«Люди не понимают, зачем сегодня это носить»

Золотое шитье, басонное плетение и плетение осетинского платка — этим редким видам рукоделия учит 22-летняя Алана Хугаева. Юрист по образованию, она увлечена национальным костюмом и считает: ему есть место в современном мире.

Возвращение платка

Маленькая мастерская Аланы располагается прямо в центре Владикавказа и вплотную соседствует с ателье. Проходимость высокая, но ученицам не мешает. Они полностью погружены в плетение платка. Алана проходится по рядам и присаживается к одной из учениц.

— Нужен индивидуальный подход. Из-за этого я не набираю большие группы, только 5−7 человек.

За два года здесь обучились больше 500 учениц — и Алана не скрывает, что она не швея. Плести платок она научилась пять лет назад: случайно попала на курсы.

— Тогда я как раз изучала национальный костюм и натыкалась на огромное количество терминов, элементов, о которых вообще не имела представления. В быту их не встретишь, в школе об этом не рассказывают, — говорит Алана.

Спустя два года она начала сама учить шитью. Сперва замещала своего преподавателя, потом родился социальный проект. Плетению платков в Северной Осетии обучает несколько человек — обычно это индивидуальные занятия, час стоит около 500 рублей. Алана решила, что не будет брать деньги за занятия, чтобы их мог позволить себе каждый.

Сначала она занималась с девушками в другом, некомфортном помещении. Все поменялось после того, как про Алану написали в газете. Один из местных меценатов захотел ей помочь и выделил удобный кабинет. Правда, расходы на электричество оказались существенными, и плату за занятия все же пришлось ввести — 500 рублей за курс из восьми уроков.

— Это не очень сложная техника. Занятия идут два часа два раза в неделю. За это время мы сплетаем вот такую маленькую салфетку, — Алана берет узорную салфетку со стола ученицы. — Так отрабатывается все, что нужно для плетения платка. Самой маленькой девочке, которая ко мне ходила, было 11 лет. Самой старшей ученице — больше 70. Среди них были и те, кто давно не живет в Осетии, и девушки других национальностей, которые пришли из любви к нашей культуре.

Многие ученицы в итоге сплели платок для себя, а кто-то уже работает на продажу.

— Конечно, это не работа, а хобби. Но его можно монетизировать, — говорит Алана. — Тратится мастерица только на шелковую нить. Это где-то три тысячи рублей. А стоимость головного убора колеблется от 15 до 50 тысяч рублей. Все дело в трудозатратах. Свой свадебный платок я плела ежедневно — минимум два часа целый год. Вечером перед свадьбой я доделала узор.

Новая жизнь

В республике невесты все чаще надевают не фату, а традиционный платок. Так национальный наряд смотрится гораздо лучше, считает Алана.

Мастерица показывает самый старый платок в своей коллекции.

— Он начала XX века. Шелк, если за ним хорошо ухаживать, может прослужить долго — до 100 лет.

Раньше платки вязали многие осетинские женщины. В домах даже был собственный шелкопряд. Но, начиная с середины прошлого столетия, эти головные уборы стали носить все реже. Алана уверена, что цикличность моды способна вернуть платок в повседневный гардероб осетинок. Прошлой зимой она устроила флешмоб в поддержку традиционного платка.

— Я хотела показать, что это не что-то под слоями музейной пыли, а то, что можно носить сегодня. Это не прошлый век, а уникальность и изюминка. Сейчас платок больше ассоциируется с мусульманством. Но это элемент национальной, а не религиозной культуры, — говорит девушка.

Ученицы Аланы не только плетут платки, но и осваивают золотое шитье и басонное плетение. С помощью этих техник создавали декор на традиционных нарядах.

— Мне не нравится, когда на свадебном традиционном платье много камней и страз. Намного лучше смотрится золотое шитье. На свое свадебное платье я делала сама, притом что я не умею шить. Получилось хорошо, — объясняет Алана.

Теория костюма еще одна дисциплина в учебной мастерской. Тонкостей много: детали мужского и женского костюма, разновидности головных уборов, обувь.

Все это приходится изучать по книгам.

— В национальном музее немного материалов. Например, нет платьев, — объясняет девушка. — Есть какие-то его элементы, пара платков. Но это мизер. Я как раз сейчас рассказывала ученицам, что по рисунку на платке можно узнать руку мастера. Представляете, какое было многообразие?

Алана мечтает, чтобы в республике появился музей национального костюма. Готова ездить в экспедиции — покупать, фотографировать и каталогизировать экспонаты. Аналогичным делом пробовал заниматься ее супруг-музыкант. Он попытался собрать информацию обо всех национальных музыкальных инструментах Осетии. Например, удалось найти и снять на камеру мужчину, который играет на пастушьем инструменте уадындзе. Алана сетует, что как жители республики не знают о том, что кроме гармошки и доули есть множество других национальных инструментов, так нигде нельзя ознакомиться с разнообразием осетинских нарядов.

Мастерица уверена, что осетинские традиции больше, чем три пирога, и стоят того, чтобы к ним вернуться. К примеру, свадебная кукла. Раньше их старались делать похожими на невест, одевали в подобный наряд и несли перед девушками на свадьбе.

— Считалось, что кукла забирает на себя все, что недоброжелатель мог пожелать невесте. Это был оберег. Я себе сделала такую куклу. Смысл уже потерян, и я, например, не верю в сглаз и порчу, но это интересно.

Есть одна утраченная традиция — маски.

— Во время праздников молодые люди одевались в ряженых и закрывали лица масками с зооморфными признаками: рога и шерсть. Я сделала восемь штук из войлока, тканей и рогов животных. Мы их даже использовали с друзьями: ходили ряжеными в новогодние праздники. Несколько штук я потом подарила, и они служат украшением интерьера.

В осетинском платье на скейте

В быту осетинские платья уже давно никто не носит, но Алане кажется, что «потерять такое богатство преступно».

— Конечно, нет речи о том, чтобы девушки снова носили комплексные наряды, а мужчины надевали черкески. Это просто не вписывается в нашу сегодняшнюю жизнь. Но я хочу, чтобы костюм жил и преображался.

Алана уверена, что есть элементы традиционного костюма, которые будут актуальны и сегодня. Например, башлык — шарф-капюшон.

— У меня есть башлык из черной матовой ткани, — говорит она. — Очень стильная вещь. В Грузии много дизайнеров, которые экспериментируют не с национальным костюмом, а с его отдельными элементами. Было бы классно, если бы такое было и у нас. Стилизаций у нас очень много, но это выглядит странно. К примеру, изобилие национальных рисунков и орнаментов на кофте с декольте.

Сшить башлык можно за 2−3 тысячи рублей. Национальная рубашка «хадон» обойдется в цену классической рубашки — 2,5 тысячи рублей. А то же платье невесты изготовить дешевле, чем арендовать в салоне. Алана так и поступила.

— Мой свадебный пояс сделан из серебра с бирюзой, — Алана уверена, что пояс тоже можно и нужно адаптировать под современность и носить. — Мы создавали его вместе с потомственным ювелиром. Моим главным требованием было, чтобы его нельзя было спутать с поясом других народов. На пряжке у меня изображена скифская покровительница женщин Апи.

Но гордость Аланы — платье, которое она сшила за один день. В нем использованы традиционные элементы костюма — но в современном духе.

— Верхнее распашное платье традиционно шьется из бархата либо из плотного шелка, атласа. Я же решила сшить его из черной матовой непромокаемой плащевки. В рукава ввела резинки, чтобы придать более уличный, спортивный вид, и платье можно было без ограничений надевать в любую погоду и прогуливаться в нем по городу.

Фотосессия Аланы в «околонациональном» платье и со скейтом разошлась по социальным сетям. Теперь Алана хочет сшить верхнюю одежду с национальными элементами: пальто или бомбер. Так удастся дать новую жизнь традиционному костюму.

— В быту я сама не ношу полные комплекты, они излишне привлекают внимание, — объясняет Алана. — Могу надеть отдельный элемент: платок или пояс — с чем-то современным, но даже в этом случае вызываю вопросы. Люди не очень понимают, зачем сегодня это носить. Когда меня видят в платье, то спрашивают, откуда я: из национального ансамбля или из театра? Однако популяризация национального костюма не менее важна, чем популяризация танца или языка. Я писала в министерство культуры республики и местную администрацию с просьбой ввести празднование дня национального костюма. Но пока тишина.