Брошенный аул Хуштада: путешествие в прошлое

Старинная кирпичная кладка, резные двери с потрескавшейся краской, узкие улочки над крутыми обрывами — такие картинки из заброшенных сел Дагестана без труда можно найти в соцсетях. И если колоритные Гамсутль, Старый Кахиб и Гоор давно на слуху у туристов, то до старой Хуштады пока добираются только редкие путешественники. Но посмотреть здесь есть на что.

«Это наш, цумадинский Гамсутль», — шутят местные жители.

Чтобы попасть в Хуштаду, нужно сначала добраться до центра Цумадинского района — Агвали. Путь на маршрутном такси из Махачкалы занимает больше трех часов. Оттуда еще около получаса езды по горному склону, но регулярного транспортного сообщения нет — только попутки, идущие в ближайшие селения.

Дорога уводит все выше и выше, поворот за поворотом, и вот уже видишь орлов не высоко над головой, а вровень с окнами машины. А раньше сюда летали самолеты. В окрестностях села до сих пор сохранилась ровная площадка аэродрома. Авиасообщение было налажено с Махачкалой и еще несколькими городами Дагестана. Свою работу горный аэропорт прекратил в начале 90-х.

Хуштада раскинулись на северо-западном склоне Богосского хребта, на правом берегу Андийского Койсу, на высоте около 1800 метров над уровнем моря. Сейчас это название носят два поселения: новое и старое.

Новая часть Хуштады стала интенсивно застраиваться в 80−90-х годах. Сейчас тут расположены администрация, школа, почтовое отделение, детский сад, джума-мечеть и живет несколько сотен горцев.

В пяти минутах езды на автомобиле вверх — историческая часть села. Когда-то здесь было больше 250 хозяйств. Но 35 лет назад люди решили спуститься ниже — туда, где лучше дороги и куда легче подвести коммуникации.

Сейчас в колоритных домах старой архитектуры осталось только несколько бабушек, не захотевших променять родной вид из окон полуразвалившихся домов на блага цивилизации. Гуляя по их родному селу, которое стоит здесь уже четыре с половиной века, можно изучать, как были устроены старые высокогорные аулы.

На пути воинов

— В начале XIII века вокруг Хуштады было шесть небольших поселений. Жители соседних, более крупных сел совершали на них набеги и облагали население данью. Чтобы дать отпор непрошеным гостям, жители мелких поселений объединились, и в середине XVI века образовалось село Хуштада, — рассказывает историк и краевед Абдулла Магомедов.

До того, как люди ушли из старого села, Абдулла был главой администрации. Об истории родного селения он знает почти все.

— Выходцы из мелких поселений образовали три квартала нового села: Исси, что означает «У источника», Элли — «Начало села», а также район Шамхала — по имени предводителя одного из сел.

Эти названия сохранились за кварталами до сих пор. Само же название Хуштада происходит от двух слов. «Хуш» — название перевала. «Тада» переводится как «на военную дорогу». Предполагается, что горный перевал около села выводил на дорогу, по которой в давние времена передвигались воины.

Старая тюрьма и пекарня

Мы следуем за Абдуллой вглубь селения. Видно, что дома располагались на склоне горы таким образом, что крыша одного дома являлась полом для другого — так строили из-за малоземелья.

По правую руку — несколько строений общественного назначения. В одном из них с начала XVIII века была сельская тюрьма.

— Раньше подобные были почти в каждом селении. Виновников сажали сюда, — показывает краевед рукой на небольшое помещение. — Сколько суток просидит человек, определял сельский суд. Виновного приводили исполнители суда — обычно несколько человек.

Рядом — дом с почерневшими от копоти и дыма стенами и потолком. Внутри — такая же закопченная печь. Это общественная пекарня: женщины села раз в неделю собирались здесь и пекли хлеб сразу на всех жителей.

На входе — огромное и тяжелое деревянное корыто. Если приглядеться, можно увидеть следы засохшего по краям теста. Оставшиеся в селе бабушки стараются поддерживать старую традицию.

Родные стены

— Угощайтесь, — протягивает кусок хлеба с домашним сыром Патимат, одна из оставшихся охранять родные места пожилых женщин, и приглашает к себе в дом полюбоваться видами с полуразвалившейся веранды.

Патимат рассказывает, что жить здесь ей не страшно: в нижнем селе есть родственники, они навещают бабушку. А рядом с ее жильем — еще несколько относительно «живых» домов.

На пороге одного из них сидит бабушка Айзанат. Она перебрала лук и теперь отдыхает, греясь на солнце. Домик этот ей не принадлежит, бабушка поселилась в нем, потому что он выглядит более прочным, чем родной. Про переезд она не думает.

Дети Айзанат несколько раз пытались перевезти бабушку к себе, но она упорно возвращается сюда, к родным камням.

Только для мужчин

В старину в Хуштаде, как и во многих селах, существовали так называемые «общие дома». Это что-то типа коммуны для мужчин.

— В чем их смысл? Чтобы молодые люди не занимались лишними делами, — объясняет Абдулла.

Такие дома были в каждом квартале — их устраивали в наиболее просторных горских жилищах. Обычно они принадлежали состоятельным людям. Зимой мужчины квартала вскладчину покупали быка и зарезали его на мясо, запасались зерном и мукой. 12−13 горцев собирались в общем доме, где занимались физкультурой и читали Коран. Только женатых отпускали домой раз в неделю, неженатые находились в домах все время — выходили лишь в гости в другие общие дома.

Главой дома становился наиболее опытный мужчина или тот, кто внёс набольший вклад в содержание дома. Его называли «хан». Он руководил мужчинами и следил за порядком.

— Каждое утро назначали двоих ответственных за продукты и порядок людей, — рассказывает краевед. — Запасы еды восполняли за счет штрафов. Штрафовали за плохое поведение. Но глава дома мог найти любую причину для наказания, так как обычно знал, у кого какой продукт имеется. Тех провинившихся, кто не мог уплатить штраф, заселяли в яму, она называлась «штрафным домом».

Увидеть такие дома и зайти внутрь можно и сегодня — на свой страх и риск: они полуразрушены.

Две машины камня

К сожалению, мало что осталось и от сторожевых башен. Мы останавливаемся у развалин одной из них в начале села.

— Рассказывали, что здесь по очереди несли службу 12 мужчин из шести поселений, по два человека от каждого, — говорит Абдулла. — В случае опасности они подавали сигнал: днем дымом, ночью огнем.

Обороне от внешних врагов хуштадинцы придавали большое значение. Сторожевых башен в селе было три. Одна из них, первой половины XVI века, особенно выделялась размерами. Когда-то она находилась на краю поселения, но потом оказалась внутри разросшегося села.

На каждом ее этаже было по несколько бойниц с каждой стороны. Попасть с одного этажа на другой можно было с помощью приставной лестницы. Толщина стен у основания башни превышала метр, а точная высота неизвестна, говорит Абдулла: когда он принялся исследовать строение, верхушка башни уже была разрушена. Оставшаяся часть превышала 14 метров. Сверху ее покрыли железом, пытаясь уберечь от разрушения. Но башня все-таки исчезла с лица земли.

— Когда в новом селе строили мечеть, очень большой скандал у нас случился: разобрали боевую башню на камни для строительства, — разводит руками Абдулла. — Две машины камня вывезли отсюда.

Гибель мечети

В старой Хуштаде мечетей было несколько: три квартальных и джума-мечеть, главная. Последняя почти беспрерывно работала с момента постройки в XVII веке.

— В 1946 году на два-три месяца ее закрыли на ремонт. Все остальное время, даже во времена советской власти, она продолжала действовать — тогда единственная на весь Цумадинский район. Если узнавали, что партийный человек идет в мечеть — его выгоняли из партии и снимали с работы, — вспоминает бывший глава села. — Но люди тайком ходили сюда.

После переезда хуштадинцев мечеть опустела. А в 2006 году в ней случился пожар.

Мечеть горела почти сутки. Потушить ее было невозможно: отсутствие водопровода и узкие дороги сделали здание недоступным для пожарных. Люди пытались таскать воду ведрами, но этого было недостаточно.

После трагедии восстановили небольшое помещение, но молиться в нем сегодня некому.

Р. S. Незадолго до публикации бабушка Айзанат вновь переехала к родным. Дочь возвела для нее новую пристройку к дому.