Армейский предел

Конечно, патриотизм никто не отменял. Как и гордость, нежелание опозориться перед родителями и сверстниками. Как и отсутствие денег, чтобы откупиться: «Лучше схожу в армию, чем родители будут лезть из-за меня в долги» (если, конечно, предположить, что откупиться возможно). Однако это лишь малая часть причин, побуждающих парней с готовностью идти на срочную службу. Люди готовы даже платить за возможность попасть в армию. Мотивы — от мировоззренческих до меркантильных, от экзотических до типичных для любого региона страны.

Не обошлось и без теории относительности: кто-то скажет, что желающих больше, чем армия готова принять, а кто-то — что это, наоборот, армия готова принять меньше, чем Кавказ может предложить, и в таком ракурсе проблема у многих вызывает недовольство. А только ли на Кавказе Минобороны устанавливает столь низкий предел набора на срочную службу, оставляющий вне армии большую часть парней призывного возраста? Точный ответ дает статистика. Но — обо всем по порядку.

С прицелом

Заурбек Гадаборшев расставляет «крайние точки»: есть, говорит, среди призывников и такие, кто вообще не хочет служить, есть и те, кто стремится в армию, потому что воспитан в духе высокой морали и патриотизма и считает службу в армии обязанностью любого молодого человека. Гадаборшев — начальник отдела подготовки и призыва граждан на военную службу военкомата Ингушетии.

— Есть и те, кто идут в армию, зная, что на сегодняшний день, после принятия 170-го закона, без военного билета устроиться на госслужбу они не смогут, — приоткрывает он завесу еще одной тайны, а на самом деле секрет полишинеля, касающийся не только его республики.

И в самом деле, закон, вступивший в силу в 2013 году, при прочих равных дает при устройстве на государственную и муниципальную службу преимущество тем, кто отслужил в армии (а также тем, у кого высшее образование). Документ заявлялся как закон, который должен поднять престиж армейской службы — в какой-то мере он его поднял.

— Сейчас ребятам, достигшим 27 лет, но не проходившим службу по призыву, не имея на то законных оснований, не выдается военный билет. Они, соответственно, не могут устроиться на работу в правоохранительные и силовые структуры, — главный военком Карачаево-Черкесской Республики Арсен Темиров говорит еще об одном варианте постармейского трудоустройства.

В республиках Северного Кавказа, где данные по безработице местами зашкаливают (в Чечне и Ингушетии совсем недавно официально не работали 30−40% трудоспособных граждан, да и сейчас таких там 15%), конкурентное преимущество в виде армейской службы за плечами бесценно. Тем более что и тот, и другой варианты трудоустройства зачастую дают возможность получить жилье.

Похожая категория призывников — те, кто стремится сделать военную карьеру. На контрактную службу можно пойти только после срочной, поэтому — не то что идут, а бегут в военкомат. А перед этим готовятся, занимаются спортом, ищут возможности допризывной подготовки при ДОСААФ, чтобы увеличить шансы на попадание в призыв.

Еще одна перспектива на постармейскую жизнь — возможность «зацепиться» за место службы и остаться там после дембеля, ибо «дома делать нечего». Впрочем, иногда идут в армию и без такого «прицела», просто от текущей неустроенности, «а там видно будет».

Принцип неопределенности

— Я не мог определиться с учебой. Поэтому пошел служить, — в разговоре с Андреем Абаевым из Северной Осетии, служившим в середине нулевых, всплывает иной мотив, весьма распространенный. — Потерял вроде бы год свободной жизни, но, с другой стороны, я в то время был в подвешенном состоянии и ничем серьезным не увлекался.

Логика «непонятно, чем заняться, поэтому не пойти ли в армию?» встречается как у самих парней призывного возраста, так и у их родителей. У родителей еще одна забота — как бы от безделья и неопределенности сын не связался с «плохой компанией». Иногда это работает, иногда нет. Ну, или так: одни отслужившие довольны, другие — нет.

Андрей Абаев доволен, тем более что после армейской службы образование он все-таки получил. Зато у Сергея Гольцова из Пятигорска, сходившего в армию в середине восьмидесятых, оценка своей службы, мягко говоря, неоднозначная.

— В армию пошел — мать настояла, — честно говорит Сергей. — Она сказала, что если буду служить, то не свяжусь с дурной компанией и не сяду, как старший брат. Служил на Дальнем Востоке, отморозил пальцы на ногах и руки, сейчас на холоде сразу болеть начинают. И желудок испортил — считай, до язвы дошел.

Хотя можно сказать, что в чем-то мать все-таки была права: с дурной компанией Сергей Гольцов, по его словам, в итоге не связался. Правда, учиться после армии так и не пошел.

Романтика и «романтика»

Романтические ожидания от военной службы — следующий распространенный мотив. Об этом говорит и старшее поколение, служившее в советское время, и молодежь, заставшая современную армию. Дагестанский программист Тимур Махмудов демобилизовался четыре года назад, служил в Москве во внутренних войсках. Об армии говорит предельно откровенно.

— Пошел, так как думал, что меня многому научат. Думал, окрепнет характер, научусь военным наукам. Впечатления — дерьмо. Я больше опыта получил, играя с пацанами в страйкбол, нежели в армии. Жалею. Научился только стабильно курить. Опыта — никакого.

Говорит, служба чем-то напоминала тюрьму, где «либо ты, либо тебя». Разве что научился «палить гнилых людей» — разбираться, кто чего стоит.

— Пошел сам. Потому что, так сказать, романтика в голову ударила, — ставрополец Николай Боротнюк служил в семидесятых и тоже явно не в восторге от своего решения. — "Заперли" в Красноярский край. Ничего служба мне не дала, потерял впустую два года и жалел долго.

Есть и удачные романтические путешествия в армейские казармы, даже с хеппи-эндом, как в кино. Башир Евлоев из Ингушетии служил в восьмидесятых: отправился в военкомат и попросился в армию еще в девятом классе, благо возраст уже был призывной. «С детства мечтал надеть военную форму». Романтики получил сполна и привез в Назрань не только форму.

— Познакомился там со своей женой. Марина, русская девушка из Ярославля, не побоялась и приехала со мной.

Их сыну сейчас только десять лет, но он уже готовится к службе: во дворе турник, гири. Жена, правда, недовольна: шумно, сбегается вся округа, превратили двор в спортивную площадку. Не понимает, что за романтикой надо ехать подготовленным.

Эти журналисты со своими странными вопросами

— Что за странные вопросы: почему вы отправили сына в армию?! Встречный вопрос: а разве прохождение срочной службы — это не прямая обязанность всех юношей, кому позволяет здоровье? — 60-летний инженер из Карачаево-Черкесии Рамазан Хапаев, у которого отслужили оба сына, не может скрыть своего недоумения.

Типичная для Кавказа реакция. Люди искренне не понимают, как это так — не пойти в армию. В зависимости от человека, возможна целая гамма эмоций: от гордости за смелое погружение в суровую армейскую действительность до опасений, что назовут трусом, от осознания себя (или сына) защитником Родины и семьи до нежелания уходить от ответственности.

— Считаю, мужчине по-другому нельзя. Просто для себя определил, что по-другому никак, — это Антон Гиренко, Пятигорск, демобилизовался четыре года назад. Перед армией занимался спортом, ходил в патриотические секции — готовился.

— Как может называть себя мужчиной парень, уклоняющийся от службы, я не знаю. Какой из него получится глава и защитник своей семьи? — это Руслан Абазов, Карачаево-Черкесия, отслужил недавно вопреки советам родственников. Смеется — не понимает, какие тут могут быть вопросы.

— После армии молодого парня можно назвать полноценным мужиком, — тот же подход у Муртаза Гаджибалаева из Дагестана, у которого оба сына несколько лет назад отслужили во внутренних войсках.

Мотив железный: «не пошел в армию — не мужчина». Такому давлению общественного мнения трудно противостоять, даже если есть сомнения. Той же точки зрения придерживается и огромное количество женщин: матерей, сестер, близких и дальних родственниц, соседок и одноклассниц. Пасть в их глазах — что может быть хуже?

Если завтра война. И даже если нет

Военная операция России в Сирии вызвала рост патриотизма и желание получить военную подготовку, делится наблюдениями работник владикавказского военкомата Александр Яшин.

— Особенно поднялся патриотический дух в последнее время в свете происходящих в мире событий. Молодые люди понимают и одобряют действия вооруженных сил России в Сирии. Они видят, что без специальной подготовки сейчас мужчине никак не обойтись.

Несмотря на аккуратные формулировки, мысль понятна: молодые люди хотят быть готовы в случае необходимости взять в руки оружие. Все понимают: события в Сирии и не только там показывают, что это не настолько абстрактная перспектива, как могло показаться еще совсем недавно.

Когда Муртаз Гаджибалаев говорит, что армия повышает уровень образованности, он говорит в том числе и о боевой подготовке. Разве военные специальности — не дополнительное образование? Перечисляет другие бонусы: расширение кругозора, знакомство с людьми другого менталитета, перспектива увидеть уголки страны, где, может быть, без службы в армии никогда бы и не побывал.

Многие подчеркивают, что в армии учат не только обращаться с оружием и ходить строем. Служба делает ответственным и дисциплинированным, говорит Рамзан Магомедов (Чечня, служил в 80-х годах). Добавляет: ну, и престиж. Армия дает физическую и моральную подготовку, а она будет кстати и в мирной жизни, добавляет главный редактор газеты «Молодежь Дагестана» Абаш Абашилов. Еще один чеченец, Аслан Мадаев, смотрит на армейский этап жизни философски: армия помогает понять, в чем смысл жизни.

Поэтому, продолжает Мадаев, сын сейчас там, в армии. И по воле отца, и по своему собственному желанию — воспитывал-то отец. Не против отправить сына служить и Абашилов: «Армейская каша и армейский режим приведут в чувство».

Традиции: горские, степные, казачьи, офицерские

С традициями все не так просто, как может показаться. Привычная схема — «это Кавказ, у них традиции» — оказывается слишком упрощенной. Этнические и субэтнические мотивы здесь весьма разнообразны.

«Недостойно горца» — такое определение применительно к уклонению от армейской службы звучит очень часто. На Кавказе, правда, живут не только горцы — жители степей не менее консервативны как в целом, так и в этом вопросе: уклонение от армейской службы недостойно молодого человека.

— Почему хотят служить? Потому что они воины! — эта формула от военкома Чечни Ахмеда Джайрханова, подразумевающая, что воином мужчина рождается, а не становится в армии, подходит и жителям гор, и жителям равнин. И, конечно, казакам.

Казаки — отдельный феномен. Воинским сословием казаки формально быть перестали, но стремление к службе не утратили. «Я казак, а для настоящего казака Родина и долг превыше всего», — для 35-летнего юриста Александра Свиридова из Карачаево-Черкесии это аксиома. Итог: срочная служба и потом несколько лет по контракту.

Возрождение казачества идет полным ходом, желающие служить всегда имеются. На Ставрополье казаками комплектуют части 205-й отдельной мотострелковой бригады в Буденновске и войсковую часть ВДВ в Ставрополе. А на базе 247-го воздушно-десантного Кавказского казачьего полка в Ставрополе прямо сейчас около двух сотен будущих десантников проходят предпризывную подготовку.

— Казачья кровь всегда будет горячей. Приложили с матерью немало сил, чтобы устроить его в хороший институт с военной кафедрой. А он после первого курса все бросил и сказал, что в армию пойдет, — это Алексей Поспелов из станицы Ессентукская рассказывает о своем сыне. После армии тот пошел в силовики и теперь снова на службе, как и положено казаку.

Похожий подход встречается в семьях военных. Тоже традиция, но семейная: раз отец военный, то и сын тоже — а значит, надо сходить на срочную службу, потом на контракт. Это, конечно, встречается не только на Кавказе, но здесь добавляет градуса к и без того горячей крови.

Как отсеять ненадежных? Это к ФСБ

Раз предложение превышает спрос, то нужно как-то выбирать, кто пойдет служить, а кто останется. Отбирают лучших, говорит военный комиссар Чечни Ахмед Джайрханов. Что это значит кроме годности к службе по медицинским показателям и общей физической подготовки? Наличие высшего образования, говорит военком.

— Почему мы отбираем с высшим образованием? Потому что техника стала лучше, она стала сложнее, ее надо осваивать.

Да и вообще, говорит, желательно набирать людей с устоявшимся мировоззрением. Чтобы понимал, где он живет, в каком государстве. Для того, чтобы призывные комиссии смотрели на призывников не только глазами военных и медиков, в них сидят представители министерства образования, комитетов солдатских матерей. А в Ингушетии — еще и представители Комитета солдатских отцов.

Военным частям нужны водители категорий B, C, D и E, поэтому предпочитают их, добавляет представитель ингушского военкомата Заурбек Гадаборшев.

— Вся молодежь призывного возраста проверяется через информационный центр МВД и ФСБ: не причастны ли они и их родственники к деятельности бандподполья, не являются ли их пособниками, — доходит он до одного из главных критериев. — Если они не проходят эту проверку, то отправлять этого человека в армию мы не можем.

Попытку поговорить о презумпции невиновности пресекает:

— Мы таких людей не призываем, потому что у нас есть из кого выбирать и кого призывать.

Дать взятку, чтобы попасть в армию

Еще одно следствие того, что предложение превышает спрос, — взятки. Ну или разговоры о них. Имеются в виду взятки не за то, чтобы «отмазаться» от армии, а, наоборот, за то, чтобы взяли на срочную службу.

— Свидетелем не был, но, по слухам, сложилась парадоксальная ситуация: кто-то платит, чтобы призвали в армию, кто-то — чтобы не забрали. Суммы разные и немалые, — рассказывает отец одного из призывников.

Другой отец отслужившего парня рассказал о 30 тысячах рублей, которые пришлось отдать за «пропуск» в армию. Москвичу может показаться, что это дешево, но в провинции такие деньги человек может зарабатывать несколько месяцев.

— "Раскручивали" на деньги. Намекали, что будет тяжело попасть. Потом сказали, что могут «отмазать», — говорит один из отслуживших. — Чаще взятки дают для направления в определенные военные части и войска. Среди призывавшихся со мной были ребята, кто заплатил за направление в определенное место. Хотя все это ложь: никого никуда по заказу не переводили, просто обманули людей, и все.

Говорят, что взятки дают и за возможность пойти на контрактную службу. «Суммы у всех разные: от 100 до 300 тысяч рублей», — рассказал один из дембелей.

В военкоматах информацию о коррупции не подтверждают. Кое-где, правда, признают склонность некоторых призывников идти на нарушение закона ради службы в армии: например, бывает, что скрывают болезни, из-за которых могут признать негодными. Судя по тому, что об этом говорят не только в военкоматах, но и в семьях призывников и отслуживших, так оно и есть.

Низкие квоты — миф? Занимательная математика

Когда армия ждет далеко не всех желающих служить, возникает недовольство. Нет никакой гарантии, что призовут, и точно так же ее не будет на следующий год и все десять лет призывного возраста. Не получается распланировать свою жизнь (или жизнь сына) на ближайшие годы.

Недовольство распространяется на призывную систему в целом: люди жалуются, что для кавказских республик установлены слишком низкие квоты (количество призывников, которых Минобороны готово призвать на срочную службу из конкретного региона в конкретный осенний или весенний призыв). И что такая политика оставляет «за бортом» большую часть кавказских парней.

Обоснованы ли претензии? Давайте посмотрим цифры. Осенью 2015 года из всей 147-миллионной России призвали в армию 147 тысяч новобранцев. Ровно одного человека на тысячу населения. По Северо-Кавказскому федеральному округу цифры такие:

Как видно, жителям большинства кавказских республик жаловаться не на что, разве что на слишком немногочисленный набор по всей России. Пропорция «один на тысячу» в большинстве регионов примерно соблюдается. В Ингушетии и КБР отклонение незначительное, а из КЧР и Северной Осетии призывают даже заметно больше, чем в среднем по России.

Самые низкие квоты (в относительных цифрах) в Дагестане и Чечне — примерно вдвое меньше среднероссийских. С другой стороны, даже если призывать вдвое больше, на общей ситуации это не скажется: по данным военкоматов, призывной потенциал северо-кавказских республик — десятки тысяч человек, и пара-тройка тысяч дополнительных мест погоду не сделают, большинство все равно в армию не попадет. Если же призвать всех желающих, то кавказцы составят едва ли не половину российской армии, тогда вопрос о диспропорциях возникнет уже у некавказских призывников.