Молотком и зубилом: как в Ингушетии готовят реставраторов башен

Шесть лет назад «Это Кавказ» рассказывал о каменщике Рамзане Султыгове из Ингушетии, который жил в Испании и реставрировал старинные дома. Он мечтал вернуться на родину и заняться реставрацией средневековых башен. И его мечта сбылась. Сегодня он не просто восстанавливает башни, но и руководит школой каменщиков-реставраторов «Наследие».

Школа начала работу в конце прошлого года при поддержке главы Ингушетии Махмуд-Али Калиматова и предпринимателя Микаила Гуцериева. Учебная база находится в заброшенном селе Пуй, где сохранился один из самых крупных и живописных башенных комплексов горной Ингушетии.

— Конечно, я всегда мечтал об этом, но предложение было совершенно неожиданным, — говорит Рамзан Султыгов. — Моя семья живет в Испании, дети учатся в других странах Европы, я никогда не работал в России, не знаю, как построить дело по российскому законодательству. Но такой шанс выпадает раз в жизни, и я сразу согласился, даже не обсуждая условий. Микаил Гуцериев дал шанс не только мне — всему наследию ингушского народа. Теперь мы можем сохранить памятники архитектуры для последующих поколений.

Ледокол в горах

Пуй встречает стуком и перезвоном молотков и зубил. Молодые каменщики в спецовках с логотипом школы обрабатывают камни из местного карьера. У каждого свое рабочее место, заваленное валунами, и нехитрые инструменты. Некоторые ребята уже выкладывают из тесаных камней фрагменты стен с оконными и дверными проемами. Арки у всех разные, кто как наловчился. Некоторые работы восхищают.

Под селом выстроились аккуратные временные жилые модули, в которых команда живет на протяжении рабочей недели. Здесь же расположены офис, кухня и столовая. Модули незаметны с дороги и не мешают туристам любоваться башенным комплексом.

Расписание у каменщиков суровое: на работу они выходят в 8 утра при любой погоде, а завершают ее в 18 часов. В программе курса кроме работы по камню и обучению общим законам реставрации занятия по технике безопасности, оказанию первой медицинской помощи, лекции по истории края, азам археологии, геологии и других дисциплин, связанных с работой с историческими памятниками. Для этого на базу в Пуй приглашают специалистов.

— Трудно ли было организовать школу? Честно говоря, я чувствую себя ледоколом, — смеется Рамзан. — Конечно, непросто. Я 30 лет работал в Испании, с людьми с другим менталитетом, порядками, законами. Иногда возникает недопонимание. Пришлось вникать в российскую налоговую и административную систему. У нас не было таких школ, и, естественно, нет методических пособий, за основу мы взяли рекомендации ЮНЕСКО, а в остальном помогают знания, которые я получил по специальности в Лондоне, и опыт работы в разных странах Европы. Мы все время консультируемся с профессиональными архитекторами, историками, археологами. В работе реставратора есть очень много нюансов, которые не имеют ничего общего с профессией строителя. К примеру, в курсе «Техника безопасности» есть раздел о змеях и скорпионах и о том, что делать при их укусах. Ведь под руинированными камнями всегда находят себе убежище ядовитые змеи.

Философия камня

Работа каменщика в реставрации исторических памятников очень ответственная и тяжелая. Порой от одного камня зависит судьба всего памятника. Студенты в «Наследии» работают исключительно молотком и зубилом.

— Этой технике тысячи лет, и ученики должны ею овладеть в совершенстве, — считает руководитель школы. — Именно при такой технике случается родство человека и камня. Мы ведь возрождаем не только башню, мы возрождаем саму профессию. И эта профессия требует, чтобы ученики знали приемы и техники обработки камня древности. Конечно, мы будем обучать обработке камня и с помощью современных технологий. Кстати, существуют не только современные технологии, но и способы их скрыть при реставрации древних сооружений. Но мы этому не обучаем. Мы обучаем только хорошему, а плохому они сами научатся.

Кроме навыков обработки и кладки камня реставратор должен иметь знания об истории каменного зодчества не только в регионе, но и во всем мире.

— Мы должны рассказать о философии камня. Ведь профессия каменщика одна из самых древних. Поработав здесь 3−4 недели, ученик понимает, свяжет ли он свою жизнь с камнем или нет. Вот среди нашего первого набора я уже вижу тех, кто больше без камня жить не сможет. Очень талантливые ребята.

Занятия в школе начались 1 декабря. Никакого объявления о наборе Рамзан Султыгов не давал. Сработало «сарафанное радио» — начали звонить через знакомых, родственников. В одном наборе 12 человек, в год планируется обучить 4 курса. Заявок уже на несколько лет вперед. Отбор проходил путем собеседования. По каким критериям отобрали студентов, Рамзан не говорит. Это секрет.

— Раньше я обучал людей реставрационному делу в частном порядке, и когда ко мне подходил кто-нибудь со словами, что он каменщик, я просил его взять молоток, зубило, надеть каску и приступить к обработке камне. На самом деле мне достаточно было посмотреть, как он берет инструмент в руки, чтобы понять, насколько он профессионал. К примеру, у каменщика указательный и большой палец левой руки, которые держат зубило, со временем совершенно теряют чувствительность. Каменщики даже не могут зажигалку зажечь большим пальцем, как все остальные люди. И таких особенностей физиологии у профессиональных каменщиков много.

Семейный реставратор

В горной Ингушетии насчитывается свыше 3 тысяч памятников архитектуры. Если считать вместе со склепами — более 5 тысяч. По словам специалистов, точное их число подсчитать невозможно. Перед реставрацией проводятся археологические раскопки, и после снятия наносного грунта обнаруживаются новые стены, основания, фрагменты строений. Например, в комплексе Бишт числилось 35 памятников, а археологи, сняв трехметровый слой грунта, обнаружили еще 50 строений. В селе Пуй тоже есть такие находки.

— Большинство памятников необходимо реставрировать. Поэтому, думаю, работы у нас на несколько жизней. К нам уже обращаются тейпы, официально делегируют на обучение своих представителей. Тейп как бы поручается за свою кандидатуру. После обучения их представитель может заниматься фамильными комплексами, руководить реставрационными работами в своих родовых башнях или следить за состоянием родового гнезда. Уже семь тейпов к нам с этим запросом обратились. И большинство ребят, которых мы выбрали на следующий курс, пришли по рекомендации тейпов. Мы надеемся на расширение школы в будущем.

— А будет ли у туристов возможность наблюдать за процессом обучения и реставрации?

— Мы как раз работаем над этим. Понятное дело, что мы не сможем хаотично, в любое время, принимать туристов на объекте, ведь они будут отвлекать от работы. К тому же это небезопасно: мы работаем на высоких объектах с камнем. Поэтому мы полностью оградили памятник специальной сеткой, чтобы обезопасить случайного посетителя и чтобы забор при этом был максимально незаметен из эстетических соображений. Но мы планируем ежедневно выделять определенное время, когда туристы смогут заходить на объект, знакомиться с процессом обучения и реставрации, а также полюбоваться памятником вблизи. В эти часы туристы смогут узнать информацию о школе, о башенном комплексе, посмотреть работы каменщиков, даже принять участие в обработке камня, получить небольшой мастер-класс — прикоснуться к древности, так сказать.