«Я никогда не видел, как умирают люди». Истории медиков-волонтеров из Дагестана

Ситуация с ростом числа заболевших внебольничной пневмонией и COVID-19 в Дагестане начала стабилизироваться, но еще недавно развивалась так стремительно, что было очевидно: медикам нужна помощь. И она пришла — в основном из Дагестанского государственного медицинского университета. Студенты вызвались пойти в медучреждения городов и районов в качестве волонтеров. По данным регионального отделения движения «Волонтеры-медики», сейчас в Махачкале работают 303 добровольца, еще около 30 ребят и девушек помогают врачам в других городах и селах Дагестана.

«Страшно первые 15 минут»

Асият Магомедова, студентка 5 курса ДГМУ, 22 года. Будущий невролог или эндокринолог. Городская клиническая больница № 1, Махачкала.

— Позавчера вечером я впервые вошла в «красную» зону. Волновалась: справлюсь ли, все ли правильно сделаю? Самыми страшными были первые 15−20 минут. А потом успокоилась и начала работать. Я помогала медсестрам. У нас 48 больных. Опытные коллеги очень поддерживали, а еще чувствовалась поддержка самих больных. Они все очень доброжелательные, честное слово. Благодарят не только за укол или за капельницу — за каждый пустяк.

Хотя в самом начале они нас, новеньких, боятся. Вот мы все там выглядим одинаково в этих костюмах, но пациенты сразу вычисляют новеньких — по глазам. Когда они видят новые глаза в отделении, спрашивают немного со страхом: «Ой, а вы практикант?» Боятся, что мы очень молодые, неопытные и можем им навредить. Но скоро все начинают шутить, общаться. Это радует и заставляет делать каждого из нас еще и еще больше, даже когда очень устаешь.

Я вышла из «красной» зоны в три часа ночи. Очень горели пятки и стопы: ноги сильно устают, времени сидеть нет. Но первое, что я сделала, — это напилась воды. За шесть часов дежурства никто из персонала не может себе этого позволить — техника безопасности. Через пару часов я уже была в кровати и писала родителям: «У меня все хорошо, иду спать».

Сначала я работала в «зеленой» зоне. Мне доверили горячую линию. Я отвечала на звонки родственников больных, телефон буквально разрывался. Бывало, за день один человек набирал шесть раз, интересуясь малейшими изменениями в состоянии родственника. Дольше 15 минут телефон не молчал, и это могли быть единственные 15 минут тишины за весь день. С 9 утра до 6 вечера поступало 150−200 звонков. Домой приходила с опухшей головой.

Я очень хотела пойти помогать врачам, но долго не могла этого сделать, так как в моей семье все по очереди начали болеть. В больницу я, наконец, попала только в начале мая. Родители не говорили «нет», но постоянно рассказывали о своем беспокойстве. А мне казалось, что это мой единственный шанс не просто помочь, когда врачам это очень нужно, но и получить колоссальный медицинский опыт.

«Мы похоронили отца, и я вернулся в больницу»

Гаджи Шахназаров, студент 4 курса ДГМУ, 22 года. Будущий уролог. Городская клиническая больница № 1, Махачкала.

— Я попал в больницу вместе с отцом, чтобы ухаживать за ним. 29 апреля мы получили результат КТ и узнали диагноз — двусторонняя пневмония, поражение легких 60%. На следующий день его госпитализировали. Обычно отец больше двух-трех дней не болел. А тут температура, слабость, кашель, одышка. Он работал на таможне, где большой поток людей из Азербайджана и Ирана, я думаю, он там эту заразу и подцепил. Но сам он был уверен, что ничего серьезного и виноват во всем холодный кефир.

В Первой городской я уже почти год волонтер в отделении урологии. 5 мая, когда отцу резко стало хуже, я пришел в больницу и остался там, чтобы быть рядом. Дома нас ждали две сестры и брат. Мамы уже восемь лет нет с нами, она умерла от рака. Все эти годы отец заботился о нас за двоих, и вот теперь мне очень хотелось помочь ему, чтобы он поскорее выздоровел.

В больнице я видел, как сложно врачам и медсестрам, что они не успевают, и я начал помогать им. Я выполнял обязанности медбрата в реанимационном отделении. Время от времени заходил к папе в отделение терапии, чтобы узнать, как он себя чувствует, что он хочет. Но он всегда говорил: «За меня не беспокойся, сынок, у меня все хорошо, иди помогай другим».

22 мая я как обычно отработал смену с 6 вечера до 12 ночи и поднялся к отцу. Его беспокоила одышка, он начал бледнеть. Я вызвал реаниматолога, отца срочно подключили к кислороду. Сатурацию удалось поднять, он уснул. Я успокоился, сдал смену и ушел отдыхать. На следующий день мне позвонили и сказали, что отца подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Я быстро поднялся к нему. Он был крайне тяжелый. Я сидел рядом и держал его руку. Между 19:00 и 20:00 на моих глазах отец ушел из жизни. 12 мая ему исполнилось всего 65.

На следующее утро мы его похоронили, и я вернулся в больницу. Сейчас я на изоляции в «зеленой» зоне. Очень надеюсь, что уже через пару дней смогу вернуться домой и, наконец, увидеть и обнять своих сестер и брата. Теперь мы остались одни, и я несу за них всю ответственность. Я еще до конца не осознаю всего этого, понимаю, что будет тяжело, но мы справимся.

Я очень благодарен всем, кто меня поддержал. Первым отозвался наш главврач. Гаджимурад Магомедович на следующий день после случившегося пригласил меня к себе и сказал, что я могу считать, что уже трудоустроен в эту больницу, могу приступить как медбрат. Наверное, здесь и останусь.

То, что я увидел в больнице, многое изменило. До этого времени я никогда не видел, как умирают люди. Для меня это что-то новое и в моей врачебной практике, и в жизни. Мне кажется, я поменял свое отношение к людям.

«Где родился, там и пригодился»

Омарджан Саидов, ординатор кафедры терапии ДГМУ, 25 лет. Будущий терапевт. Кизлярская районная больница.

— Я родом из Кизлярского района, село Крайновка. Когда все началось, я позвонил главврачу и предложил свою помощь в районной больнице. Он сказал: «Помощь нам всегда нужна». 8 мая я пришел в больницу, так как многие медики заболели. И поздно ночью уже приступил к обязанностям врача.

Раньше я уже работал медбратом в реанимации 1-й городской больницы в Махачкале. Когда видишь, как люди умирают, уже ничего не боишься. Поэтому я вошел в «красную» зону спокойно. Я заменил заболевшего врача в дежурной смене. Нас было два врача на два этажа. Плюс в моем подчинении были четыре медсестры и две санитарки. До позавчерашнего дня я не выходил из больницы.

Мне говорили, что я единственный волонтер не только в районной больнице, но и в городской. Было бы, конечно, хорошо, если бы помощников в эти дни было больше. Слышал, что все ребята из Кизлярского медучилища отказались выходить. Не могу их осуждать. Наверное, были на то свои причины.

У меня жена тоже медик, в прошлом году окончила медицинское училище. Но мы решили, что я пойду в больницу, а она останется дома, помогать моей матери. Они обе не горели желанием отпускать меня, но я объяснил, что я врач, и должен быть там, помогать людям, тем более в священный месяц Рамазан. Меня взяли сразу врачом, так как я должен был окончить ординатуру уже в этом году. Но из-за карантина экзамены перенесли на неопределенный срок. Как все решится, хочу вернуться в Крайновку и работать в местной больнице. Как говорится, где родился, там и пригодился.

«Мама пришла в больницу, а на следующий день — я»

Хадижа Малаева, студентка 1 курса ДГМУ, 18 лет. Будущий невролог. Городская клиническая больница № 1, Махачкала.

— В середине апреля мама пришла в больницу, чтобы помочь папе (главврач Городской клинической больницы № 1 Гаджимурад Малаев, — Ред.) и всем врачам. У нее свой медицинский центр, но она пришла помогать всем чем сможет в Первую городскую. На следующий день пришла и я. Я замужем, супруг учится в Москве в МГУ на дипломата. Поэтому мы очень дипломатично решили этот вопрос (смеется). Он меня понял и отпустил в больницу. Тем более я здесь не одна — всегда рядом папа, мама. Многих студентов-волонтеров из медуниверситета я тоже знаю, но с моего курса здесь никого нет — в основном старшекурсники.

Мы работаем в «зеленой» зоне. Мама помогала в приемном покое с оформлением бумаг, приемом пациентов. А меня с подругой отправили на кухню. Там заболела одна сотрудница, и мы ее замещали. Две недели с 11:00 до 17:00 мы накрывали на стол врачам, мыли посуду. Я бы, конечно, хотела работать с пациентами в «красной» зоне, но папа меня не пускает из-за возраста. У меня пока была только санитарная практика, но я умею делать уколы и ставить капельницы. А подруга моя тоже собирается поступать в мед. Поэтому нам было очень интересно посмотреть работу медиков изнутри. Но делали мы это сначала из кухни. А когда напарница выздоровела и вернулась, нас отправили в приемное отделение заниматься бумажными делами. Здесь я вбиваю результаты анализов в компьютер, раскладываю медицинские карты, заполняю бумаги при оформлении пациентов. Вечером приходят уже мальчики-волонтеры, они переодеваются в защитные костюмы и помогают разносить передачи родственников больным.

Я не считаю, что должна как-то отделяться от других волонтеров, если мой папа здесь главный. Я хочу помогать наравне со всеми. Он был очень рад, что я присоединилась к нему. Сразу сказал, чтобы я ни от какой работы не отказывалась и делала все, что мне говорили. Я так и делаю.

Когда все закончится, я очень хочу встретиться со своими сестрами двоюродными, троюродными и подругами. Очень скучаю по ним.

«На 105 пациентов остался один врач»

Ислам Дагиров, студент 3 курса ДГМУ, 20 лет. Со специализацией не определился. Больница в селе Нижнее Казанище, Буйнакский район.

— Я увидел в социальных сетях видеообращение одного нашего общественного деятеля. Он рассказал, что сельская больница оказалась в трудной ситуации, палаты переполнены, многие врачи болеют, лечить пациентов некому. В начале мая я пришел и сказал, что готов помогать. Это был как раз пик эпидемии, все 105 коек были заняты. Многим людям отказывали в госпитализации, делали назначения и отправляли домой лечиться. Нужна была помощь при оформлении больных, поднимать их в палаты. Этим мы и занимались — я и еще пятеро ребят-медиков. Двое из них учатся в медах в Ростове и Санкт-Петербурге, но сами местные, родители здесь, в Нижнем Казанище.

Сначала в «зеленой» работали. Помогали физически и с бумагами, но через несколько дней врачи поняли, что мы способны на большее — можем делать уколы, капельницы ставить, и нам разрешили работать в «красной» зоне. Я раньше проходил практику в больнице в Махачкале, поэтому волнения не было. Единственное, переживал за родителей, чтобы им домой ничего заразного не принести. В нашей больнице нет условий для проживания, как в Махачкале. Мы отработаем и возвращаемся домой. Но, конечно, стараемся соблюдать все меры безопасности, избегать контактов с близкими. Я в самом начале в легкой форме перенес болезнь. Моих родителей вроде не зацепило. А вот друг из Ростова сам заболел — и мама его сейчас болеет.

Мама не очень хотела отпускать меня в больницу, боялась. Еще и дома работы много было: мы дом строим. И она шутила: «Мне дома тоже волонтер нужен». Но я выбрал больницу, я же врач.

Очень многие сотрудники нашей больницы заболели и не смогли выходить на работу. В один день на 105 пациентов остался один врач. Я, когда это увидел, был шокирован. Представляете, какая там суета? Физически он один не успевал. И я попал туда. Вот тогда я понял, насколько важно учиться. Сделал для себя серьезные выводы. Теперь буду учиться еще лучше.

«Я приехала, и через час меня отправили в „красную“ зону»

Аида Ахмедова, студентка 6 курса ДГМУ, 23 года. Будущий офтальмолог. Республиканская больница восстановительного лечения, Махачкала.

— Минутку! Я выйду, а то девочки отдыхают после дежурства. Просто нас в комнате девять человек. Мы живем в больнице, пока работаем. Кто-то ночью вернулся с дежурства, кто-то — под утро.

Я услышала, что набирают добровольцев, и позвонила руководителю волонтерского движения. На следующий день рано утром приехала в больницу. Не успела разложить все вещи, как мне уже принесли противочумный костюм. Прошел час, наверное. Ситуация в больнице была очень сложная.

В первый день было очень страшно зайти внутрь «красной» зоны. Наверное, минуту просто стояла, боясь сдвинуться с места. Выдохнула и прошла дальше. Это сейчас уже полупустые палаты, а тогда все было заполнено. Мы не знали, как подступиться к больным, они не знали, можно ли нам доверять. Сложно было наладить контакт, но потихоньку мы привыкли друг к другу. Мы очень старались каждому уделить внимание. Помимо назначений сами делали массажи для дыхательной гимнастики и другое.

У нас семь палат на одного врача и две медсестры. Это около 30 пациентов. Моя смена с 7 утра до 13:00, и так каждый день. Сегодня у меня первый выходной за 27 дней работы.

Дальше хочу поступать в ординатуру, в Москву. Если бы я была замужем, не думаю, что меня отпустили бы работать в больницу сейчас. Родители тоже долго сопротивлялись. Уговорить их было сложно, особенно папу. Это звучит так банально, но я на самом деле не могла спокойно сидеть дома, я прямо рвалась в больницу. Тогда он взял с меня обещание, что я буду крайне осторожной. А мама, как медик, она сразу все поняла и не стала возражать. Она меня постоянно поддерживает и говорит: «Ты у нас умница». Смогла ли бы я сама отпустить свою дочь, я даже не знаю.