На Ставрополье, как и по всей России, запрещено рубить хвойные деревья без разрешительных документов. Нарушителей ждет штраф или колония. Питомников, где выращивают новогодние деревья на продажу, в крае нет. Сосны и ели везут на ставропольские базары из Липецкой, Рязанской, Тамбовской, Саратовской областей. Но в некоторых пятигорских школах и детсадах на утренниках будут стоять сосны из местного Бештаугорского лесхоза. На заготовку новогодних деревьев вместе с сотрудниками хозяйства отправились наши корреспонденты.
Лесная прополка
Мотор «Нивы» глухо рычит в непролазной грязи, комья размокшей земли летят в лобовое стекло, машина опасно переваливается с боку на бок. По бездорожью мы приближаемся к одному из немногих молодых хвойных лесов в окрестностях Пятигорска на границе с Кабардино-Балкарией. Пока деревья в нем невысоки, но через пару десятков лет здесь будет сосновый бор. Лес относится к Бештаугорскому лесхозу, его специально высадили, чтобы у города был зеленый пояс. Близ сосен слышно такое же рычание мотора — сегодня там работают с бензопилой.
— Мы убираем лишние сосны. Как правило, это самые хилые и отставшие в росте. Те, у кого веточки поломаны, крона похуже развита, есть признаки поражения, — объясняет наличие пилы директор лесхоза Федор Мустивый.
Процесс этот называют рубкой осветления. Для нормального роста дереву нужно много света и пространства — как минимум, пара метров. Если не рубить некрасивых соседей, все сосны вырастут хилыми и со временем пропадут.
Сотрудники лесхоза рассказывают, раньше у них были и специальные новогодние плантации, но работать с ними нерентабельно: надо выставлять охрану и следить, чтобы со срубленными деревьями не случился пожар — сухая хвоя вспыхивает как спичка.
Охранять приходится и небольшой подрастающий лес.
— Однажды я вора засек, — рассказал инженер-технолог Бештаугорского лесхоза. — Была снежная зима, не то что сейчас. Смотрю — на снегу следы. Отпечатки ног и как будто что-то тащили. Привели они в соседнее село, прямо к дому. Ну, я спросил, брали ли дерево. Оказалось, местный алкоголик сходил в лес за «елочкой».
Бензопила справляется с молодым стволом за десять секунд. Еще три минуты нужно, чтобы вытащить деревце из рядов сосняка. Лишние сосны вывозят на тракторе и складывают штабелем у сторожки. Лесники говорят, эти деревья украсят утренники в пятигорских детских садах и школах. Лишние сосны лесхоз продает, подгадывая «прополку» под Новый год. Но покупают мало — среди отбракованных деревьев трудно найти красивое.
Правила отбора шишек
Все взрослые сосны, какие встречаются в лесах Кавминвод, — неместные, саженцами их сюда завозили специально из средней полосы России, Крыма или Краснодарского края. Больше всего — на склоне Машука со стороны места дуэли Лермонтова. Там их начали сажать только в конце 50-х годов прошлого века.
— Мы единственный на Кавминводах лесхоз, в котором выращивают сеянцы крымской сосны. Ее еще называют сосна Палласа. Она пышнее и красивее, чем сосна обыкновенная, и ее очень сложно вырастить из семени, — рассказывает Федор Мустивый.
Сосна Палласа живет 500−600 лет. В России она занесена в Красную книгу.
В Бештаугорском лесхозе эти сосны выращивают из семян. Такой подход встречается довольно редко — чаще используют уже готовые саженцы. У лесничества есть семеноводческая плантация, они поставляют саженцы крымской сосны в другие лесхозы Северного Кавказа и дают посадочный материал для горзеленстроя Кавминвод. Вырастить у себя дешевле, чем везти саженцы издалека.
Поэтому приходится собирать шишки самим. Причем их нельзя просто поднимать с земли, обязательно надо обрывать с веток. Если шишка созрела и упала, значит, семена уже высыпались. Нужно успеть, пока она не раскрылась.
В сосновый бор за шишками идут в конце декабря и начале января. Лезут за ними на подъемнике. Потом высушивают, выбирают семечки, чтобы высеять весной.
Хвойная рассада капризна и часто болеет. Поэтому в первый год ее поливают специальными подкормками.
За два-три года сеянец (так называют совсем юное деревце) вырастает до пятнадцати сантиметров. Теперь он готов к пересадке на место, в котором будет расти всю жизнь. Только через восемь-десять лет сосны достигают полутораметровой высоты.
— Это очень тяжелая и кропотливая работа. При этом у нас нет коммерческих целей, мы бюджетное учреждение, — объясняет директор лесхоза.
Зри в ствол!
Хвойные деревья, которые продаются на новогодних базарах Северного Кавказа, как правило, приезжают издалека. Привезти сосну или ель из Липецкой, Рязанской, Тамбовской или Саратовской области дешевле, чем вырастить на месте.
— Предприниматели покупают деревья за бесценок, а здесь реализуют в 10−15 раз дороже. Накручивают цену. Мы свои хвойные для продажи губить не станем, — рассказал Федор Мустивый.
По его словам, опытный лесник сразу отличит сосну легальную от браконьерской. Подсказка — смотрите на спил ствола. Если он ровный, значит, работали бензопилой — это признак законного дерева. А вот если срез с зазубринами, скорее всего, сосну вытаскивали из леса тайно и, чтобы не привлекать внимание лишним шумом, рубили топором.
Если покупаете сосну на рынке, надо спросить у продавца сертификаты на растения. В них должно быть указано, откуда дерево привезено.
— Раньше у нас попадались браконьеры. Под Новый год утаскивали молодые сосны. В последнее время воровства нет. Или народ сознательнее стал, или новогодний рынок перенасытился. Раньше вокруг елочных базаров ажиотажа было гораздо больше. Я 35 лет работаю и помню: были времена, когда к нам приходили и просили сосны. Сейчас многие переходят на искусственные деревья, — говорит директор лесхоза.
Купить лицензию на вырубку одного новогоднего дерева у пятигорских лесников нельзя. Мустивый объясняет:
— Лицензии на самостоятельную рубку мы не выдаем. Можем предложить только те деревья, которые мы сами убрали — как на сегодняшней рубке. Среди них попадаются неплохие. В основном у нас берут сосну. Иногда — ель, но ее обычно забирают вместе с комом земли. На Новый год ставят в горшке, а потом сажают во дворе дома. Мы не даем напрасно губить деревья. Но когда пересаживают ель или сосну — нет разницы, где она будет расти, главное, она останется живой.