматурой. Орел истекал кровью и почти разучился ходить. Когда мы выпустили его в просторный вольер, он расправил крылья и начал осторожно делать шаги. Сотрудники нашего центра едва могли сдержать слезы. Не понимаю, как человек, который любит голубей, может так относиться к другой птице?

Покормив своих подопечных, Исмаилов показывает «облеточник». Это огромная территория, огороженная сеткой, где уже здоровые соколы могут свободно летать — иногда после тяжелых травм. Птицы проживут здесь несколько месяцев и полетят на свободу.

— Нужно 2−3 месяца, чтобы сокол научился заново летать, пока не перелиняет, пока все перья не отрастут. Перед тем, как выпустить на свободу, надеваем передатчики.

За горой находится кормовая площадка, где сотрудники центра оставляют птицам еду. Если они не смогли добыть себе пищу сами, то могут поесть там.

Птицы и люди

Всего в штате Соколиного центра четыре человека. Здесь занимаются научной работой и обучают студентов-биологов. Хаджаман увлечен птицами всю жизнь, даже в детстве любил наблюдать за ними и выхаживал раненых. Потом много лет работал в Махачкалинском аэропорту со своим верным соколом Басмачом, который отпугивал стаи птиц, обеспечивая безопасный взлет самолетам.

— Ни одного попадания в двигатель не было. Как бы далеко ни продвинулись технологии, лучше хищной птицы в этом деле ничего нет.

Орнитолог уверен: хотя центр нужен прежде всего для реабилитации пернатых, важно также и просвещать местных жителей. Люди не понимают, какой вред они наносят природе, когда убивают краснокнижных хищников, защищая свои хозяйства или и вовсе охотятся на них ради развлечения.

— В Ахтынском районе взрослый мужчина ставил капканы в горах, то есть даже не в своем огороде. В его телефоне были обнаружены видеокадры десятков подобных случаев. Мужчину привлекли к уголовной ответственности. А однажды, несколько лет назад, на таможне задержали машину, под капотом которой были спрятаны три сокола-сапсана, их перевозили на арабский восток. Нас пригласили посмотреть. Мы видели, что места для их содержания у таможенников нет, попросили передать птиц на время следствия нам. Отказали. В итоге три шикарных сокола просто погибли.