«Чтобы утонуть, много силы надо иметь»

Он водит машину, носит с собой шоколадку и визитку со своим изображением, бегает и плавает по шесть километров, крутится на турнике, ходит по горам, как по тропам, предпочитает спускаться по лестнице, а не на лифте, потому что «так быстрее», много путешествует, поет, ведет Instagram и поднимает всем настроение. Дагестанскому спасателю Зиявдину Никомагомедову 73 года, и главная его цель — прожить жизнь здорово.

«Нас встречали как космонавтов»

Шесть спасателей международного класса, четыре заслуженных спасателя в отряде МЧС. Почему именно у меня решили брать интервью?

Я принимал участие в спасательных работах, когда еще не было спасательных служб. В 1972 году на перевале Харами, между Чечней и Дагестаном, в снегу застряли 17 машин с пассажирами. Мы вытоптали площадку для приема вертолета, отправили на вертолете стариков, детей и женщин. Остальных спустили в чеченское селение Харачой. Там нас встречали, как космонавтов, как будто мы что-то большое совершили. Тогда я учился на факультете физкультуры в педагогическом институте и сказал себе, если такая служба появится, я обязательно пойду в эту службу. И с первого апреля 1974 года официально работаю спасателем.

Легко можно проиграть, легко никогда не выиграешь. Мы должны делать свою работу, а там уже что будет, то будет.

Сейчас есть все — и снаряжение, и обмундирование, но нет того азарта, искры в глазах. Видите мою ногу? Не поверите, однажды в походе мне попались два одинаковых ботинка, оба левых. Мне сказали: «Или бери, или не ходи». Я про себя подумал: «Не ходи — не бывает». И на каждом перевале я бил камнем по ноге, чтобы обувь хоть немножко выпрямилась.

«Мне было интересно, что за той горой»

В детстве всегда думал: интересно, что есть за этой горой? Потом мне было интересно, а что за той горой? И за ней? И за ней? Так я побывал на Алтае, в Швейцарии, Непале… В хадж пять раз ездил. И сейчас куда угодно поеду, лишь бы дома не сидеть.

Когда путешествуешь, каждый раз что-то интересное находишь.

Некоторые спрашивают, какой район мне больше нравится? Так не выберешь. В Цумадинском районе, очень его люблю, исходил все от и до, ущелья очень узкие, как будто сжимает тебя со всех сторон. В Чародинском — озера с прозрачной водой. Приезжаешь в Докузпаринский район — ни одного дерева нет, но зато смотришь направо — Шалбуздаг, налево — Базардюзю. Все видно, там душа летит. Когда в Тинди поднимаешься, смотришь по сторонам так, что шея устает. Везде по-своему хорошо.

Раньше я не знал, что такое суббота, воскресение, мы выдумывали что угодно. Соревнования, походы, путешествия, экспедиции.

«На семи языках могу молчать»

Я родился в селении Карекадани. Я десятый ребенок в семье. В живых остались только два брата и сестра, которые после меня родились. Когда я был маленьким, к нам переселили чеченцев, а нас всех — на их земли, в их готовые дома в Курчалой. Позже чеченцам земли вернули, а нас привезли в селение Хамаматюрт. Я помню чистое песчаное поле и одну палатку. Нам сказали: «Вот здесь будет ваше село». Мы начали делать глиняные саманы, рубить лес. Из пуха рогоза, который растет на болоте, делали подушки.

В Хамаматюрте я окончил десять классов и выучил кумыкский язык, хотя сам даргинец. Мы даже дома разговаривали на кумыкском — кумыкский был везде. Еще я понимаю азербайджанский, тюркский. На аварском немножко говорю, немецкий знаю. Не обучался, но много ходил с немцами, швейцарцами в походы. И на семи языках могу молчать.

В школе мы пели, танцевали, ездили в районы с выступлениями. Теперь все политические песни я знаю наизусть: «Сегодня мы не на параде, мы к коммунизму на пути, в коммунистической бригаде, с нами Ленин впереди!»

Каждое утро дома пою, на работе тоже пою. Хорошее настроение, почему не петь? Супруга говорит: «Начинается, кому твои песни нужны? Наверху соседи слышат, внизу — слышат».

«В директ пишут: „Бомба!“»

Когда вся страна сидела дома, я мыл окна в своей квартире. Говорю, что необязательно на диване лежать, можно чем-то полезным заняться. Этот видеоролик набрал 347 тысяч просмотров. Это вообще!

Instagram мне для чего? Чтобы приобщить всех к здоровому образу жизни. Когда плаваю, я всегда говорю: это не рекламный ролик, здесь вы можете поправить свое здоровье.

В директ что только не пишут. Некоторые пишут: «Бомба!», в смысле круто. Некоторые пишут: «Ты не боишься такое писать, печатать?» Подписчиков тоже у меня много нет, я не стараюсь их собирать. Но те, которые есть у меня, они постоянно со мной.

Самый страшный зверь — это человек. После моего репортажа про каспийских тюленей корреспонденты из Москвы приехали. Всех тюленей посчитали, 200 с чем-то мертвых тюленей оказалось. Один тюлень умер бы — понятно, в сетку мог попасть. А тут идешь по берегу и видишь столько мертвых тюленей. На коротком участке. Жалко же. Они божие создания тоже.

За любой кипиш

Все, что я раньше мог, и сейчас тоже могу, тьфу, тьфу, машаллах! Со здоровьем все в порядке. У меня армия внуков: четыре внука, четыре внучки. Радуюсь им. Одному 14 лет, он выше меня на шесть сантиметров. Примеряет мою форму, хочет стать эмчеэсовцем.

Воспитанные дети — это подарок.

Бич нашего времени — телефоны. Информация есть, а знаний нет. Сейчас моя задача — отучить от телефонов хотя бы во время походов, я не разрешаю брать телефоны. Ничего хорошего нет там, если честно.

Я за любой кипиш, кроме голодовки. Лишь бы дома не сидеть.

Чего-то не хватает

Хороший купальный сезон бывает в сентябре-октябре, когда мало людей на пляже. Я хожу на море в безветренную погоду. Плаваю без остановки четыре, пять километров. А если есть волна, бегаю по берегу шесть километров, иногда босиком хожу. На турнике тоже занимаюсь. В Instagram ролик можешь посмотреть. До конца не смотри: тяжело смотреть одну и ту же белиберду.

В Махачкале ветреная погода. Иногда бывает, выходишь на работу, ключи взял, документы взял, чего-то не хватает — ветра нет.

Чтобы утонуть, много силы надо иметь. Когда тонет человек, он начинает хаотично двигаться. Вот попробуй расслабиться — ты никак не утонешь.

«Пока бегается — я бегаю»

Мы с одноклассниками собирались три года тому назад. Многие чуть-чуть постарели. Некоторые лежат на диване, некоторые ходят, некоторые грачуют. Они мне говорят, что после 70-ти бегать нельзя, ходить надо. Я говорю: «Я не знаю, пока бегается, я бегаю».

Когда мне не хочется бегать, настроения нет, я про себя думаю: хоть бы дождь пошел. А зачем дождь? Чтобы не идти никуда. Просто так не идти не получается.

От твоей физкультуры другому пользы нет, только тебе польза. Многие думают, что я ставлю задачу долго жить. Никогда не ставлю. Сколько жить, Всевышний знает. Задачу надо ставить такую: пока ты живешь, жить здоровым.

Когда меда много

Фотографировать я люблю, но мой объектив внукам отдал. Они уронили один раз, второй раз дал, второй раз тоже уронили. Ну, не дать не получается.

Какой же я был кучерявый! Я все старался выпрямить, выпрямить, но у меня не получалось. Раньше мне казалось, что лучше прямые волосы иметь. А сейчас думаю, зачем я так старался, хорошо же было? Посмотри, 1985 год, я с детьми, через 35 лет мы повторили эти фотографии — в такой же палатке.

Раньше любил шапки делать. Папахи делал с детьми, зимой ездил продавать. В 1993 году в Минск поехал, продал все шапки, такой довольный приехал. Пошел покупать шкурки на эти деньги. Но не смог. Инфляция была. Я тогда сказал себе: «Хватит!»

Когда человек видит настоящие трудности, маленькие трудности он щелкает как семечки.

Люблю чудушки из халияра, дикого лука. Мы с внуком их собирали, пока жена не сказала: хватит, хватит. И все лето они мне чуду из халияра делали. Когда жена спрашивает, что делать, я говорю: «Ты знаешь, что делать». «Больше не буду спрашивать», — говорит.

Когда много меда кушаешь, даже мед не хочется. Потому что много кушать тоже плохо.

«Не люблю, когда мне говорят „надо было“»

Я ни о чем не жалею. Товарищ, который познакомил меня с туризмом, иногда мне говорит, что чувствует какую-то вину передо мной: если бы он не втянул меня в туризм, я был бы сейчас преуспевающим бизнесменом. Но мне это не нужно.

Богатый человек — это не тот, у кого много денег, а тот, кому этого хватает.

Все, что мы увидим здесь, остается здесь. А зачем я буду накапливать богатство, все это кому? Кушать есть, одежда есть, все дети обустроены, что еще нужно?

Больше всего не люблю, когда мне говорят: надо было. Я говорю, где ты был час тому назад? Для меня это как ругательство. Это уже совершилось.

Хорошо делать я всем не могу, но я могу всем не делать плохо.

Три правила прекрасного самочувствия

Всегда благодарю Всевышнего. Даже когда плохо. Иногда жене говорю: посмотри, есть люди, которые не родились, есть которые родились и умерли, есть которые родились, а живут как мертвые, скованные в постели. Ты видишь, ты слышишь, у тебя кушать есть, крыша есть, ты счастливым должен быть. Все время если о проблемах думать, язву можно заработать.

Меня когда ругают, я не отвечаю. Если кто-то тебе принес подарок, ты не взял этот подарок, кому достанется подарок? Тому, кто принес. Если ругается, если ты не принял, это тоже тому, кто ругается.

Я бываю довольным, что утром проснулся. У нас соседка есть, каждый раз приходит — то плохо, это плохо, я говорю: «Муминат, в твоей жизни был один день хороший?» Она говорит: «Был». «Один раз про него тоже расскажи, пожалуйста». Вот зеленая трава, зачем колючки искать в этой траве?

Ладно, что-то мы философствовать начали.