Москва. Рынок. XXI век. Часть вторая

— Это не женщина. Это шайтан! Я тут десять лет рыбу продаю, я такое не видел! Приходит, стоит два часа — я уже весь вспотел, может, санитарная проверка, думаю. Каждый день ходит, как будто на работу, и молчит у прилавка. Потом заговорила. Мне на стейк показывает: «Вот такой хочу со скидкой!» Я говорю: «Женщина, какая скидка? Это семга, дорогая рыба. Свежая». А она мне отвечает: «Ты санкционной рыбой торгуешь тут незаконно, должен дешевле продавать». Я говорю: «У меня все бумаги есть, все законно», а она смотрит через очки и пальцем по прилавку стучит. И сама знаешь, вот как тот мужик, который в бабу переодевался? Тутси! Вот — вылитая Тутси. Я уже и так, и так. По-человечески. Нет. Стоит, стучит и говорит одно и то же, как робот. Шайтан, говорю тебе. У нас в Гобустане такую уже утопили бы сто раз.

— Звонит мне месяц назад. «Мама, приезжай! Будем девушку сватать!» Я говорю — какую еще девушку? Как я ее сватать буду, если я ее в глаза не видела? Ничего себе! Мы, говорит, вместе учились. Аман, пять лет после института прошло! Что за девушка, если ее с дипломом меда до сих пор замуж не позвали? Муж говорит: «Маржанат, прекрати, молодые сейчас женятся сами, такие времена!» А, времена вам виноваты, да? А когда-нибудь будут времена, чтобы вы сами на этот дом зарабатывали, а не мать тут мешки таскала? Будут? Так разозлилась, не хотела ехать даже! Дочки уговорили. Приезжаю. Кольцо купила даже за сто тысяч. Ну и что? Полударгинка, полурусская, худая как щепка, нос отрезан, губы наоборот. Сыну говорю: аварки закончились? Вон сколько раз я тебе на Халимбека племянницу показывала! Такая девочка, все при ней! И, между прочим, гинеколог! А твоя — диетолог! Столько лет училась — а дом все равно мне достраивать!

— Ой, мы вчера посмеялись! Стою, бабке огурцы вешаю. Ну, такая обычная бабушка — платочек, кофточка. Полная такая. А вчера жарко было, а у нас тут как в теплице еще, так она стоит и веером машется. И подходит вторая — даже, может, и старше первой. Но как графиня выглядит — жемчуг, платье, туфли на каблуке, духи. Такие бабушки в театры ходят, не на рынок. И вот она смотрит на бабку первую и говорит: «Давайте, я вам помогу подержать пакет, пока вы расплачиваетесь! Трудно быть старой! Я тоже была!» У меня тут Маша легла под прилавок. Она была старой, а потом перестала!

— Я с ней семь лет проработала — все было нормально. Пока мой сын не приехал из Нальчика. Он у меня красивый, боксом занимается. Я не сразу поняла, что она на него глаз положила. В свои 34 года, и развод, и ребенок! Представляешь? Думала — подруга она мне! Я, конечно, скандал закатила. «Педофилка ты» — вот что сказала! Моему мальчику 23! А эта твоя соседка Зарема мне говорит: «Глупая ты, Марина! Пусть лучше со взрослой погуляет, пока не женится, тебе же меньше проблем будет!» Я тебя спросить хочу — вот такие советы матери давать нормально? Бессовестные женщины бывают!

— Я тут у одного яблочника всегда покупаю. Он выбирать дает, пробовать разрешает, рекомендует, если сорта новые. Но вот как стал еще бананами торговать — я прямо с ума схожу, не могу! Как расплачиваюсь за яблоки, он всегда эту фразу говорит: «Покупайте бананы — подмосковные, антикризисные!» Вот уже больше года говорит! А у него там жена сидит за прилавком! Даже я его уже убить готова, а она, наверное, эту фразу на обед, завтрак и ужин слышит! Все-таки у восточных людей жены терпеливые!

— Ко мне вчера подошла женщина одна. Хорошо одетая, сумка дорогая. А у меня голова болит — я стою с капустным листом на волосах, просто падаю уже от боли, глаз не закрывается. Мигрень у меня, надо полынь набрать и под кровать положить. А она мне тут говорит по-осетински. Вот, мол, землячка же, помидоры давай за 150. И показывает на те, что стоят 350. Понимаешь, как легко, да? Пришла, по-осетински поздоровалась — и помидоры ей за полцены! Я так разозлилась. И говорю ей по-русски специально, что это новый завоз и что у них себестоимость 300! А она свое гнет по-осетински: мол, разве тебе неприятно родную речь слышать? Тут уже я не выдержала и говорю ей по-русски: «Если б я вас хотела видеть и слышать, то дома сидела бы. Мой помидор 350 стоит!» От злости аж голова прошла без всякой полыни.

— Ой, я свадьбу не посмотрела, потом дочка мне показывала в интернете ролики, я-то весь день на рынке. И там фото такое: все поют, кто плачет, кто смеется — королева даже не улыбается! Я сразу вспомнила, как Фатима с моего прошлого двора женила племянника. Я к ней зашла за чем-то, а она с сестрами сидит за столом, все такие мрачные, как будто вчера маму похоронили. И обсуждают молодую. Я говорю: «Не понимаю, что вам надо? Красивая, диплом есть, у родителей магазин свой и ателье, каркас в приданое дали!» А Фатима так на меня посмотрела, как будто я в ее супе плаваю, и говорит: «Она не кубачинка!» Вот я сразу вспомнила, когда лицо королевы увидела — там, видать, тоже «не кубачинка».

— Вчера встретила Лаурку, с которой на Пражской работала. Уф, пять минут хватило, чтобы вспомнить, почему сбежала. Она продает-то хорошо. Что хочешь может втюхать, у нее в сезон клубники — ни одна штука не пропадала, любого могла уболтать. Но и меня убалтывала! По сто раз рассказывала, как в нее муж влюбился и под окном стоял, как называл ее принцессой и какие букеты носил. Ну, носил и носил, она сама по бабушке армянка, может, муж такой же, я ж не знаю. И вот все время про этого мужа рассказывала какие-то странные вещи. Например, «Мой Миша страшно боится холодов!» — и так сто раз. Или: «Мой Миша мне всегда 101 розу присылал, однажды меньше прислали из доставки, он там все разгромил!» — и в таком ключе. Я уже думала, что муж у нее психованный, если вообще не ку-ку. И представляла себе кавказского щуплого дядьку в тулупе, который вечно скандалит. А потом как-то к ней зашла, деньги надо было передать, а там этот Миша сидит, борщ наворачивает. Сибирский бугай под полтинник. Чего он «холодов боится»? Да и вообще оказалось, что у обоих брак третий и что они только в Москве пять лет назад познакомились! Я после этого быстро сюда убежала. А вчера мне Лаурка говорит, что одна работает. Пыталась после меня с напарницей, а та ей сразу сказала: «ой, да не ***!» Не поверила в ее букеты и принцессу.

— Вчера только партию получил. Все хотят, чтобы натуральное, у меня эти семейники сразу берут, причем большой размер. Беру по 50 за штуку, тут продаю за 80. Всегда одна бабушка приходила покупать деду своему и сыновьям. А то, говорит, мне это турецкое не нравится! Тут все должно быть из хлопка, место нежное очень. А вчера расстроилась — плохого качества, говорит, ивановские стали шить. Трусы просто прозрачные стали. Я ей говорю: «Мать, ну их под брюки надо надевать, не сверху!» Посмеялись с ней, я ей скидку сделал. И вот такое настроение веселое было, пока эта мадам не пришла. Сарафан выбирает. Я на нее посмотрел — она крупная, как вы! — и говорю: «Вам 58-ой размер надо». Она аж зеленая стала. «Я 52-ой ношу!» Я ей принес 52-ой: он ей, извините, на бюст не налез. В 58-ом ушла. Ну, я скидку сделал, конечно: расстроилась женщина. На три размера ошиблась.

— Да ходил тут один. Непонятно кто. Может, охранник, я знаю? Все время около моей точки крутился. Уже мне Зухра говорит: «Наверное, на тебя глаз положил, давай, я узнаю, кто такой». А чего узнавать? У него носки в сандалики заправлены. Я как посмотрю — смеюсь про себя. Так три дня гулял вокруг, ни слова мне не сказал. А вчера днем меня покупательница выбесила. Кладу ей лук, картошку, морковь — все по килограмму. И вот ты не поверишь — она меня все заставила поменять. Каждую луковицу, каждую морковку! Я уже рассердилась и говорю ей: «Женщина, давайте сюда мой лук! Вы недостойны моего товара!» Она тоже рот свой открыла, я ответила. А вечером тетя звонит из Учкекена. Это, оказывается, был ее подруги сын! И они его ко мне отправили, чтобы познакомиться. А он матери сказал: «Очень грубая она». Вот этот! В сандаликах! А тетя мне говорит: «Эля, тебе уже 29, надо же уже определяться!» Вот знаешь, что бесит? У мамы шесть сестер — ни у одной нормального мужа нет. Ни у одной. Зато они вовремя «определились».