Коста: главный человек осетинской культуры

«Кем же ты все-таки будешь, сын мой?» — часто недоумевал офицер царской армии Леван Хетагуров.

Коста — на родине его часто называют только по имени — стал основоположником осетинской литературы и осетинского литературного языка, выдающимся поэтом, прозаиком, драматургом, публицистом, этнографом, просветителем, краеведом и первым профессиональным художником Осетии.

Сын офицера

Жизнь Коста Хетагурова, как и многих известных людей, окутана множеством мифов. Согласно одним источникам, мать поэта умерла в 1859 году, при его рождении, и сына якобы хотели похоронить вместе с ней: ребенка бы никто не вырастил в сложных условиях высокогорного аула Нар. Но факты подтверждают, что матери Коста не стало, когда тому было два-три года.

Еще один ложный образ — представление о поэте как о человеке угнетенном.

— К сожалению, в какой-то период создали именно такой образ: ущербного, нездорового и испытывающего материальные лишения человека. Да, конечно, это было в конце жизни, когда он был тяжело болен. Но родился Коста по меркам того времени в сравнительно обеспеченной семье, — объясняет кандидат филологических наук, старший научный сотрудник отдела фольклора и литературы Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований Залина Кусаева. — Отец, уйдя в отставку в чине подпоручика, работал начальником сотни дивизиона — сегодня он был бы начальником в полиции.

За боевые заслуги кроме всевозможных наград Левану Хетагурову в числе более сотни представителей осетинских семей были предоставлены земли в Карачаево-Черкесии. Леван Хетагуров основал там селение — Георгиевско-Осетинское, впоследствии названное именем его сына. Семья получала доход, сдавая земли в аренду.

Странные желания

Учился Коста в сельской церковно-приходской школе, потом — в мужской прогимназии Владикавказа, а затем по ходатайству отца поступил в Ставропольскую прогимназию, где остался на 10 лет.

Здесь он стал, по воспоминаниям одноклассников, всеобщим любимцем: активно участвовал в культурной и общественной жизни, прекрасно декламировал стихи, исполнял главные роли в спектаклях, пел оперные арии, танцевал и музицировал.

Неудивительно, что после гимназии Коста поступает в Императорскую академию художеств в Санкт-Петербурге. Отец добился для него стипендии, хотя стремление сына стать художником никогда не понимал.

— У осетин в приоритете всегда было военное поприще, — говорит Залина Кусаева, — поэтому, конечно, Леван Хетагуров стремился, чтобы сын выбрал военную карьеру, и недоумевал, откуда у Коста тяга к творчеству, ведь в окружении мальчика ни художников, ни писателей не было.

Горец в блестящем Петербурге

Парень из далекого осетинского села начинает обучаться вместе с передовой российской молодежью. И горский юноша, носивший исключительно национальную одежду, идеально вписывается в петербургскую интеллигенцию.

— Надо понимать, что родившийся в высокогорном осетинском ауле Нар Хетагуров потом станет одним из просвещеннейших людей своей эпохи, — объясняет Кусаева. — Сейчас его стихи переведены на многие языки мира.

Правда, завершить образование в академии Хетагурову не удалось: его стипендию растратили чиновники на Кавказе. Подрабатывая по ночам в портах, разгружая баржи, он серьезно подрывает здоровье. В итоге Коста уезжает из Петербурга.

— Одна курсистка рассказывала, что Коста был интересен девушкам своим благородством, образованием, достойным поведением. Зная о его сложностях, они часто приглашали Хетагурова в гости. Им было интересно общение с ним, но преследовалась и другая цель — хоть как-то накормить Коста, — рассказывает исследовательница. — Однако гость всегда сдержанно и категорически отказывался от угощения, хотя при этом несколько дней мог ничего не есть.

Не ради денег

Хетагуров продолжал вести сдержанный образ жизни и вернувшись на Кавказ и погрузившись в творчество.

— Коста прекрасно мог себя содержать на средства за аренду земель в Карачаево-Черкесии, — объясняет Залина Кусаева. — Но он был настолько отзывчив к проблемам окружающих, что отдавал последние сбережения.

Известен факт, когда ближайший родственник просил у Коста деньги приятелю на лечение. Коста, не задумываясь, оправил необходимую сумму.

— Часто привожу цитату Льва Толстого, который говорил, что «торговать своими литературными произведениями, все равно что торговать своим телом». Коста на своих гениальных литературных произведениях не зарабатывал, доход приносила живопись, а также работа художника-оформителя и декоратора в Русском театре.

Драматург-новатор

С театром у Хетагурова оказались многогранные и долгие отношения.

Еще учась в ставропольской гимназии, он был задействован во всех ученических постановках. Позже, когда жил в Пятигорске, на сцене любительского театра поставил пьесу «Дуня» (другое название — «Курсистка»). На сцене этого театра он часто играл главные роли, был и режиссером.

Ну, а венцом его театральной деятельности стало драматургическое творчество.

— Театр был близок Коста, он прекрасно знал теорию драмы и сам явился новатором, использовав такое жанровое определение пьесы, как фантазия, — рассказывает Кусаева. — До Коста никто подобную жанровую форму, которую он привнес в драматургию из мира музыкального искусства, не применял.

Не революционер

Менее известна, но не менее важна общественно-политическая деятельность Хетагурова. Он — автор ярких публицистических произведений, и многие исследователи пытались связать его имя с революционно-настроенной молодежью, рассказывает Залина Кусова.

— Но никаких подобных фактов в его жизни не было, — отмечает филолог. — Коста выполнял совершенно другую миссию — созидатель, просветитель, которому чужды революционные разрушения: «Весь мир — мой храм, любовь — моя святыня, Вселенная — отечество мое».

Человеком Хетагуров был предельно справедливым и глубоко неравнодушным, и его творчество во многом было обличительным. И конечно, это не нравилось властям. Поэт дважды оказывался в ссылке.

Борец за права женщин

— В обществе того периода (конец XIX века. — Ред.) была поднята проблема женской эмансипации и образования, — говорит Кусова. — Коста входил в число той интеллигенции, которая ратовала за предоставление женщине права на образование. Другая часть противилась и переживала, что женщина утратит свое основное предназначение — быть хранительницей домашнего очага.

Все эти противоречия Хетагуров отразил в своем драматургическом творчестве. А еще вместе с единомышленниками он боролся против закрытия благотворительной женской Ольгинской гимназии во Владикавказе. И цель была достигнута, но последовало наказание: Хетагурова сослали в родовое село Георгиевско-Осетинское. В ссылке, как вспоминали современники, он сумел сосредоточить вокруг себя северокавказскую интеллигенцию.

Вторая ссылка

Ко мнению Хетагурова прислушивались. К примеру, после его статьи о состоянии медицинских учреждений во Владикавказе, опубликованной в Санкт-Петербурге, в Осетию приехала комиссия с проверкой.

— Конечно, власти видели в Коста опасного для своего спокойствия человека. Поступил донос, что некий Коста Хетагуров на чьей-то свадьбе оскорбил генерала, и произошла стычка. На самом деле речь шла о совершенно другом человеке — Константине Хетагурове, — говорит Кусаева. — Тем не менее «нашего» Коста отправили в ссылку в Херсон.

Муза всей жизни

Один из мифов об осетинском поэте — о его чрезмерной любвеобильности. Коста якобы предлагал руку и сердце то одной девушке, то другой.

— Да, он не был лишен нежных чувств к женщинам. К примеру, к Анне Цаликовой и Гале Смирновой, дочери своего преподавателя по ставропольской гимназии, — говорит Кусаева. — Ухаживания его были красивыми. Так, однажды Коста преподнес даме своего сердца подарок — собственноручно переписанную оперу Гуно «Фауст».

Но главной музой всей его жизни была Анна Попова — дочь состоятельных владикавказских армян. Ей был посвящен акростих во вступительном слове к поэме «Фатима», в ее честь Коста создавал живописные полотна. Биографы отмечают, что творческий подъем Коста пришелся как раз на период общения с Анной. Хетагуров предлагал ей руку и сердце, но получил отказ. Позже Анна признается, что поэт был дорог ей, но семья противилась браку в силу сословных предрассудков.

Хотя Коста был приверженцем традиционной осетинской культуры и для него было важно продолжение рода, семью он так и не создал. За четыре года до ухода из жизни ему засватали девушку. Она дала согласие, Коста даже начал строить дом во Владикавказе. Но невеста заболела и незадолго до свадьбы умерла. Немногим пережил ее сам Хетагуров. Тяжело и продолжительно болевший туберкулезом, в 1906 году он умирает, не оставив наследников.

И долго буду тем любезен я народу…

— По универсальности литературного творчества Коста можно сравнивать с Пушкиным, — говорит Залина Кусаева. — Так же, как Александр Сергеевич, он успешно пробовал себя в разных литературных жанрах и для разных возрастных категорий. Коста даже написал роман, рукопись которого, к сожалению, была утеряна. Историки узнали об этом из сохранившегося объявления в газете «Терские ведомости».

Человеку, который только знакомится с творчеством Хетагурова, филолог советует начать с поэтических произведений. В них три доминирующие темы: любовная лирика, тема христианства и переживания за судьбу своего народа. Последняя тема наиболее полно раскрыта в сборнике стихотворений «Осетинская лира». Его публикация в 1899 году считается началом рождения осетинской литературы и осетинского литературного языка.

— Коста писал и на осетинском, и на русском. Его произведения признаны образцом блестящего билингвизма, — говорит Кусаева. — Если современный русский язык берет свое начало со времен Пушкина, то осетинский — со времен Коста.