«Это личная история». Как онлайн-волонтеры кормят врачей

Даже бессонницу можно превратить во что-то полезное, считает специалист по продвижению IT-стартапов Патимат Муртазалиева. Уроженка дагестанского селения с французским названием Тлярош, магистрант Римского университета Тор Вергата, Пати с друзьями придумала проект «Взаимопомощь 24» — питание для врачей московских больниц, переведенных в формат дежурств. С их помощью медики получили уже 3700 порций готовой еды.

Пати и ребята

— Последний месяц вы и ваши друзья организуете питание московских врачей и заодно помогаете малому и среднему бизнесу из фуд-индустрии держаться на плаву, но мне интересно, чем вы занимались до того, где росли и чему учились.

— Я родилась в горах. В прекрасном дагестанском селении с французским названием Тлярош. Потом уехала в Махачкалу, чтобы учиться, а в 8 классе выиграла олимпиаду «Шаг в будущее». И поступила в московскую гимназию 1521. У меня с детства была мечта — окончить школу с золотой медалью, и она осуществилась. Училась во Всероссийской академии внешней торговли по специальности «внешнеторговый менеджмент», работала в разных компаниях по специальности, а также в IT-компаниях, потому что эта сфера мне всегда была интересна. А в 2014 году получила полную стипендию на учебу в магистратуре и уехала в Италию. Потом опять было много работы в разных сферах, включая венчурный фонд и университет Сколтех, а сейчас окончательно перешла в IT- область. Мечтаю, чтобы вся история с ковидом поскорее закончилась, и я могла бы заниматься только своей любимой работой — продвижением IT-стартапов на международный рынок.

— То есть не то чтобы вы, скучая по работе, решили организовать волонтерскую помощь?

— Нет, мы все продолжаем работать на удаленке. Команда у нас международная, некоторые живут в Калифорнии, Бразилии и Европе, так что, можно сказать, мы работаем нон-стоп, поэтому свой проект так и назвали «Взаимопомощь 24».

— А кто вы?

— Эльмира, Денис, Татьяна, Кира, Эля, Валентина, Диана, Аня, Настя и многие другие. Мы все работаем в IT, банках, менеджменте, журналистике. Еще нам очень помогла Ассоциация предприятий общественного питания Московского региона.

НКО на коленке

— А как это произошло? Вы проснулись и решили: будем кормить врачей?

— Скорее, наоборот! У меня с началом пандемии развилась ужасная бессонница. Понимаете, это же личная история: у меня в семье много врачей. Брат, его жена, двоюродные. И мы все время обсуждали, как работается врачу в практически военных условиях. Я понимала, что история затягивается, что все больше больниц переводится в режим дежурств. И что врачи практически живут на рабочем месте, ночуя на раскладушках и на диванах в ординаторской. И еще я понимала, что здесь нужна четкая инфраструктурная идея.

Написала двоим своим друзьям, один из которых работает в Департаменте здравоохранения Москвы, а другой — в «Яндексе». Оформила свой вопрос: «Рассматриваете ли вы возможность подключения малого и среднего бизнеса для обеспечения питания врачей?» в виде официального письма. В «Яндексе» с ответом не торопились, потому что готовили свой проект помощи, а товарищ из Мосздрава ответил, что таких идей нет, но официальному письму может быть дан ход только после официального ознакомления. То есть все затягивалось минимум на месяц, а это очень долго.

— Знаете, для меня было открытием, что в бюджете Минздрава страны не заложено питание работников.

— Да, многие люди думали так же. На самом деле врачи — такие же работники, как, допустим, учителя, и вопросы с питанием решают в мирное время самостоятельно. И естественно, никто не знал, что нас ожидает, когда закладывался бюджет год назад.

Сейчас многие начали помогать больницам, тот же «Яндекс» оказывает помощь с логистикой, но составляющей «питание» там нет. И я начала реализовывать свой проект буквально на коленке. Я написала в социальные сети, на профессиональные форумы, что вот есть такая идея и мне нужна помощь — прямо по пунктам прописала, в чем именно. И люди начали отзываться. Как близкие друзья, так и «сетевые», друзья друзей, знакомые и не очень знакомые.

— А не было страшно, что не получится?

— Нет. Была проблема, и мы должны были решить задачу прямо сейчас. Мой друг Денис и я буквально за выходные визуализировали каждый шаг проекта, поняли, как он должен работать. Сделали полноценный сайт. Постепенно оформились как НКО, потому что без этого работать невозможно. И начали развивать проект.

Помощь без пиара

— Вы сразу начали работать с малым и средним бизнесом или пытались привлечь гигантов отрасли?

— Большие компании реагируют очень медленно, да и покупать у известных рестораторов их меню даже по себестоимости — это очень дорого. Поэтому, не дожидаясь ответов от них, мы пошли в различные гастрогруппы в соцсетях и довольно быстро нашли тех, кто готов нам помочь: «Дашины пирожки», «Кофе пью» и других. Небольшие местные бизнесы готовят двухразовое питание за 350 рублей, а трехразовое — за 550, и это полноценный рацион, который поддерживает человека, работающего в тяжелых условиях.

Конечно, это формат win-win: врач получает еду, а пекарня или кафе могут сохранить работу хотя бы на уровне операционной деятельности, обеспечивая врачам питание по себестоимости продукции. Наш фонд оплачивает готовый продукт плюс ставку повара, а все остальное — снабжение и логистика — это вклад малого бизнеса в общее дело.

— Откуда вы получали информацию, какие больницы нуждаются в вашей помощи, сколько человек вам надо кормить? Неофициально?

— Да. Чиновники говорили нам: да, помощь нужна, но без пиара. К счастью, медицинское сообщество очень сплоченное, там помогают друг другу. Они выходили с нами на связь и объясняли, какая помощь нужна и какой больнице.

— Как я понимаю, после всех публикаций о питании врачей город взял под свое крыло муниципальные медицинские учреждения. Живут врачи в гостинице, двухразовое питание им обеспечивают известные рестораторы.

— Да. При этом совершенно непонятно, что должны делать федеральные больницы, которые расположены в городе. И есть еще частные клиники, которые тоже переведены в формат дежурства, но у них тоже нет возможности получить доступ к каким-то бюджетным средствам.

«За чей счет банкет?»

— И все-таки — как вы справляетесь материально? Краудфандинг — разовая история. Фандрайзинг? Благотворительные фонды? Кто ваши спонсоры?

— Знаете, если мы используем термин спонсор, то к этим бизнесам со стороны законодательства возникают вопросы. Я тут сильно подкачалась в части юриспруденции, правильно употреблять термины «пожертвования» и «жертвователи». Есть пожертвования от частных и юридических лиц, и первые деньги, которые мы собрали, это были наши деньги и деньги друзей. Но люди реально сейчас не в ресурсном состоянии.

С НКО и фондами — другая история. Во-первых, там действует «самолетный принцип»: сначала маску на себя, потом — на ребенка. То есть сначала свои проекты, потом мы — по остаточному принципу. Мы потратили большое количество времени в часах и днях в разговорах с ними, но поддержки как таковой не получили. Во-вторых, юридический момент: если фонд, к примеру, занимается помощью детям-«бабочкам», то просто не имеет права переключиться на еду для медицинского работника. Ну и в-третьих, НКО, которые так или иначе связаны с общепитом, очень немного, потому что тут в игру еще вступают Роспотребнадзор, особый порядок регулирования и строгие правила. Поэтому мы все оформили как НКО, в уставе у нас записано «рацион медиков», и мы стараемся сейчас наладить фандрайзинг, потому что финансовая подушка тает очень быстро из-за постоянно меняющихся обстоятельств.

— Получается?

— Пробуем разные форматы — например, формат коллаборации, когда бизнес берет под патронаж определенную больницу. Такое происходит в Москве и в Санкт-Петербурге. Еще стараемся привлечь селебритис. Таких, как Юрий Дудь, который полностью оплатил чек Павловской больницы, не спрашивая, почему именно он должен покупать средства защиты для врачей.

— Как это происходит? Вы обращаетесь прямо к звезде — к Хабибу, например?

— Сколько раз у меня уже спрашивали о нем! Да, мы учились в одной параллели, но я не могу сказать, что хорошо знакома с ним. У нас есть люди, которые работают с пиарщиками селебритис. Кто-то говорит, что готов, но просит не афишировать, кто-то хочет стать партнером, кто-то извиняется, потому что уже поддерживает другие проекты. Сейчас мне бы не хотелось называть конкретные имена, но я думаю, что мы так или иначе наладим сбор средств.

Про жизнь и социальные стандарты

— Вы всего месяц работаете, а уже столько успели сделать. Для вас это вообще нормальный формат — форс-мажор? Или «к такому жизнь меня не готовила»?

— Да, я люблю свою работу. Но работа фонда в условиях пандемии — это частые неожиданности. Вот есть алгоритм действий: мы знаем, кто наши поставщики, знаем количество врачей, имеем представление о том, какие больницы войдут в формат дежурств через неделю, например. А они звонят мне утром и говорят: «Пати, мы выходим сегодня, вы можете нас накормить вечером?» И это коллектив из 300 врачей в одной больнице и 200 в другой. Пятьсот врачей разом! Тогда нам очень помогли «Чайхона номер 1», на которую мы вышли через друзей, и «Дашины пирожки», но мы сильно просели с точки зрения финансов. Поэтому постоянно стараемся стабилизировать ситуацию, чтобы реагировать вот на такие «сбои алгоритма».

— Вы сами возили еду в больницы? Расскажите, какие у вас впечатления.

— До карантина — да. Я видела, как спешно перепрофилировали больницы под лечение пневмонии, что, кстати, тоже проблема — обучить персонал, наладить повседневную работу тех, кто следит за чистотой, и прочее. Тут не было никаких четких инструкций — все придумывали свои лайфхаки. Так, в одной больнице нас попросили раздобыть для них огромные овощные сетки, потому что начальство придумало дезинфицировать какие-то предметы таким образом, чтобы дезраствор стекал и расходовался более экономно. Мы их нашли для них.

Вообще, конечно, все справляются по-разному. Некоторые больницы смогли быстро перестроить работу, они обеспечены волонтерами. Я знаю больницу, у которой на балансе массажист, парикмахер и мастер по маникюру. Потому что все, что делается, должно быть про жизнь и социальные стандарты.

— Вы довольно четко наладили весь процесс — от заказов еды до логистики. Какие сложности там могут возникать?

— С самого начала нас спросили: «А если кто-то из моих врачей отравится, кто будет за это отвечать?» Поэтому мы каждый день на связи с поставщиками. И еще просим больницы: если еда остается вечером, выкидывайте, мы привезем вам свежую, не надо рисковать. И, конечно, постоянно корректируем меню с диетологами.

Проект о вкусной и полезной пище

— Расскажите, чем вы кормите нашу медицину?

— Вкусно и полезно, еда как домашняя. Никаких соусов, джемов, майонезов, бобовых. Рис, гречка, легкое мясо, овощи. И прислушиваемся к пожеланиям. К примеру, нравятся сырники, «а вот пай ваш не очень» — убираем пай, добавляем сырники.

— Ваш опыт пригодился в других городах? Вы отслеживаете, что происходит, к примеру, в Махачкале?

— Конечно, отслеживаем. Но в Махачкале врачей кормят! С этим проблем нет. Из Питера мне звонили мои друзья дагестанцы, спрашивали, как им помочь на месте. Но, насколько мне известно, там тоже работа налажена: например, знаю, что маленькое кафе кормит поликлинику и детскую больницу по соседству. Тоже начинали с нуля и собирали деньги на карточку.

— А что произойдет с вашим НКО, когда все закончится?

— Наверное, вирус с нами надолго и помощь еще будет нужна. Но даже если все будет хорошо, проблемы никуда не денутся. Есть реабилитационные центры, которым всегда нужна помощь. Я надеюсь, что фандрайзинг станет постоянным, и мы сможем помогать большему кругу людей.

— Пати, ваши папа и мама знают о вашем проекте?

— Конечно. Папа меня поддержал. А мама, видимо, считала, что я прямо дни и ночи провожу рядом с больными людьми, и ужасно переживала. Но вообще, у нас в семье помощь другому — это норма. Меня бабушка именно так растила.

— Что вы будете вспоминать об этом времени?

— Людей, которые так живо откликнулись на призыв о помощи и выходят из своей зоны комфорта, чтобы абсолютно бесплатно помогать людям в свое нерабочее время. И я буду вспоминать, как мы придумывали разные механизмы и варианты работы, сколько проявляли выдумки и фантазии. Ну и еще то, что, когда возросла моя нагрузка и времени свободного стало еще меньше, я тут же избавилась от своей бессонницы.