«Монах» в мегаполисе

Как начать заниматься ушу в школьном спортзале на окраине Махачкалы и дойти до Китая (а еще успеть сняться в главной роли в шести боевиках), «Это Кавказ» рассказал мастер спорта международного класса, многократный чемпион по ушу и актер Джамал Ажигирей.

На родине стиля

— Когда я впервые выступал на турнире в Чжэнчжоу, там было всего два-три европейца, а остальные — китайцы. Представьте, как психологически тяжело выступать, когда тебя окружают родоначальники стиля и авторитетные мастера высокого уровня. Мои учителя мне объясняли, что преградой на пути к успеху являешься только ты сам. Важен не цвет кожи, не разрез глаз, а уровень, подача. Я решил просто показать ушу таким, каким я его понимаю, как меня научили здесь, в Махачкале — и выиграл у китайцев соревнование по парным мечам.

Карате в мечети

— Мне всегда помогали родители: возник новый интерес — двигайся вперед. Когда я захотел развиваться творчески, мама отдала меня в художественную школу, когда начал интересоваться арабским, отец привел к известному арабисту Магомед-Галибу Садыки.

Это был конец 80-х — начало 90-х, когда мечети были закрыты, а арабскому языку в открытую никто не учил. Так я попал на тренировки по карате, они проходили в одной такой закрытой мечети в Кяхулае (пригород Махачкалы. — Ред.). А потом в школьном зале поселка Тарки начал преподавать ушу Абдул-Кадыр Атаев, который стал моим главным учителем. Мне тогда было 14 лет, и хотя до этого я занимался вольной борьбой и дзюдо, ушу оказалось чем-то новым, таинственным и этим меня привлекло. И не только меня — в этот водоворот закрутило очень многих. Ушу было официально разрешено, его подавали как обычную гимнастику, поэтому залы в Махачкале были полными. У моего второго тренера Эрика Огай в школьном спортзале одновременно занималось человек восемьдесят. Чтобы всех видеть, он становился на гимнастическое бревно и смотрел сверху, как мы выполняем комплекс.

Пацанские спарринги и ушу под Led Zeppelin

— Я никогда не тренировался из-за страха или желания научиться драться и кого-то побить — cпаррингов на тренировке было достаточно, чтобы понимать всю серьезность того, что может происходить в уличной драке. Я использовал для тренировок любую возможность. В классе мы устраивали пацанские спарринги — например, один против троих, это позволяло поднять дух и не бояться боли.

Еще мой отец посоветовал вести дневник, и я записывал все — даже сколько раз отжался и подтянулся в подъезде. С утра перед уроками наворачивал круги вокруг школы, а по ночам, уставший после тренировок, ставил перед собой свечу и концентрировался на ее пламени. Эту медитацию мне посоветовал Абдул-Кадыр Атаев. Задача — отключить внутренний диалог. Дома занимался с пиалами, внутрь которых помещалось два металлических шара. Их нужно было вращать в горизонтальном положении, чтобы шары не выпадали. Иногда они падали, представляете, какой грохот был в обычной квартире в хрущевке?

Как-то пришел к Абдул-Кадыру, а у него из магнитофона пел Пол Маккартни. Я спросил, кто это. «Ты что, не знаешь „Битлз“?» После этой фразы я стал покупать пластинки The Rolling Stones, Стиви Уандера, битлов и занимался под длинные композиции. «Лестница на небеса» Led Zeppelin, например, идет восемь минут. Я не менял стойку и ждал, пока песня закончится. Я до сих пор так делаю.

Зачем воину живопись

— Наиболее значимая победа — последняя, на чемпионате мира в Польше два года назад. К ней я шел очень долго. С 2000 года я прекратил заниматься спортивным ушу и после 10 лет перерыва начал выступать с тайцзи. Причем с нуля, начиная с чемпионатов Москвы, России и Европы, несмотря на мой уровень мастера спорта международного класса.

Я перешел на тайцзицюань, потому что он делает человека универсальным. Ты учишься осознанности, слушаешь себя изнутри, и это проникает во все сферы жизни. Начинаешь слышать себя не только во время выполнения комплекса в спортзале, но и в общении дома или на работе.

Некоторые навыки можно развивать через параллельные вещи: например, занятия каллиграфией дали непрерывность, плавность и мягкость — качества, очень важные в тайцзи, а стрельба из лука повлияла на умение концентрироваться. В конце концов, твоя цель не стать мастером ушу, а развить себя. А средства для этого могут быть разные: живопись, музыка, воинское искусство.

В 2005 году я ездил на семинар к китайскому мастеру тайцзи в четвертом поколении Гао Чжуан Фею. Занимался с ним всего неделю, но до сих пор получаю от этого пользу. С такими учителями не обязательно проводить годы. Если ты упорно тренируешься сам, буквально одно слово, взгляд или движение при столкновении с таким человеком дадут большой прорыв. А если стоишь на месте и почиваешь на лаврах, однажды можешь остаться где-нибудь на задворках даже при хорошем учителе.

«Когда мы снимали сцены „Монаха“, китайцы офигели»

— Первый фильм про боевые искусства, который я посмотрел на видаке, был «Кулак ярости» с Брюсом Ли. Он настолько меня вдохновил, что, когда я пришел на следующий день в школу, то всем его пересказывал.

Создателем фильма «Монах», первого, где я сыграл главную роль, стал Глеб Музруков, сейчас он президент Федерации ушу России. У него была мечта сделать художественное кино про боевые искусства, и тогда, в конце 90-х, как раз была волна популярности фильмов с Джеки Чаном, поэтому «Монах» «выстрелил».

Все трюки я выполнял сам. Если мы падали, то не на маты, а на грунт. Когда мы в Китае снимали сцены «Монаха», китайцы офигели. «Так кино никто не делает», — говорили нам. Они удары только обозначают, а мы били по-настоящему. И нормально прилетало. У меня до сих пор поломана перегородка в носу после сцены с Сашей Соловьевым. Была сцена схватки в воде с киллером — холод, вода горная, ледяная, мы в ней находились минут сорок. Он мне тогда сломал нос, я ему оставил следы ножом.

Это был первый и последний российский фильм, где спортсмены исполняли главные роли без дублеров: сами ставили боевые сцены, некоторые придумывали на ходу. Сейчас в кино не увидишь профессиональных спортсменов, этого пока нет в нашем менталитете.

Последний из российских фильмов, где снимались реальные мастера спорта — дзюдоисты, самбисты, боксеры, ушуисты — «Путь» 2009 года, я там исполнил роль учителя-китайца Чена. Дима Носов (российский дзюдоист и самбист, бронзовый призер Олимпиады 2004 года. — Ред.) играл со мной в этом фильме и рассказывал, что на его решение заниматься очень сильно повлиял «Монах» — правда, он выбрал не ушу, а самбо. Возможно, наши фильмы сподвигли и других людей заниматься воинскими искусствами, ведь тогда меня узнавали на улицах любого города, куда бы я ни приехал. Сейчас выросло уже новое поколение, у них свои вдохновители.

Тренажеры для разума

— Когда мы снимали все части фильма «Удар лотоса», я надолго застрял в Москве. Кино больших денег не приносило, и приходилось зарабатывать тренировками. Не знаю, кто придумал, что в Москве много стресса — немного тяжело с расстояниями, в остальном мне здесь намного легче, чем в Дагестане. За полчаса на дорогах Махачкалы стресса получаю больше, чем за полтора часа в Москве. Да, первое время было непросто, приходилось много ездить, случалось, что в один день я вел тренировки в разных концах Москвы. Я стараюсь пользоваться не машиной, а метро и электричками — где-то английский учишь, где-то читаешь, где-то просто спишь.

Если ты спокоен, вокруг тебя тоже спокойно. Мы делаем этот мир: если я сам нарываюсь на неприятности, я и в джунглях найду комара, который залетит в нос. Я сталкивался с людьми, которые думают, что тайцзи можно заниматься только в Тибете или Гималаях. Наоборот, в городе ты окружен кучей тренажеров, ведь самое сложное — это выстроить коммуникацию с людьми, и где же ее тренировать, как не в Москве?

Лечение слабых мест

— Еще в художественном училище мне говорили, что я обращаю большое внимание на детали, теряя общую картину. Из-за этого работы получались разрозненные, в них не хватало единства. Тогда я понял это в изобразительном искусстве и сейчас переношу на тренерскую работу, где важны как детали, так и картина целиком.

Поэтому я стараюсь донести до своих учеников, что там, где у тебя слабое место — оно будет проявляться во всем, чем бы ни занимался. Если понять и залатать этот пробел в одном деле, то во всем остальном он тоже исчезнет.