Борьба с WhatsApp через чай с бутербродами: пять историй священника со Ставрополья

Целебная вода

В дореволюционном Покровском храме села Труновское, где едва ли наберется шесть тысяч жителей, завершилась служба. Настоятель отец Анастасий, сняв нарядное облачение, выходит на улицу и ведет нас к парку. Здесь стоит узковатый помост для выступлений в праздники. Священник вспоминает: когда приехал в село 11 лет назад, сцена была напротив кладбища, а в единственном на тот момент работающем храме — Серафимовском — текла крыша, из окон дуло так, что служили, не снимая пальто. Со временем дела стали налаживаться. При Анастасие удалось отреставрировать Троицкий и Покровский храмы, начали восстановление Серафимовского — окна уже не продувают, и больше не нужно проводить службы в «телогрейках».

Не осталась без внимания батюшки и паства, которая поначалу тоже удивила настоятеля: люди обмывали церковный колокол и этой водой «лечили» заикания, сглаз, порчу.

— Я говорю: «Вы чего?» Я это прекратил сразу же, снял колокол, говорю: «Мы будем наверху звонить». В ответ: «Батюшка, да как же ж туда подниматься? Да мы ж не поднимимся». И слава Богу: что касается здоровья физического — это к врачу.

А в соседнем селе одной семье гадалка наговорила про порчу, избавиться от которой можно было якобы только с помощью магических свечек и приношения в жертву барана. Напуганные супруги безоговорочно выполняли все приказы, пока не пришли в храм. Батюшка недоумевал, как такая история произошла в XXI веке.

— "Начинаем с исповеди и причастия", — говорю им. Помолились. Дом их освятил, беседу за чаем провел. Теперь они как новенькая копейка — и в храм стали ходить.

Богомольный ученик

В библиотеке, где священник бывает почти каждый день, Анастасий показывает нам небольшое издание, подготовленное им вместе с библиотекарями к 190-летию села. Из архивов узнавали, когда в Труновском появился газ, провели водопровод, поставили первый электрический столб. Глянцевая, с золотыми колосьями на обложке книжица разошлась двухтысячным тиражом почти во все уголки страны, где живут выходцы из Труновского. Сотрудники библиотеки уверяют: так подробно историю села никто не изучал — ему посвящались только «крохотки» в «Википедии».

Перед Днем Победы батюшка заразил всех идеей издать сборник с фронтовыми письмами земляков, а к 130-летию Константина Трунова, активного участника Первой мировой и гражданской войн, в честь которого и названо село, выпустили книгу. Деньги на ворох затей отец Анастасий находит, подключая знакомых благотворителей.

У Покровского храма наш экскурсовод показывает спортивный клуб, где с местной ребятней занимается тренер по вольной борьбе. Секцию открыли в приходском домике, куда едва не въехал очередной супермаркет. Храм отказал арендаторам: зачем еще один магазин в селе? А так дети будут заниматься, объясняет священник.

На тренировки ходят хорошисты и отличники из местной школы, вокруг которой — ограда XIX века. Она «перекочевала» от разрушенного в советские годы Троицкого храма, поясняет отец Анастасий. На выпускной к школьникам он каждый раз приходит с иконами и книгами. Еще одна его традиция — дарить что-нибудь прихожанам на день рождения. Так было заведено в приходе, куда отец Анастасий ходил в детстве.

В церковь будущего священника еще ребенком привела бабушка. Однажды мальчика на вечерне заметил протоиерей, взял за руку и направил за врата иконостаса, куда заходили лишь батюшки.

— Он меня завел в алтарь, рассказал: вот здесь можно стоять, здесь ходить нельзя, к этому можно прикасаться, к этому нельзя. Это было что-то такое необычное, что-то новое, то, чего я никогда не видел, не знал. Совсем другой мир, и мне не захотелось оттуда уходить. Я стал бывать в храме каждое воскресенье. Утром бабушка уходила — пусть внучок поспит, а я просыпался и орал: «Мама, папа, ведите меня к бабуле». Отец одевался смиренно, благо, нам до храма 5−7 минут ходьбы, если зима — папа сажал меня на саночки либо нес на руках в церковь. Там бабушка посмотрит с укором — напросился — и ставила меня возле себя.

Для одноклассников религиозность была поводом для издевок, но вполне безобидных, например, называли «попом». Иногда и педагог мог сорваться, крикнуть «богомольный». Теперь за чаем с учителями отец Анастасий нет-нет да и напомнит эти истории, и все вместе хохочут.

Спустя годы вдова того самого протоиерея передала отцу Анастасию наперсный крест батюшки. Сейчас настоятель Покровского храма надевает его «в память об отце Викторе» в особые даты.

Небывалый урожай

Священник верит: помощь связывает людей друг с другом и отводит от грехов. Как-то перед Пасхой храм раздавал куличи и яйца всем малоимущим. Спустя год одна из них пришла в церковь с большим пакетом конфет.

Отец Анастасий вспоминает случай с горохом. Батюшка позвонил местному фермеру и попросил у него 80 килограммов для бедных. Скрепя сердце мужчина пожертвовал мешок, и случилось «чудо» — урожай, какого не видывал во всю жизнь.

— Тогда он приехал ко мне и говорит: «Батюшка, что вам надо?» Я говорю, знаете, у нас тут воскресная школа с сентября открывается, компьютер есть, нам бы принтер. — "Заказывайте". Я заказал, он оплатил, и до сих пор, слава Богу, этот принтер работает".

Отец Анастасий состоит чуть ли не во всех районных комиссиях: по трудным подросткам, по освободившимся из тюрем. «Сидельцев» в селе мало, но им не просто вновь устроиться в жизни. Вернувшихся из мест заключения чураются, не берут на работу. Отец Анастасий вспоминает случай с такой девушкой, у которой не было даже зубной щетки.

— Мне позвонили из комиссии: «Батюшка, вы можете помочь?» Мы собрали ей продукты первой необходимости, привезли. У нас же среди прихожан есть предприниматели, те, у кого магазины, я к ним обратился. Ну что нам килограмм сахара один не даст, килограмм гречки — другой? Все вместе человека поддержали, и она это увидела. Мы должны к любому человеку, даже оступившемуся, относиться с любовью, со снисхождением. Если человек к тебе обратился, какой бы он ни был, разберись в ситуации, почему у него так получилось, и помоги, чтобы люди не остались обездоленными и это не толкнуло их опять на преступления.

«Электронный звонарь»

Батюшка везет нас на холм, откуда открывается вид на храмы и реку Терновочку. Здесь он с семьей любит устраивать чаепития с турецким самоваром на дровах. У священника семеро детей. Шестеро своих и дочь покойной сестры матушки Аллы, жены отца Анастасия.

Слышен звон колоколов — это отец Анастасий отправил на них команду с телефона. Система «Электронный звонарь» заработала в Покровском храме в 2018 году. На его оснащение дали два месяца вместо привычных двух-трех лет, но справиться удалось в срок: помогли предприниматели — «гаманы» села. Так когда-то называли зажиточных людей, которых в Труновском было много. Недаром это одно из неофициальных его названий, рассказывает батюшка, Гамания — от слова «гаманок», что означает «кошелек».

В Покровском храме восемь десятков икон: какие-то давали прихожане, какие-то батюшка находил на специальном сайте и просил напечатать на холсте. Те, что дарят, священник обязательно подписывает — для истории. Рамки для икон отец Анастасий заказывал у местного мастера.

«Со всеми ругается, я прихожу — со мной шелковый. Я ж завидный заказчик, оптовик. Говорю, Викторович, если ты будешь себя плохо вести, кроме тебя багетчиков тут миллион, пойдем, и там, и там — везде найдем».

Батюшка без бороды

Священник прерывает рассказ и предлагает пообедать с его семьей: «Матуля уже стол накрыла». Едем в гости.

В прихожей встречают дети, в трапезной на столе рыба, салаты, картошка, грибной суп, сладости. Скоромное отец Анастасий не любит с детства, соседи до сих пор дразнят его за то, что полный мяса стол назвал скудным. На нем не оказалось картошки, которую священник считал царицей блюд.

У отца Анастасия есть пономарь Вил. Он — крымский татарин, рос в советской атеистической семье, и вдруг его привлекло православие, теперь он помогает в храме. Вил носит бороду и длинные волосы, собранные в хвост, он высокий и худой и больше похож на монаха, чем на пономаря. Батюшке нравится, что пономарь такой: у самого отца Анастасия борода растет скудно, поэтому батюшка ходит с гладким лицом, из-за чего его часто принимают за бедного прислуживающего мальчика.

— Когда в Серафимовском храме служил, там росла старая акация, и ее решили убрать. И вот стою я в рабочей одежде, весь грязный, а в храм приехали женщина с мужчиной. Они запричитали: «Молодой человек, ой, как вам тяжко». Подумали, что я какой-то несчастный, что ли, и дали мне две конфетки. Взял, говорю: «Спасибо большое». А на следующий день пришли в храм, а «мальчик» службу служит. Они были так удивлены.

После трапезы отправляемся в гостиную. Батюшка рассказывает, что раньше здесь был пищеблок, а сам дом — бывший детский сад. Сейчас в комнате нежно-сиреневые обои, диван, кроватка и компьютер на столе. Планировка позволила батюшке соорудить здесь молельню. На стенах — подаренные иконы. Священник показывает старообрядческую, XIX века, которую он выторговал у пьяницы. Икона нуждалась в восстановлении, и на помощь священнику пришла кума — реставратор. Она же подарила вторую жизнь и другому образу — его испачканным передали из монастыря. Несколько икон достались батюшке после смерти его духовника, отца Виктора.

Когда рукополагают в священники, трижды водят вокруг престола под песнопения, с которыми совершается венчание. Отныне церковь — на первом месте, важнее, чем собственная семья. Отец Анастасий верит: храмы остаются единственным местом, где можно по-настоящему пообщаться друг с другом.

«У людей личные есть проблемы: какие-то недопонимания с детьми, с родителями, сложности в работе, болезни, скорби. Прихожанам надо уделять внимание, потому что мы живем в такое время, когда люди перестали общаться. Мы все тычем в телефоны, Вотсапы эти. Я стараюсь часто со своими вместе трапезничать. У нас, понятно, нет помещения, но у нас храм большой, мы там стол поставили, какие-то бутербродики, чай, сели и разговариваем. Мы собираемся не ради того, чтобы поесть, мы собираемся, чтобы поговорить, потому что люди обделены общением. Нормальным, живым общением».