
Фото: Елена Афонина
Анна Янц
Встретить в Грозном девушку в брюках и с ярко-красной помадой — это примерно как увидеть Дайнерис Таргариен, пролетающую на драконе над московскими высотками. Так казалось до тех пор, пока мы не встретились с Анной в центре города, чтобы вместе поехать в Гудермес — в Российский университет спецназа. Но вот она садится в машину, источая сладковатый запах духов и магическую женскую уверенность, и с полуслова завязывает разговор.
— Я вообще довольно поздно начала интересоваться всякими женскими штучками, — улыбается Анна. — Жили в Казахстане, отца у нас не было, мама работала, и я росла вместе со старшим братом, в компании его друзей. Так что стрельба — неотъемлемая часть меня.
На заднем сиденье лежит небольшая, с виду легкая сумка, черный футляр и какие-то бумаги формата А4, похожие на грамоты. Может, за хорошую стрельбу?
«Это спецназ, детка»
Российский университет спецназа — будто фрагмент недавнего чеченского прошлого. Доносятся выстрелы из пустых многоэтажек, расположенных неподалеку. Объяснили: это тактический город, где спецназ проводит занятия. Здесь воссозданы целые городские кварталы и сельские улочки. Зима в Чечне — это ноябрьская слякоть, щедро растянутая еще на три месяца. Поэтому в Гудермесе сейчас сыро и промозгло.
Нас пропускают по короткому кивку Анны, она машет охраннику рукой.
— Главная «корочка» в Чечне — это пятерня, — улыбается девушка.
На настроении Анны погода не сказывается — девушка бодро шагает в комнату, где экипируются стрелки. На стрельбище нельзя пройти без очков — они защищают от раскаленных частичек масла и пороха и фрагментов оболочки пули — и наушников. Ученик должен надеть еще ремень с кобурой. Магазин заполняется им собственноручно. Анна показывает, как это нужно делать. Наманикюренные пальчики умело справляются с патронами: «В одну руку берем магазин, большим пальцем надавливаем на подаватель вниз, другой рукой подаем патрон». В репликах Анны ни единого лишнего слова, никакого двойного смысла. Каждая фраза — краткая и точная, как контрольный выстрел.
Анна одета в форму инструктора оливкового цвета. Есть еще одна, которую именуют «песчанка». Вдобавок к алой помаде у Анны телефон красного цвета и огненные нашивки на той самой сумочке. В ней несколько пачек патронов, так что даже сдвинуть ее с места непросто.
А в футляре, похожем на ящик с инструментами, Анна хранит пистолет с красной рукоятью — это тюнинг, сделанный с учетом цветовых предпочтений хозяйки. Девушка долго любуется оружием, как другая могла бы любоваться бриллиантовым колье или флаконом с духами.
— Я редко им пользуюсь, — улыбается она, — беру только на соревнования.

Фото: Елена Афонина
Ученица Нина приезжает на белой иномарке. Джинсы, черная водолазка, длинные черные волосы и тоже безупречный маникюр. Надевает очки и наушники, поглядывая в карманное зеркало.
— У нас здесь нет зеркал во весь рост. Мужчины априори прекрасны, — шутит Анна, единственная девушка на весь инструкторский отдел спецназа, и командует: — Два магазина в подсумки, третий в руки!
И пистолет, и магазины к нему нужно закрепить на поясе. У Нины не сразу получается.
— Для занятий лучше надевать брюки с низкой посадкой, — объясняет Анна. — Мужчинам в этом плане проще, у них нет таких изгибов, на прямой фигуре легче закрепить.
Впрочем, жертвовать талией ради такого порядка вещей никто не собирается. Пояс на месте, куртки надеты, инструктор и ученик направляются на стрельбище. Идти через весь двор.
— Бррр, какая холодрыга! — вздрагивает Нина.
— А ты что хотела? — возражает Анна. — Это спецназ, детка!
Магия и погибшие собачки

Фото: Елена Афонина
Открытых стрелковых галерей в РУСе больше десяти. В каждую из них ведет отдельный вход. Гравий покрыт гильзами от патронов, по периметру расставлены мишени. Анна берет одну из своих «грамот» и клеит на щит. На листе — круглая мишень.
Когда Анна занимается с детьми (да, некоторые родители отправляют 12-летних детей учиться стрелять), мишени разрисовываются в добрых и злых персонажей. По злым нужно стрелять, а вот в добрых попадать не стоит.
— Не люблю заниматься с большими группами, — делится Анна. — Группа безлика, каждого не чувствуешь. Персональные тренировки — другое дело, это особая магия. Когда занимаемся с детьми, стараюсь сделать процесс максимально творческим. Если они попадут в «добрую» мишень, я даю им домашнее задание: написать письмо хозяину погибшей собачки.
Тарифы в РУСе специфические. Средняя продолжительность занятия для новичка — полтора часа. Но платят здесь не за время, а за количество выстрелов или за пакет предоставленных услуг. Один выстрел с учетом аренды оружия стоит 40 рублей, а одно занятие с инструктором может стоить от трех до двадцати тысяч рублей, в зависимости от пакета. Так что это хобби не из дешевых.

Фото: Елена Афонина
Нина становится в воображаемый квадрат, в котором должна оставаться, пока оружие заряжено.
— Скоба, крючок, рукоятка, — словно мантру, повторяет Анна. — Ты должна напрячь и зафиксировать лучезапястный сустав, чтобы пистолет не прыгал в руках. Изменение угла допустимо только в локтевом суставе…
На разминку и подготовку уходит едва ли не больше времени, чем на саму стрельбу. Но главное здесь — соответствие требованиям безопасности.
— Я могу научить человека стрелять за пять минут, стрелять безопасно — за 20 минут, — объясняет Анна. — А стрелять и попадать можно научить за полтора часа.
Нина нервничает, но исполняет все указания инструктора. Позже девушка признается, что страшнее всего — ожидание выстрела, отдача от него и попадание горячей гильзы на кожу. Но пока держится молодцом.
— Готов? — спрашивает Анна, и на утвердительный кивок Нины раздается железное «Внимание!» Стрелять можно только после звука таймера. Снимаю наушники, чтобы лучше проникнуться атмосферой, но без них выстрел звучит страшновато.
Злость от Dior

Фото: Елена Афонина
Психическому состоянию стрелка уделяют не меньше внимания: он должен чувствовать уверенность. Нажимать на спусковой крючок нужно максимально мягко.
— С тобой никто не борется, пистолет не выскакивает у тебя из рук, — внушает девушке инструктор. Обе подходят на шаг ближе к мишени, и Анна приступает к следующему этапу. Задача — вызвать спортивную злость:
— Представь, что кто-то схватил твою сумочку от Dior и убегает с ней.
После ставшего уже привычным писка таймера раздается выстрел. В девяточку.
— Ай, молодца! — радуется девушка. — Уже красиво получилось. Вот что творит сумочка от Dior.
Каждому ученику выбирают свою мишень и мотивацию в зависимости от его системы ценностей и настроения.
— Например, с Лизой Песковой у нас воровали пирожок, — вспоминает Анна. — Она просто была голодной.
Дочь пресс-секретаря Путина была не единственной ее вип-ученицей.
Анна Янц приехала в Чечню по приглашению Рамзана Кадырова.
— Когда мне позвонил Даниил Васильевич (Даниил Мартынов — помощник главы Чеченской Республики по силовому блоку. — Ред.) и сказал, что они хотят меня видеть в Грозном, я задала всего один вопрос: «Когда вылетать?»
Анна научила стрелять всю женскую половину семьи Кадырова. Самой большой своей гордостью считает Хутмат — его третью дочь.
— Есть категория людей, которым все легко достается, а есть пахари, и Хутмат — это именно такой типаж, — объясняет Анна. — У нее может что-то не получиться с первого раза, но она будет пытаться до тех пор, пока не добьется желаемого результата. Иногда она может слово в слово повторить установку, которая была дана ей еще полгода назад.
16-летняя Хутмат вообще очень разносторонний человек. Она входит в Федерацию практической стрельбы, является хафизом (то есть знает Коран наизусть), владеет навыками верховой езды и даже стала самым молодым фермером России.
Дизайнер, фотомодель, инструктор, тамагочи

Фото: Елена Афонина
Себя Анна тоже относит к категории пахарей. По образованию она ландшафтный дизайнер, но шесть лет назад увлеклась стрельбой. Стрелковому мастерству училась в Казахстане у ветерана «Альфы» и повышала квалификацию у разных тренеров по всему миру.
Кроме практики с учениками девушка занимается и теорией: разрабатывает методические пособия, упражнения для соревнований по практической и тактической стрельбе среди сотрудников силовых подразделений.
Фиксированного рабочего дня в РУСе нет. Главное — результат, поэтому в свободное от работы время девушка участвует в фотосъемках в качестве модели.
Анна показывает экран своего телефона — шесть будильников установлены на прием пищи.
— Меня тут называют женщина-тамагочи, — смеется Анна.
Девушка гостеприимно ставит на стол печенье и сладости, но из собственной сумки достает контейнер с приготовленной на пару рыбой.
— Я тщательно слежу за рационом, стараюсь есть столько, сколько нужно для нормального поддержания сил. Как-то целый год вносила в таблицу Excel все, что я ела. Фитнес-тренера, который соответствовал бы моим требованиям, в Грозном я не нашла, поэтому тренируюсь сама в РУСе или в спортзале.
«Я не буду с ней работать, она баба»

Фото: Елена Афонина
Сейчас Анна тренирует восемь девушек. Среди них сотрудницы мэрии, дети чиновников, жены силовиков. Учатся для общего развития, ну и чтобы было, о чем поговорить с мужем.
— Надо хотя бы знать, с какой стороны подходить к оружию. Если в твоем доме лежит пистолет, ты обязана уметь с ним безопасно обращаться, — говорит инструктор.
Кстати, глава Чечни тоже считает, что женщины должны уметь стрелять. Чеченки, мол, всегда славились тем, что в трудное время могли и за оружие взяться, и на лошади скакать.
Тем не менее реакция со стороны мужчин на «неженское занятие» бывает разной. В лицо никто ничего не говорит, делится Анна, особенно когда видят ее с оружием в руках. Но за глаза говорили всякое.
— Доходило даже до фраз: «Я не буду с ней работать, она баба», — вспоминает Анна. — У меня была как-то группа женщин, которую я обучала профессиональной стрельбе, не здесь. И мы себя называли Tactical chicken, чтобы предварить иронию со стороны мужчин. Это были состоятельные, уверенные в себе, независимые девушки, которые могли себе позволить занятия с самым высокооплачиваемым инструктором и большое количество патронов. И в этот момент мы очень хорошо ощутили на себе, что такое мужская зависть.