«Привозят умирать, а через месяц он уже с друзьями гуляет»

К домам для престарелых в России в целом относятся настороженно, а на Кавказе, с его уважением к старшим, отдать отца или мать «чужим людям» — и вовсе почти преступление. Как правило, кавказские старики проводят последние дни среди многочисленных детей, внуков и невесток. Но бывает так, что смотреть за ними некому, и люди доживают свой век одни, в запертой квартире.

За здоровье стариков и перемены в массовом сознании каждый день борется Ольга Ищенко, открывшая в Ставрополе самый крупный частный хоспис по уходу за пожилыми людьми. Пенсионеры живут здесь почти как дома (или даже лучше): «гуляют» на террасе, поют песни, вместе решают, что будут есть на обед, и ухаживают друг за другом. Местные жители между собой заведение прозвали «детским садом для пенсионеров».

Полдник в «детском саду»

За типичными для ставропольских домов коваными металлическими воротами живут 40 «детсадовцев». Все — с разными диагнозами и историями жизни. Во дворе аккуратная садовая дорожка из плитки, кусты алой розы, длинный стол для летних чаепитий, стулья и инвалидные кресла с ходунками.

— Выходи-ила на берег Катюша, на высо-о-окий берег, на крутой, — доносятся из дома женские голоса, напоминающие хор ветеранов на 9 мая.

— Заходите домой, все после обеда сейчас отдыхают, — зовет хозяйка хосписа Ольга Ищенко, в прошлом врач психиатрической больницы.

В гостиной за столом сидят с чашкой чая двое мужчин, рядом с ними женщина в махровом халате что-то рисует карандашом на альбомном листе. А ее подружки постарше — кто в инвалидной коляске, кто в кресле — устроились под лестницей и распевают «Катюшу».

— Они каждый вечер запевают так, — шепчет мне старенький мужчина, растягивая губы в беззубой улыбке.

Это Александр Хромченко, или, как его тут зовут, дядя Саша — летчик-подполковник с 33-летним стажем.

— Я не помню, сколько я здесь живу, — продолжает он. — Может, три месяца, может, и больше. Помню, что летом пришел, дочка меня привела. А вообще, у меня три сына еще есть. Что-то с памятью у меня стало в последнее время, многое забываю. Но знаю, что раньше летал с Дальнего Востока до Закарпатья. Еще жена была у меня хорошая, умерла.

— Саша, все верно, только не три месяца ты здесь живешь, а уже третий год, — подсказывает Ольга.

Меня берет за руку женщина с ходунками:

— Ой, а ладошка холодненькая какая. Сейчас согреешься, здесь тепло. Чаю горячего налить? — это 95-летняя Роза Александровна, здесь она главная запевала и массовик-затейник.

— Я со студенческих лет в больнице работала, сначала санитаркой, потом врачом в гинекологии до пенсии, — рассказывает пенсионерка про свою жизнь. — Муж давно умер, у меня есть доченька единственная. Она в Германии живет, я, как одна осталась, туда к ней поехала. Не понравилось, вернулась в родной Ставрополь. Чтобы мне одной дома не сидеть, дочь привезла меня сюда.

Теперь в одиночестве ей быть не приходится: Роза Александровна сама стала опекать другую постоялицу — 75-летнюю Людмилу. Та попала в хоспис после трагедии: несколько лет назад в пожаре сгорела ее мама, и у женщины произошли нарушения в психике. Теперь роль старшего товарища для нее играет Роза Александровна: она «Людочку» и переоденет, и за руку на обед приведет, и волосы расчешет.

— До этого у нас в хосписе жила бабушка Настя, — вспоминает Ольга Ищенко. — У нее было два сына, один из них рос с нарушениями интеллекта. Когда муж женщины умер, у нее через несколько лет отнялись ноги. Первый сын разрывался между работой, неходячей матерью и братом-инвалидом. Вот и привел их к нам. Так Роза Александровна эту Настю называла «моим ребенком». Она ее и переодевала, и памперс сама меняла, заходила на кухню и говорила: «Моя девочка хочет ее любимые хлебцы».

Комната интеллигенток

Самый крупный на Ставрополье частный хоспис расположен в просторном двухэтажном доме. Рядом с ним, в том же дворе, — дом хозяйки учреждения Ольги Ищенко. Такое непосредственное соседство позволяет ей круглосуточно находиться с постояльцами. Повара, нянечки и медсестры работают посменно: дежурят сутками.

Внутри хосписа — современный ремонт, кухня, душевые, приспособленные для купания инвалидов. На первом этаже большой зал, где пенсионеры проводят свободное время за большим столом, и три спальни. Две женские и еще одна — мужская. На втором этаже комнаты тяжелобольных постояльцев, которые уже не встают с кровати.

Спальня пенсионерок на первом этаже напоминает комнату девочек-студенток: много книг, мягкие игрушки и расчески. В ней живут четыре подруги. Одна из них — Лидия Павловна, врач с многолетним стажем. Женщина с порога начинает хвастаться новыми зубами: теперь снова можно грызть обожаемые кисло-зеленые яблоки. Рядом с Лидией — кровать Елизаветы Павловны, любительницы художественной литературы, в прошлом ретушера фотографии. Одна из ее дочерей живет в Америке, а другая после сложной операции вынуждены была привезти мать в хоспис. Живут с ними и два педагога — учитель ИЗО Татьяна Ивановна и учительница русского языка и литературы Нелли Михайловна.

— Тут все вдовы, надо вам женихов искать, да, девочки? — веселит пенсионерок Ольга. — Какие пожелания будут, может, хотите военного генерала?

— Ой, нет, только не женихов. Иждивенцы нам не нужны. Мы свободу души хотим, — артистично парирует Лидия Павловна.

«Старики должны умирать достойно, а не в запертых квартирах»

Хоспис был открыт три года назад. До этого его создательница, Ольга Ищенко, ухаживала за стариками в одиночку.

— Раньше я работала врачом в Ставропольской психиатрической больнице № 1. Как-то раз мне позвонила родственница и рассказала, что ее 97-летней подруге нужна помощь после инсульта. Дочь пенсионерки жила в Москве, а оставлять старушку с таким диагнозом одну в квартире — было все равно, что похоронить заживо. Я стала ездить, ухаживать. Приезжала к ней и дочь, но, как только я начинала менять памперс ее матери, та брезгливо закрывала рукой нос и торопилась по делам. Потом знакомые часто звонили, просили: «Раз тебе так нравится за пожилыми ухаживать, присмотри еще за этими». Я ездила по квартирам: купала и кормила стариков. А потом как-то раз привезла их всех к себе домой и в летней кухне поставила им кровати. А когда ушла на пенсию — продала кое-какое имущество, и во дворе нашего дома вместе с сыном мы построили этот хоспис.

Хоспис стал делом семьи Ищенко: все отделочные работы проводил сын Олег, он же и продолжает обустраивать дом, закупать технику, мебель, продукты. Ухаживать за пенсионерами помогает дочь Ольги — медсестра по образованию.

«Осуждать тех, кто сюда привозит стариков, — неправильно»

Чтобы устроить в «детсад» родственника, нужны копии паспорта, медицинского полиса и выписка из истории болезни. Стоимость проживания — 21 тысяча рублей в месяц.

Сумма вполне подъемная. Но, по словам Ольги, многим оставить мать или отца в хосписе мешает вовсе не денежный вопрос, а общественное осуждение.

— Старики должны доживать достойно, а не в запертых квартирах, в одиночестве, — уверена Ольга. — Не надо бояться осуждения, мол, «отдали родных», эти пенсионеры не брошены. Их каждую субботу навещают дети, внуки. Причин, почему их сюда приводят, несколько. Например, многие из наших жителей в прошлом занимали руководящие должности. В старости они продолжают «руководить» родственниками, у них сложно складываются отношения с семьей. У других тяжелые диагнозы, и оставлять их дома одних — просто опасно. То квартиры палят, то себя калечат по неосторожности. Или жилищные условия не позволяют ухаживать за стариками. Вот женщина одна перевезла в свою двухкомнатную квартиру мать с психическими расстройствами. А в этом же доме у нее растет сын-школьник. Она плача привела сюда мать. Говорит: «Если я буду за ней дохаживать у нас, через несколько лет придется лечить сына». Осуждать тех, кто сюда привозит стариков, — неправильно. Сейчас сложное время, чтобы прокормить семью, дать детям высшее образование, выплачивать кредиты, приходится много работать. А больным зачастую нужен круглосуточный уход.

«Они все умирают на моих руках. Глаза им закрываю тоже я»

Лестница с перилами поднимает нас на второй этаж, где лежат 15 тяжелобольных пациентов. За ними круглосуточно наблюдают сиделки, или, как их тут ласково называют, «нянечки».

— Тут вот нас и купают, и до туалета доводят. Укол сделают в любое время, таблеточку под язык положат, — хриплым голосом рассказывает худощавая старушка, укрытая до шеи пледом.

— Некоторые родственники так от них устают, что, когда привозят, говорят мне: «Что вы так возитесь с ними, им недолго осталось». Им легко говорить, они их оставили и уехали. А я с ними 24 часа нахожусь, через шприц кормлю, — рассказывает Ольга. — Они на меня смотрят глазами, полными надежды. А потом умирают на моих руках. Я им всем глаза закрываю. Иногда и поминки здесь устраиваем: не многие сейчас забирают гроб домой, отсюда везем и на кладбище. Так что для многих пенсионеров наш хоспис — конечная остановка.

Книги, песни, молитвы и никакого телевизора

Каждую субботу «детсадовцев» навещают дети, внуки. Старики к этим свиданиям готовятся, как малыши на детский утренник. Нянечки их с утра купают, расчесывают, наряжают. Иногда их бывает сложно оторвать от детей, приходится напоминать, что им пора идти мерить давление или делать укол. Но есть и строгие «старики-начальники», которые с порога скандалят.

— У нас вот живет врач-хирург. Она много лет заведовала районной больницей на Ставрополье, — рассказывает Ольга. — До того, как к нам попала, была у нее попытка суицида. Приезжают к ней дети, а она начинает ругать их и кричать. Мол, вы почему меня не забрали до сих пор, почему давно не приезжали, не буду с вами разговаривать. Виной всему — старческая деменция. Смотрю, дети сидят рядом и плачут. Я между ними как связующее звено, начинаю с «начальницей» разговаривать. Мол, вспомните себя в молодости, вы работу ради мамы бросали? Много ли времени ей уделяли? Тогда они начинают жалеть детей, как малышей, обнимать и успокаивать их.

В хосписе есть телевизор, но его здесь смотреть не любят. Вместо него зачитываются художественной литературой, распеваются так, что их бывает слышно с улицы, разговаривают друг с другом до самой ночи. Самым болтливым подружкам приходится делать замечание. Тогда они «переводят стрелки» на соседа-летчика Юру, мол, это он всю ночь молитву читает.

— А Юрий Федорович, кроме «Отче наш», ни одной молитвы не знает. Вот иногда всю ночь может ее повторять. Многие просят им Евангелие почитать, хотя раньше и в церковь не ходили. На Пасху мы накрываем праздничный стол, печем куличи, красим яйца, чтобы они чувствовали себя как дома.

Кроме пожилых людей в хоспис приводят и инвалидов. Так, самая «маленькая» здесь — 43-летняя Танюша. У нее диагноз — умственная отсталость. Всю жизнь все за нее делала мать: кормила, купала и одевала. У женщины в прошлом году не выдержало сердце, умерла. Дочь-инвалид осталась с папой.

— У нас, когда дети-инвалиды остаются с папами, считай, что сироты. Отец Тани не понимал, как с ней жить, ведь о ней всегда мать заботилась. А состояние Тани после матери ухудшалось. Вот отец ее за руку, как ребенка, и привел к нам. Тут за ней круглосуточно ухаживают, в туалет водят и врача вызывают, когда приступы начинаются.

«Для многих вкусно покушать — единственная радость в жизни»

В теплое время года постояльцы трапезничают в цветущем дворе. Повара готовят для постояльцев по книге «Вкусная и здоровая пища», так как почти все здесь соблюдают диету.

— По утрам нам привозят домашнее молоко, блинчики с оладушками на завтрак печем. У многих нет зубов, для них банановые и тыквенные каши варим. Уже к 11:00 «детсадовцы» приходят перекусывать: сок, чай, молоко, печенье с фруктами. А на обед мы спрашиваем, будут ли они борщ, например, сегодня. И по заявкам большинства готовим любимые супы, овощное рагу, филе курицы на пару. У многих вкусно покушать — единственная радость в жизни, вот и стараемся.

«Привозят умирать, а через месяц он уже с друзьями гуляет»

Этим летом в хосписе проживали 50 «детсадовцев»: многих родственники привозили сразу после выписки из больницы. Тогда семья Ольги убедилась, что нужно расширяться, ведь нуждающихся в паллиативной помощи стариков очень много.

— В больницах мест на всех не хватает, они часто лежат в коридорах, — объясняет Ольга. — А лежачих больных нужно переворачивать, памперсы менять, купать, из шприца кормить. За ними уход нужен. Бывает, ночью скорая приезжает, а из нее родственники больного выходят и нам своего деда выносят. Мол, он «как овощ», пару дней и хоронить. А потом через месяц приезжают и не находят в кровати лежачего родственника. Он в это время с новыми друзьями на ходунках по двору гуляет.

— Ольга Николаевна, мне косу потуже, и жакет вот тот новый надеть нужно. Доченька с внуками скоро приедут, сегодня же суббота, — просит Любовь Петровна, заслуженный учитель физики, ведя за собой несколько подружек.

На самом деле это был четверг.

— Заплетем и нарядим, Любовь Петровна, заходите домой, холодно во дворе. Сейчас приду вам всем давление мерить, — отвечает Ольга и потом, провожая меня до ворот, объясняет: — Она по дочке скучает, ей всегда кажется, что сегодня суббота — день встречи с родственниками.

Старушки-подружки послушно заходят в хоспис, через пару секунд оттуда доносится звонкое «Виновата ли я, что мой голос дрожал, когда пела я песню ему».