Дом со штурвалом

Мать Арунаса Дамкуса много лет назад приехала на каникулы из Литвы в Кисловодск и так влюбилась в город, что решила осесть на Кавказе. Ее авантюризм передался и сыну. Мужчина то решит своими руками построить на Кавминводах гостиницу, то сядет в свой старенький автомобиль и отправится в… Африку! Вот и в этот раз он задумал амбициозное приключение: решил сам построить на Каунасском водохранилище в Литве хаусбот (дом-лодку) и проплыть на нем из Прибалтики до Марселя по рекам Европы. И ведь построил. Литовские речники успели только покрутить пальцем у виска ему вслед.

«В этой стихии не просто стать своим»

— Эта идея мне пришла в голову, когда мы с сыном были в Марселе, — рассказывает Арунас. — Он мне чем-то напомнил родной Кисловодск: множество национальностей, блюд, традиций, интересностей, и там я впервые увидел хаусботы. И я понял, что тоже хочу отправиться в путешествие на таком.

Манила Арунаса не только романтика, но, как он сам говорит, и экономичность: не нужно тратиться на гостиницу, а передвигаться хаусбот может за счет солнечных батарей. Отправной точкой Арунес выбрал Каунасское водохранилище и поехал туда, чтобы начать строительство плавучего дома.

— В итоге вышло совсем недешево, — признается путешественник. — Одни понтоны (основание для хаусбота — Ред.) обошлись в пять тысяч евро. Еле их нашел — вся мамина родня живет в Шяуляе, а Каунас для меня город чужой: ни знакомых, ни друзей. Как-то с божьей помощью купил все необходимое, начал строить. Все делал сам. Поначалу местные надо мной смеялись, советы разные давали, которые сильно раздражали. Но когда хаусбот стал уже вырисовываться, смеяться перестали. Остались только советы.

О ходе стройки Арунас снимал короткие видеоролики для своего канала в YouTube. На сооружение хаусбота ушло около трех месяцев. Лодка получилась вместительная — 10 метров в длину и 3,5 в ширину. На такой легко могут путешествовать до 12 человек. Тем более что Арунес предусмотрел все необходимые удобства: душ, биотуалет, холодильник и даже газовую плиту. Получив регистрацию, 1 сентября 2018 года судно «Суктинис», названное в честь литовского ликера, отправилось в плавание вверх по Неману.

У штурвала Арунес проводил по 8−10 часов в день. Он признается, что поначалу было тяжело, зато за это время успел переслушать уйму книг. А еще научился кое-каким судоходным традициям. Например, приветствовать встречный корабль громкими криками и улюлюканьем.

— Я ночевал посреди реки, просто бросив якорь, видел такие места, какие люди обычные не видят, — восторженно вспоминает Арунес. — Путешествие было сложное, и я очень быстро понял, как мне не хватает навигационных знаний. К тому же за лето Неман обмелел, и мой корабль постоянно натыкался на острые камни. Однажды я по-настоящему испугался. Бросил якорь, а он застрял среди камней. Я полез в воду и попытался его вытащить. Пять часов боролся, изрезал веревкой руки в кровь. Понял, что дело плохо. И попросил у Немана: «Дай мне дойти хотя бы до Алитуса». Когда я каким-то чудом выпутался и дошел до Алитуса, люди посмотрели на меня с недоумением: уровень реки тогда упал на полтора метра ниже обычного.

«На реке — ори, не ори, ты один»

Тогда новоиспеченный речник понял, что плыть дальше по Неману слишком опасно. Он нанял грузовик и перевез хаусбот до польского города Августов. И оттуда продолжил путешествие уже по Висле. Но и там его ждали приключения.

— Однажды, я почувствовал, что сел на мель, — вспоминает Аурунес. — Я вышел и схватился за голову: на реке ори не ори, ты один. Но неподалеку песчаный карьер, поляки песок добывали. И они меня заметили, на мое счастье. Каким-то буксиром вытащили меня с мели.

Так по Висле Арунес плыл еще около двух месяцев, в среднем по 30 километров в день. Ночью бросал якорь, а днем выходил прогуляться по портовым городам. Последней точкой пути стал польский город Быдгощ. К нему он доплыл 15 октября и, к своему сожалению, узнал, что шлюзы закрыли на ремонт и дальше в Европу путь закрыт. Он решил подождать.

— Я не стал отчаиваться, устроился работать грузчиком — как раз на ремонте шлюзов. А еще подружился с другим таким же путешественником — французом Готье, — с улыбкой вспоминает Аурунес. — Он тоже плыл с севера через Данию, Норвегию, Швецию, вышел в Балтийское море, далее Финляндия, Латвия, Литва и дальше. Мы ходили друг к другу в гости, я присматривал за его кораблем, когда он полетел на Рождество домой. А потом он за моим. Нас даже снимало местное телевидение, интересовались, насколько мы разгневаны закрытыми шлюзами. Спрашивали: «Ваше путешествие испорчено?» А я говорил: «Нет, это и есть само путешествие, приключение».

Простояв пять месяцев в Польше, так и не дождавшись открытия шлюзов, Арунас прилетел в Кисловодск проведать маму и подремонтировать свой маленький отель перед началом курортного сезона.

«Мы все по-соседски грызлись, но всегда ходили друг к другу за солью»

Кисловодский гостевой домик на склоне горы Арунас тоже построил своими руками, а это целых три этажа, вписанных в сложный ландшафт. Дом рассчитан на 18 гостей. Внизу большая столовая и холл, наверху номера. Почти в каждом — панорамные окна с чудесным видом на Кисловодск. А еще здесь везде пахнет деревом, потому что из него сделано практически все: пол, потолок, мебель.

— Моя жена — дизайнер, у нее неплохо все это получается, придумывается, а я все воплощаю, — с постоянной улыбкой поясняет Арунес. — А почему своими руками? От нужды. Так дешевле.

Вот и сейчас он сам готовится к сезону: чинит мебель, кое-где обновляет краску. В перерыве между работой Арунес вытирает руки, гостеприимно наливает кофе.

— Кисловодск я любил всегда. Я здесь родился и вырос. Мой авантюризм — от мамы. Когда-то она, не зная языка, одна путешествовала на поезде по Кавказу во время отпуска. Ей так здесь понравилось, что она решила оставить всех родственников под Шяуляем, бросила работу фармацевта и поселилась в Кисловодске.

Первые три недели смелая девушка просто гуляла по городу и осматривалась — пыталась найти работу. Но без русского языка это было сложно. Тогда она решила сходить в горисполком и наткнулась на табличку с литовской фамилией. За дверью землячку встретили приветливо — так у нее появилась комната в кисловодских трущобах и какая-никакая работа на местном рынке. Спустя время родился Арунас. Как потом он узнал, его папа был карачаевцем. Семья отца европейку к себе не приняла, и гордая мама родила мальчика самостоятельно. Вся ее жизнь была посвящена сыну.

— Помню, мы с мамой учили уроки. Я спросил у нее: «Мама, как правильно пишется „бывает“ или „бувает“?», а она мне отвечает: «Мне кажется все же „бевает“», — хохочет Арунас.

Мама Арунаса до сих пор живет в Кисловодске. Русский она так и не выучила. Ее переводчиком по-прежнему остается сын.

— Мне очень нравится, что Кисловодск — это целый микс национальностей, — говорит Арунас. — В нашем дворе, где мы жили с мамой, были и армяне, и евреи, и грузины. Мы все по-соседски грызлись, но всегда ходили друг к другу за солью. Когда много национальностей, люди высмеивают друг друга. Сначала мне это не нравилось. А потом я понял, что это круто, в Литве мне этого не хватало. Моя жена тоже кисловодчанка. На время моего путешествия она поехала к моим родственникам в Литву. Кстати, ее роль во всех моих безумствах велика. Она меня не тормозит. И это дорогого стоит.

Как только ремонтные работы в отеле подойдут к концу, Арунас планирует вернуться в Польшу. Даже если шлюзы до сих пор не в порядке, он наймет кран и перенесет свой бот на пригодное к сплаву место. Так он решил. Через Германию по каналам и рекам он планирует доплыть до Марселя. Завершить там свое плавание, поставить бот на причал и опять вернуться в любимый Кисловодск, где к тому моменту уже в сборе будет вся семья.