«Карантин для нас стал мощным тест-драйвом»

Когда во второй половине марта жизнь в столице начала останавливаться и пошли слухи, что город могут закрыть, Ирина и Андрей спешно погрузили в багажник своей машины палатку, спальники, тушенку и парапланы и уже через 17 часов подъезжали к Ставропольскому краю. Пара и так собиралась ехать на Кавказ — в парапланерный лагерь. Но когда замаячила перспектива засесть в московской однушке на целый месяц, поняли, что поездка будет долгой. Сейчас их горной изоляции месяц, и в интервью «Это Кавказ» они признались, что возвращаться пока не планируют.

— Ребята, как вы вообще решились на такое?

Ирина: Когда мы узнали, что карантин до конца апреля, сразу подумали: надо куда-то валить. В начале года мы как-то одновременно слегли на больничный на неделю — и то подустали друг от друга, а тут месяц. Препятствий не было никаких: за неделю до этого я уволилась с работы в телемагазине. У Андрея свое дело, компания перешла на удаленку. Сначала думали: может, в Подмосковье махнуть. Но дачи у нас нет. Да и даже если к друзьям или к родителям поехать — какие там особо развлечения?

Андрей: А в середине апреля у нас и так были планы ехать на Кавказ — в парапланерный лагерь. Позвонили инструктору, она сказала, что в любом случае поедет. В итоге и мы буквально за один вечер собрали все необходимое и на утро уже выехали. Я вообще достаточно давно хожу в походы, еще со школы. Так что мне не кажется, что какая-то большая смелость требуется, чтобы просто поставить палатку и в ней жить.

— И как вас встретил Кавказ? Полиция не останавливала машину с московскими номерами?

Ирина: Сначала снегом! Прогноз обещал 20 градусов. Мы думали, что будем загорать, стейки жарить. А приезжаем — сугробы. Даже наш тент снесло в первую ночь. Хорошо, теплую одежду взяли. А с полицией — нет, проблем не было. Мы же приехали давно, когда заболевших еще было не так много, и за перемещениями людей так не следили. Сейчас соблюдаем осторожность: ездим в магазин раз в 3−4 дня, чтобы не рисковать и поменьше с людьми контактировать.

Недавно на горе мы познакомились с ребятами, которые три дня назад сюда приехали из Москвы. Они всю дорогу преодолели спокойно, но при въезде в некоторые города уже были блокпосты, пришлось объяснять, куда и зачем едут.

— Как вы разместились? Все-таки это не отель.

Ирина: Да отлично. Правда, не сразу нашли место для палатки. Сначала встали в поле, но там такие сильные ветра — костер сразу затухал. А теперь стоим на границе с лесом, и он нам служит укрытием. Ну и, дрова не надо искать: мы ими окружены.

А так у нас тут уже все основательно: купили генератор, сделали костровище, установили мангал, походный душ. Кстати, всю первую неделю вообще не мылись — из-за холода. Вот это было непривычно.

— А парапланерный лагерь, в который вы собирались, в итоге состоялся?

Андрей: Состоялся, правда, из 25 человек приехало только восемь. Да и с ними мы старались особо не общаться. Все-таки все из Москвы приехали, мало ли.

Ирина: Да, первое время мы жили обособленно — соблюдали карантин. Как только темнело — сразу залезали в палатку, смотрели сериал. У нас скачаны все сезоны «Анатомии страсти». Я посчитала: на три месяца должно хватить.

А теперь у нас уже социальная жизнь. Неподалеку живет наш давний знакомый из Москвы — Артем, еще подальше — пара ребят. Вышла такая коммуна москвичей-парапланеристов.

Теперь каждый вечер сидим либо у ребят, либо у нашего костра. Кальян курим, в настольные игры играем. Так что ложимся попозже — часов в 11. Но встаем все равно рано, примерно в 7:30. Палатка нагревается, птицы поют — словом, природа будит сама.

— Как потом проходит ваш день?

Андрей: Зависит от погоды. Если летная — едем в горы и летаем. Если нет — готовим, убираемся, гуляем.

Ирина: Удивительно, но здесь ты всегда занят. Казалось бы, чем тут заняться? А пока встал, пока приготовил, воду нагрел — это же все не быстро. Я сейчас с утра стала йогой заниматься: какие-то упражнения делать, зарядку на природе. Ощущения крутые: птицы поют, воздух свежий — это все как очень глубокая медитация.

— На парапланах летать не страшно летать без инструктора?

Андрей: Ну, мы уже не совсем новички. Начинали учиться в Москве еще в ноябре, потом съездили в Грузию — впервые полетали в горах, а здесь уже прошли наши первые самостоятельные полеты.

Ирина: Самый первый раз было страшно, первый раз в горах — страшно. Потом первый раз здесь — тоже, пока еще не знаешь, что тут и как. А когда что-то начинает получаться, это всегда большое удовольствие. Виды просто потрясающие. Мы летаем все впятером: кто-то выше парит, кто-то ниже. А потом кричим друг другу: «Все, я домой полетел».

— Значит, вы здесь уже как дома. А привычки изменились?

Ирина: Во-первых, здесь я начала готовить. Дома я это очень редко делаю. Когда приходишь домой уставшей — легче доставку заказать. А тут варим борщи, щи, макароны, гречку, курицу жарим. Не каждый день, конечно, иногда и сосисками перебиваемся. Но в целом тут это не в тягость, а в кайф.

А еще неделю назад я сделала огород! Примерно в 50 метрах от палатки — присмотрела самый ровный участок, чтобы удобно было копать. Поскольку местность гористая, очень много камней было. Но посадить удалось. Сегодня появились первые ростки — редиска и рукола.

Андрей: А я еще увлекаюсь птицами. Теперь и Ира ко мне подключилась. У нас с собой бинокль, определитель птиц, гуляем по лесу, изучаем. Видели даже белоголового сипа. Это падальщик такой редкий.

Ирина: В общем, если не сидеть в интернете — в сутках оказывается так много времени. В Москве часто возникает ощущение, что ты непродуктивен. А тут, наоборот, кажется, столько всего сделал за день полезного — полезного для себя прежде всего.

— А с кем-то из местных уже познакомились? Они знают, что тут у них москвичи поселились?

Ирина: Ну, понемногу обзаводимся полезными контактами. У одной бабушки в селе на днях купили лук. А еще раньше — носки. Когда ввели самоизоляцию, всю уличную торговлю запретили, и у них продажи очень упали. Мы проезжали один аул, спросили у прохожей про носки. Так она полсела обзвонила, чтобы их найти, и с нами еще до нужного дома доехала. Такая помощь! Теперь эти носки нам греют и тело, и душу. Иногда люди из ближайших сел заходят, спрашивают нас: «Не холодно вам? Не страшно?» В общем, проще люди, чем в больших городах, и отзывчивее.

А еще как-то гуляю и вижу, что люди траву рвут. Спрашиваю: «Это что такое?» «Черемшу собираем». Нас научили и мы тоже начали собирать, пока она не зацвела. Добавляли в суп. Раньше никогда не видели ее в природе, только маринованную уже.

— А с кем-то из Москвы сейчас общаетесь?

Андрей: Да, конечно, с родителями созваниваемся. У нас по-разному родители отнеслись к нашему приключению. Когда я своим сказал, что мы сейчас сбегаем из Москвы, они такие: «Давайте, быстрее! Что вы там будете сидеть?» А родители Ирины испугались. Но когда поняли, что мы уже приехали, наладили свой быт, нам тепло, хорошо, птички поют, тогда уже успокоились. С коллегами выхожу на связь: я же продолжаю работать, просто на удаленке.

— Из палатки?

Ирина: Андрей — из лагеря. А наш друг Артем, который живет по соседству, каждое утро буквально ездит на работу в поле. У нас сеть слабая, а там у него есть место определенное. Садится с ноутбуком, решает все вопросы. Потом приезжает к нам на завтрак, затем — снова «в офис». У Андрея и здесь ловит интернет. Ставит рядом с палаткой походный стол, ноутбук, кофе — и «зумится» с коллегами.

— Кстати, Андрей, как коллеги отнеслись к такому приключению?

Андрей: Я не объявлял всем, что поселился в горах Кавказа. У нас свое дело, компания, в которой я один из руководителей. Другие руководители в курсе. А подчиненные — нет. Но догадываются, наверное. Потому что во время звонков, слышно, какой тут ветер, птички поют, понятно, что я не сижу дома. Но я в этом не вижу ничего такого. Если кто-то из них поехал бы в лес и начал оттуда работать — меня бы это не смутило.

— А что было самым сложным для вас за этот месяц? И чего больше всего не хватает в походной жизни?

Ирина: Как правило, самое неприятное это плохая погода. В холодные дни настрой делается немного пессимистичным. Начинаешь скучать по цивилизации: хочется сразу ногти в порядок привести, помыться. А когда солнце — намного все более лучезарно. Бывает, конечно, что настроения нет, и мы весь день валяемся в палатке. Но такое ведь и в Москве бывает.

Андрей: А я по дочке очень соскучился и хотел бы увидеться. У меня же есть дочка семилетняя, которая карантинит под Москвой с моей бывшей супругой. Это, наверное, единственное, чего мне очень сильно не хватает.

— Возвращаться уже собираетесь?

Андрей: Пока нет, думали поехать в Крым, но, судя по всему, сейчас закроют все и везде. И лучше уже пересидеть здесь. Рассматриваем вариант поехать в сторону Москвы и арендовать домик в 150−200 километрах от города.

— Сейчас в Москве многие воют взаперти со вторыми половинками, а в Китае, говорят, вовсе число разводов выросло. А как у вас?

Андрей: А у нас наоборот! Не могу сказать «наладилось», потому что и так было хорошо. Но в Москве бытовых конфликтов было больше. Здесь есть куда сбежать друг от друга, а в квартире нет.

Ирина: Да, мне тоже кажется, что отношения только лучше стали. В Москве все-таки много стресса. Мы еще раз поняли, что настрой, планы на будущее — у нас очень схожи. А материальные ценности для нас обоих не так важны. Я как-то спрашиваю Андрея: «Ну что? Кто-то из твоих прошлых подруг поехал бы в такое приключение с тобой?» Он говорит: «Не знаю, но, мне кажется, нет».

Мы думаем, что в будущем, возможно, будем жить в своем доме, на своей земле. И этот карантин для нас стал мощным тест-драйвом.