«Не на войну провожаю». Как призывают в армию, когда вокруг коронавирус

«Построились! Ровнее встали! Дистанцию держим!» — строгий голос, усиленный динамиком, разносится над призывным пунктом в Махачкале и его окрестностями. Каждый день отсюда на службу в воинские части страны отправляются то десятки, то сотни новобранцев.

— Что ж он такой грубый? — возмущается женщина, стоящая за воротами.

— Это армия, — коротко бросают ей.

На плацу республиканского призывного пункта в Махачкале больше сотни человек. Ребята приехали из городов и районов Дагестана и ждут отправки в воинские части. Все в одноразовых медицинских масках, но различают их тут не по чертам лица. «Зеленые» — сухопутные войска, «синие» — военно-воздушные и космические войска, «черные» — военно-морской флот. Чуть поодаль новобранцы без опознавательных знаков. К местам службы они отправятся завтра.

— Это наши «невесты», но мы их еще не выдаем, — поясняет начальник отдела подготовки и призыва граждан на военную службу военного комиссариата Дагестана подполковник Гусейн Омаргаджиев.

Всего в армию в весенний призыв, разгар которого из-за пандемии пришелся на лето, отправятся более четырех тысяч дагестанцев — немного больше, чем в прошлом году. Заявки пришли их всех четырех военных округов. Отправлять новобранцев должны были еще в апреле, но начало призыва перенесли на конец мая, да и тогда не спешили. Большие «партии» стали формировать только с середины июня.

Традиционно в Дагестане много желающих попасть в армию: отслужив, легче попасть на работу в правоохранительные органы. А кто-то не представляет, чем еще заняться после школы. В этом году ничего не изменилось, уверяют на призывном пункте. Больше всего рвутся служить именно выпускники школ, хотя первыми берут тех, кто уже отучился в колледжах и вузах. Но для начала все проходят несколько обязательных медкомиссий и тестирований.

— По статистике у нас категория годности среди призывников очень высокая, — рассказывает начальник центра военно-учебной экспертизы Кади Омаров. Именно он выносит окончательный вердикт о состоянии здоровья молодого человека и его годности к службе. — У нас 87−88 процентов могут служить, сравнительно с другими регионами это много.

По словам врача, в последнее время больше внимания уделяется психическому состоянию призывников. Полтора часа за компьютером, 700 вопросов — и до 10 процентов потенциальных новобранцев так и остаются потенциальными.

— Это девиантное поведение или какие-то отклонения, — поясняет врач.

В этом году в процедуре медкомиссии нововведения.

— Появилась лишняя работа, связанная с этим тестированием, — объясняет подполковник Омаргаджиев. — Термометрия, все сдают экспресс-тесты на коронавирус — кровь, ответ в течение 15 минут получаем. На проверку около сотни человек уходит часа два-три.

Сначала так называемое «входное» тестирование проводили в специально развернутой палатке на территории пункта. Но из-за сильной жары импровизированный медпункт пришлось перенести в здание спортзала.

— От жары были случаи, что кровь из носа шла у сотрудников, защитные костюмы тоже добавляют градусов, — говорит одна из работающих тут девушек.

До тестирования в Махачкале доходят не все: сначала новобранцев проверяют районные и городские военкоматы и уже там отсеивают заболевших. И тем не менее с начала призывной кампании у двух призывников на республиканском пункте тесты показали положительный результат.

— Их забирает скорая помощь. Проводится дообследование, и даже если не подтвердился анализ, то в любом случае призывник ждет еще две недели, после этого снова приходит к нам, — говорит подполковник Омаргаджиев.

Уже ближе к самой отправке новобранцы еще раз проходят тестирование, контрольное. Справки об отсутствии коронавирусной инфекции они показывают командирам на местах службы. В дорогу каждый получает комплект из восьми разовых медицинских масок.

С того момента, как ребята прибывают на республиканский пункт, и до отправки проходит не больше нескольких суток. Ночуют здесь же, в казармах. Сейчас из-за увеличения количества призывников под жилое помещение пришлось оборудовать спортзал. Всего одновременно на призывном пункте могут разместиться до 365 человек. В здании есть столовая, из окон и открытой двери которой доносится запах вареной капусты. Будущие солдаты готовятся к ужину.

На крыльце перед спортзалом-казармой несколько ребят сидят с сигаретами.

— Отставить сигареты! — командует начальник призыва.

Никто не торопится исполнять его приказ. Молодые мужчины пытаются что-то возразить, но вскоре сигареты все же гаснут.

— Первые сутки они никакие. На вторые — уже нормально, когда одеваем, ставим в строй, — делится секретами армейского воспитания Гусейн Омаргаджиев.

На плацу — последние наставления перед посадкой в автобусы начальников отрядов своим подопечным.

— Сынок, сынок, ты что, меня не слышишь? — несется командирский голос из динамиков. Десятки голов оборачиваются.

Возле ног каждого призывника — армейская сумка с одеждой и предметами гигиены. Коробки с провизией грузят в багажный отсек автобуса. Он повезет новобранцев на вокзал. Оттуда в плацкартных вагонах 68 новобранцев поедут в Ленинградскую область. На следующий день запланирована отправка еще ста человек — в Калининград. Они полетят на самолете.

Муслим Идрисов из села Утамыш уезжает сегодня. Парень успел получить высшее образование, учился в Махачкале на юриста. В армию идет с охотой, говорит, в семье не принято не служить.

— По работе мне нужен будет военный билет. В органах хочу работать. Дома все служили: дедушка, отец. Надо послужить. Поеду в Ленинградскую область, — говорит он.

— Никакие секреты они не утаят, — разводит руками подполковник Омаргаджиев, хотя место службы — не военная тайна.

В этом году из-за пандемии проводы с призывного пункта запрещены. Но за воротами все равно толпятся родственники. Родители Муслима приедут проводить его на вокзал. Правда, там призывников будет охранять военная полиция и ОМОН. Они создают коридор для прохода ребят от автобусов к вагонам поезда, иначе все тестирования — зря.

— Прорываться к вагонам они не будут, по-культурному попрощаемся, — говорит Муслим. — Я позвонил, объяснил. Адекватно восприняли.

Имам Арсланалиев из села Солнечное с родителями простился заранее. Как и другие призывники, он уверяет: уходить на службу во время пандемии не страшно. Да и выбирать все равно не приходится.

— Еду в Новороссийск. Ухожу с боевым настроением. Нас не спрашивали, по призыву ухожу, — говорит Тимур из Махачкалы. — Кем хочу работать, пока еще не думал, но военник пригодится.

Колонна из нескольких автобусов двигается к воротам. Впереди — машина с надписью «военная полиция». За воротами стоят два десятка провожающих. Одна из женщин машет рукой парню в окне здания казармы и снимает его на телефон. Ее сын на службу поедет в ближайшие дни.

— Плакать не буду, я же не на войну его отправляю, служить, — делится махачкалинка Заира Раджабова. — Пока еще не почувствовала страха по поводу пандемии. Сын сам рвался. Вон он из окон выглядывает. Утром, если успею, приду, а так тут стоять смысла нет: к ним не пускают.

У Меседу Магомедовой не такой боевой настрой. В глазах блестят слезы. Единственного сына, живущего в Махачкале, она не видела три месяца и специально приехала на проводы из Кизляра, но пока встретиться не получается.

Ворота открываются — и первый автобус выезжает. Провожающие машут руками вслед призывникам, те улыбаются, пытаясь успеть разглядеть «своих». Через минуту транспорт скрывается за поворотом.