Каспийский форт Боярд: тайна, которой не было

«Дагестанский форт Боярд» — называют местные жители это загадочное сооружение, одиноко стоящее прямо в Каспийском море. «Закрытый» восьмой цех завода «Дагдизель» в Каспийске давно перестал работать по назначению — уже много лет он заброшен и никем не охраняется, но стал только более таинственным и притягательным.

С берега кажется, что добраться к нему можно чуть ли не вплавь, но расстояние по прямой — 2,7 километра. Предприимчивые ребята за тысячу рублей и 20 минут в хорошую погоду домчат вас на катере с одного из пляжей города до места. Не забудьте прихватить сменную одежду: Каспий непредсказуем и не всегда удается вернуться на берег сухим.

Экскурсии и одинокие любители приключений плавают к цеху давно — несмотря на тянущуюся за ним славу секретного объекта. С одной из сторон здания кто-то даже прикрепил канат: нужен только штиль на море, чтобы причалить поближе, и ловкость — и можно увидеть цех изнутри, распугав облюбовавших его чаек и бакланов. На заводе «Дагдизель» о визитах в заброшенный цех знают, не то что бы поощряют, но относятся к ним спокойно, только говорят, что забираться внутрь — опасно, здание ветхое.

Дом для пристрельщиков торпед

А строилось оно 80 лет назад как пристрелочная станция для испытания морского оружия — самых современных тогда парогазовых торпед. Место выбрали неслучайно.

— Было несколько вариантов, где разместить станцию, — в Баку или Каспийске. Серго Орджоникидзе (народный комиссар тяжелой промышленности СССР. — Ред.) на совещании у Сталина предложил строить здесь. Место стратегически важное: не так близко к границе Союза, как Баку, ближе ко всем коммуникациям и в незамерзающей части Каспия. По глубинам, по гидрологии тогда это были самые подходящие условия, — рассказывает заместитель директора по техническим вопросам завода «Дагдизель» Михаил Халимбеков. На предприятии он работает уже более 50 лет — и был в числе тех, кто сжигал архив завода в потерявшем свою стратегическую важность цехе.

Сооружать станцию начали на берегу — в специально вырытом котловане изготовили железобетонное основание будущего цеха, а затем отбуксировали его в акваторию.

— В море отсыпали камни, сделав «подушку» высотой шесть метров. Еще больше шести метров была высота подводной части цеха, которую установили на эту «подушку». Она немного выглядывала из воды — и уже на ней возвели наружную часть сооружения.

Восьмой цех заработал в 1937 году. Его общая площадь — больше пяти тысяч квадратных метров. Высота вместе с вышкой — почти 42 метра. Толщина подводных стен — полтора метра. Толщина стекол в окнах — семь миллиметров. Цех был оборудован лифтом, кинотеатром, столовой, общежитием, библиотекой. Одновременно на станции могли находиться до 60 человек.

— Когда начинались шторма, связь с берегом прекращалась. Как-то люди жили там безвылазно два месяца, — рассказывает ветеран завода. — Цех был оборудован всем необходимым, была своя, автономная электростанция. С берега по дну моря шел кабель, подававший электроэнергию. От конца южного мола до цеха расстояние 2,2 километра — это самый длинный морской кабель, который был в акватории порта.

Задачей цеха была пристрелка торпед — проверка их соответствия заводским характеристикам, на которые рассчитывают военные в бою: с той ли скоростью полетит торпеда, на то ли расстояние и по той ли траектории? Производилось оружие на берегу, а затем торпеды транспортировали в восьмой цех — и запускали в море. Потом следовала «сухая переборка»: намокшую торпеду разбирали, просушивали, собирали вновь — и вот она готова к боевой службе.

— ЧП за всю историю случилось только однажды: в 1954 году во время испытаний торпеда вылетела на каспийский пляж. Никто тогда, к счастью, не пострадал, — рассказывает Халимбеков.

«Немцы хотели захватить цех целым»

Во время Великой Отечественной войны завод работал в три смены — производство торпед резко возросло. Людей на «Дагдизеле» не хватало, брали буквально «с улицы» любого, кто мог стоять у станка. Сооружали тройные подставки — чтобы до станка доставали дети. Помимо торпед завод делал мины, пистолеты-пулеметы Шпагина, минометы.

— До 1941 года завод выпускал 1,5 тысячи торпед ежегодно. В 1942 году выпустили уже 3 тысячи. Количество морского оружия, которое было пристрелено и выпущено на фронт в этом цеху, — это 54% всех использованных Советским Союзом за время войны с Германией торпед, — говорит Халимбеков.

В 1943 году «Дагдизель» эвакуировали подальше от фронта — в Алма-Ату. Работники переехали вместе с заводом — и дагестанское предприятие так и продолжало работать в Казахстане буквально до конца существования Советского Союза. А на каспийский «Дагдизель» эвакуировали завод из украинского Токмака, и здесь начали выпускать другие торпеды — авиационные.

До Дагестана немцы не дошли, но, по некоторым данным, все же пытались разбомбить восьмой цех.

— То, что немцы бомбили этот цех, — сказки. Они хотели захватить его целым, — объясняет Халимбеков. — И на всей территории завода не упала ни одна бомба. Они бомбили только заводскую бухту, думая, что там находятся корабли, эвакуирующие оборудование. Но нашим удалось обмануть немецкую разведку: все вывезли заблаговременно.

Вообще, здание, где когда-то занимались засекреченным производством, за годы существования обросло слухами и домыслами. По одной из версий, в море даже занимались разработкой биологического оружия. Это, конечно, не так. Еще один миф касается «прозвища» цеха — Тамара. Якобы так звали женщину — начальницу восьмого цеха.

— Тамарой этот цех окрестили приезжавшие сюда ленинградцы из НИИ "Гидроприбор", — объясняет Халимбеков. — Они назвали пристрелочную станцию замком царицы Тамары за внешнюю схожесть с крепостью.

Несостоявшееся казино

Роковую роль в судьбе восьмого цеха сыграл технический прогресс. В конце 50-х торпеды стали глубоководными, а достаточной глубины для их испытания в районе «Тамары» не было.

— Там было всего 13 метров до дна моря, а нужны были глубины от 200 до 500 метров. На Каспии такие есть только напротив Дербента. Переносить цех туда, имея на Черном море хороший полигон, смысла не было. «Пристрелку» перенесли на Черное море, а наш цех оказался брошенным, — рассказывает Халимбеков.

Бесперебойно цех проработал на испытании торпед только 20 с лишним лет: с 1938 по 1959 годы. Потом торпеды испытывались время от времени — серийно, а в 1966 году работа прекратилась вовсе. Еще 10 лет цех пустовал под охраной и в 1976 году окончательно закрылся.

— В 76-м я был одним из последних, кто покидал цех, снимая охрану. Это было 29 декабря, — вспоминает Халимбеков. — Мы уничтожили архив и пиротехнику, которая там находилась. Цех перестал охраняться, но по-прежнему принадлежит заводу. Сейчас он в плачевном состоянии. После подъема Каспия (1978−1995 гг. — Ред.) волны со льдом разбили его основание. А экранопланщики расстреливали его из пушки — пристреливались. Вышка с правой стороны подбита боевым снарядом и чуть-чуть наклонена.

По цеху стреляли в конце 80-х, когда военные моряки испытывали экраноплан — секретную тогда разработку, морское судно, способное лететь над поверхностью земли и моря. Боевые снаряды, выпущенные с экраноплана-ракетоносца, подбили в передней части цеха порты для стрельбы, до этого закрытые бревнами лиственницы так, что вода не попадала в цех даже при штормах. После обстрела вода стала проникать внутрь, и здание начало интенсивно разрушаться. А от взрывов начался пожар, за несколько суток уничтоживший все внутри цеха.

— Еще в советские годы частное лицо предлагало нам продать цех, чтобы устроить там развлекательный комплекс с казино, рестораном, гостиницей и своим причалом. Завод согласился. Но КГБ не разрешил. У завода есть свой порт, где базируются пограничники, — и они были бы на виду у всех приезжающих в цех. Кроме того, в нашем порту находится тот самый экраноплан, который в те годы был засекречен. Так и стоит цех как памятник уже много лет. Еще лет пять пройдет — и все там рухнет, провалятся крыши. Вся арматура там сгнила — он не ремонтировался с 1957 года.

В прошлом году восьмой цех обследовали водолазы — выясняли, можно ли использовать здание как наблюдательный пункт для пограничников. Они дали заключение о стопроцентной пригодности к эксплуатации подводной части, говорит Халимбеков. А экспертная комиссия, осмотревшая надводную часть, — о ее стопроцентной непригодности.

— Уничтожить цех взрывом нельзя. Чтобы его разрушить, нужен заряд такой силы, что полгорода разнесет взрывной волной. Цех — символ Каспийска, символ «Дагдизеля». Это историческая ценность. В интернете о нем говорят как об одном из самых таинственных зданий в мире. На самом деле тайны там никакой нет. Это памятник тем людям, которые ковали победу во время Великой Отечественной войны.