1. Борис Чипчиков. «Мы жили рядышком с Граалем»
Магический реализм балкарского писателя Бориса Чипчикова в полной мере реализуется в этом небольшом и почти бессюжетном рассказе: рабочие, строящие базу «Башиль», отправляются за туром, которого их товарищи подстрелили на охоте. Этот поход становится для главного героя поводом порассуждать о самом важном: о красоте, о времени, о женщине. И эти мысли приводят его к истоку собственной жизни — к образу дедушки, без которого он не представляет своего дома.
Борису Чипчикову удалось связать пестрый узор, где органично соседствуют Блок и Кайсын Кулиев, Чехов и Махатма Ганди. Эта разноголосица, переплетаясь с повествованием, подтверждает, что все в мире — единое целое и малые народы играют в истории человечества такую же значимую роль, как и их более многочисленные соседи по планете.
-
«Утопая в очередном сугробе, я увидел дедушку, сидящего теплым летним днем в городском дворике своем. На плече его блаженствовал кот, другой растянулся на коленках, рядом с Кораном, руками дедушка неспешно перебирал четки… Дедушка двадцать лет учился духовному и светскому в Дагестане, дошел по воде до Стамбула. И ходил он не за умом и не для того, чтобы потешить грустную душу чужедальними диковинами. Чужое нужно ему было, как свидетельство бесценности собственной землянки, средь знакомых, как кошачья шерстка под рукой, колючих скал, откуда до Грааля — шаг ступить».
Фото: Марина Битокова/ТАСС; шаблон: mockupfree.co
2. Канта Ибрагимов «Маршал»
Время действия романа — конец прошлого века, главный герой Тота Болотаев — танцор, который приезжает из Грозного в Москву поступать в аспирантуру. Рушится страна, меняется жизнь, начинается чеченская война… Как обычному человеку вынести на своих плечах груз этих событий? Тота держит удар за ударом благодаря чеченскому возгласу «Маршал!» — слову, у которого сразу несколько значений: свобода, приветствие, пожелание мира и название сольного мужского танца.
Критики отмечали, что структура романа слишком запутанная и рваная, но это, вероятно, продуманное авторское решение: слишком сложным было время, о котором пишет Канта Ибрагимов. Оно само вот такое рваное, неопределенное, изменчивое и неустойчивое. Трудно придумать форму, способную более точно передать содержание той эпохи — конец 1980 — начало 90-х. А вслед за этим показать глубокую травму, которой стал рубеж веков для чеченского народа.
-
«Жаль, что жизнь не перепишешь. А может, и к лучшему. Моего, нашего Грозного уже нет. К счастью, есть новый Грозный — красавец! Так хотела поехать, так хотелось увидеть места моего детства и юности. Не смогла. Не судьба. И, по-моему, судьба нашего поколения грозненцев очень тяжелая».
Фото: Диана Магомаева/ТАСС
3. Ибрагим Шаов. «Невеста»
Адыгскую русскоязычную литературу представляет Ибрагим Шаов, чей рассказ «Невеста» только готовится к печати. Вольно или невольно он отсылает нас и к фильму Леонида Гайдая «Кавказская пленница», и к повести Фазиля Искандера «Умыкание, или Загадка эндурцев».
Представьте себе, что вы видите на улице, как двух молодых женщин хватают и сажают в машину. Что вы будете думать, даже зная про обычай умыкания невесты и догадываясь, что все это может быть инсценировкой, в которой сопротивление умыкаемых не совсем настоящее, как и суровость умыкателей? Наверняка ведь ничего хорошего: что это изжившая себя традиция, что выглядит она как минимум странно в наш век толерантности и равенства.
Но не спешите с выводами, дайте шанс этой ситуации проиграться по-другому — литературно. Ибрагим Шаов динамичным повествованием убеждает нас в возможности от души посмеяться, даже если все происходящее в рассказе мы не одобряем.
-
«Я выскочил на улицу и криками „остается“ возвестил собравшимся о начале свадебных торжеств. Мы сообщили ее родственникам. Им надлежало приехать в дом жениха и убедиться в том, что их дочь/сестра по доброй воле остается в новой семье. Все вокруг начали суетиться. Кто-то занялся мясом, кто-то привез огромные чаны для щипса (национального блюда)… Лавочки, столы, скатерти, посуду и прочее, прочее, прочее… Каждый знает свой маневр. Мы живем ради двух событий — свадеб и похорон: так мы устроены».
4. Азамат Габуев. «Холодный день на солнце»
Фото: Марина Битокова/ТАСС
Сборник осетинского автора Азамата Габуева вышел в 2018 году, но до сих пор всплывает не только в книжных подборках, но даже в криминальной хронике: наверное, многие помнят, как пару лет назад читатели, не сойдясь во мнении по поводу одного места из повести Габуева, устроили потасовку прямо на заседании литературного клуба в столице Северной Осетии.
В «Холодном дне на солнце» читатель как будто приезжает во Владикавказ вместе с главной героиней Зариной. Но с ней не уезжаешь, а остаешься среди этих людей и улиц, увлекаемый все дальше и дальше в гущу их страстей, амбиций и интересов. Герои Габуева словно бы мечутся между прошлым и настоящим, и эта напряженность разрывает их на части. Нельзя сказать, что автор не любит тех, о ком он пишет, скорее, он не позволяет эфемерному чувству этнической сопричастности затуманить его ясный, ироничный взгляд.
-
«Иногда мне кажется, что где-то рядом бродит мой двойник. Что стоит мне завернуть за угол или войти в ближайшую дверь, и мы обязательно столкнемся. Но я не заворачиваю, оставляю дверь закрытой. Я не знаю, что мой двойник может сказать мне, и это пугает меня. Должно быть, она так же боится и избегает меня. Мы идем навстречу друг другу вдоль перпендикулярных улиц и у самого перекрестка разворачиваемся и бежим в разные стороны. Никто не хочет встретиться с собой».
5. Ислам Ханипаев. «Большая суета»
Фото: Марина Битокова/ТАСС
В предновогодние дни шесть человек независимо друг от друга взбираются на самый высокий бук в Европе (так уж получилось, что он находится в Махачкале), чтобы спасти его от спила. В неравной схватке с застройщиками и чиновниками вскрываются истинные мотивы каждого из них, и в этом противостоянии мы узнаем истории героев. И ни у кого из них история не была простой.
Повесть дагестанца Ислама Ханипаева «Большая суета» имеет все шансы стать нашим книжным аналогом фильма «Ирония судьбы, или С легким паром». Новогоднее ожидание чуда перемешивается в ней с грустью. Напоминающая порой КВНовский скетч, сочетающая, казалось бы, несочетаемые жанровые эксперименты, бесстрашно высмеивающая нравы современного Дагестана, эта книга в концовке своей поднимается на такую драматическую высоту, что читателю трудно сдержать слезы. Слезы, которые почти всегда пробиваются сквозь смех.
-
«Этих событий в Дагестане никогда не происходило. Все совпадения с реальными людьми или событиями случайны… Кстати, можно не гуглить. Большая Суета здесь не растет. И люди такие не живут, а те, что живут, так не разговаривают. Но, если бы это дерево тут росло и если бы кто-нибудь решил его срубить, поверьте, эти странные шесть человек обязательно появились бы и все сделали бы так или примерно так, и эти или похожие события непременно произошли бы».
