В воспитании детей нашим предкам помогали обряды — ритуалы, которые были и священнодействием, и мастер-классом, и поводом собраться, и праздником с подарками, застольем и демонстрацией мастерства и удали. Большинство деталей детского обрядового цикла уже забылись, но некоторые живут и сейчас. Одни являются общими для разных народов, другие встречаются локально. Сегодня мы расскажем об этнографии раннего детства у адыгов, живущих в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее и других регионах России.
Prae natalis
Заботиться о ребенке начинали еще до его рождения. Чтобы защитить его от сглаза и темных сил, о беременности не говорили открыто — для этого существовала масса иносказаний: «нашей невестке в кадушку мышь упала», «с ней кое-что случилось». С той же целью вещи для младенца не готовили заранее — этим занимались многочисленные родственницы уже после благополучного разрешения от бремени. Мужчинам о предстоящем событии вообще не сообщали — им оставалось только догадываться о нем по косвенным признакам. Например, по тому, что женщину освобождали от тяжелой работы по хозяйству, не допускали на оплакивание и не рассказывали ей плохие новости. Зато старались выполнить все запросы относительно еды. Правда, были и запреты: беременной не позволялось есть рыбу (чтобы ребенок не родился немым или с глазами навыкате) и мясо кролика или зайца (чтобы не стал трусливым).
Сегодня в условиях городской жизни все эти условности соблюсти невозможно, но будущую мать по-прежнему окружают вниманием и заботой. И хотя суеверия утратили прежнюю силу, покупать пеленки заранее все еще считается плохой приметой, обсуждать беременность избегают и даже произносить это слово при мужчинах считается неприличным.
Иллюстрация: Елена Родина
Подвязывание красного сыра
Первые три дня после родов считались самыми трудными и для матери, и для ребенка — в это время они наиболее слабы и уязвимы для злых духов. Чтобы отпугнуть нечисть шумом и весельем, именно в это время в кабардинской семье отмечалось появление на свет мальчика. Для этого существовал особый обряд — подвязывание красного сыра.
Для праздника строили специальное сооружение высотой не менее 5 метров — два столба с прочной перекладиной, к которой подвешивали головку копченого сыра, промасленный кожаный ремень и различные призы: уздечки, вышитые золотом кисеты, подчасники, платки и другие полезные в хозяйстве подарки, подготовленные домочадцами и односельчанами. А потом начиналось состязание молодых мужчин. Они должны были на руках подняться по ремню, откусить кусочек сыра и дотянуться до одного из призов. Причем юноши старались вернуться с изделием именно той девушки, к которой были неравнодушны. Праздник мог сопровождаться скачками и джигитовкой, но гвоздем программы был именно красный сыр.
В советское время этот обряд утратил ритуальное значение и стал проводиться на разных массовых мероприятиях. Сегодня в Кабардино-Балкарии обычай подвязывания красного сыра в связи с рождением в семье сына снова возрождается. Беслан Гедгафов из Нальчика занимается этим с 2018 года. У него есть сборно-разборная передвижная конструкция, и он проводит обряд на семейных, сельских и республиканских праздниках: «Не могу сказать, что это был забытый обряд, многие помнили его. Людям он очень нравится, они всегда встречают нас с энтузиазмом. На семейных праздниках подвязывание сыра проводят и в честь рождения ребенка, и к одному году, однажды даже попросили провести его в честь 7-летнего мальчика».
Колыбель
К колыбели у адыгов всегда было особое отношение, о чем свидетельствует большое количество пословиц и поговорок, содержащих это слово: «Кому делают люльку, тому и гроб сделают», «Колыбельная песня длинна, как жизнь», «Вырастить в колыбели из бузины» (то есть холить и лелеять).
Часто в семьях была люлька, переходящая от ребенка к ребенку «по наследству». И сегодня в одной нальчикской семье используется колыбель, изготовленная в 1952 году дедом по случаю рождения первого внука: в ней спали и следующие внуки, и их дети, и дети их детей, а в перерывах — дети бесчисленных родственников и соседей. Такую вещь берут «напрокат» с удовольствием, считая, что в ней сосредоточена очень хорошая энергетика, поскольку делал ее человек с чистым сердцем.
Вообще, колыбель изготавливал чаще всего именно дед малыша, тщательно выбирая древесину: хорошими породами считались дуб, орех, бук, груша и особенно боярышник. Постельные принадлежности для люльки традиционно готовила мать роженицы: матрас набивали сухой просяной шелухой. Она и по сей день остается самым предпочтительным наполнителем: имеет ортопедический эффект, мягкая, дышащая, без запаха. В днище колыбели и в матрасе делали отверстия, куда вставляли мочеотвод — специально обработанную кость животного. Мальчикам и девочкам кость обрабатывали по-разному, мастера, умеющие это делать, очень ценились. Сейчас все это заменилось подгузниками.
Обряд укладывания в колыбель
Когда ребенку исполнялось 40 дней, в семье обязательно проводили обряд первого укладывания в колыбель, и тут уже пол младенца не имел значения. До 40 дней малыша старались никому не показывать, так что это были своего рода смотрины, на которые собирались только женщины: свекровь, родственницы молодой матери, подруги, соседки. Мать роженицы не приезжала, детское «приданое» она передавала с кем-то из женщин.
Перед тем как торжественно уложить ребенка в колыбель, туда клали кошку и имитировали ее пеленание. Считалось, что это подарит малышу крепкий, безмятежный сон. Затем самая опытная и умелая из собравшихся женщин брала ребенка в одной распашонке и проводила показательное пеленание, аккуратно поддерживая головку, вытягивая ручки вдоль тела, выпрямляя ножки и комментируя все свои действия, чтобы научить молодую мать.
Другие собравшиеся женщины тоже делились с матерью своим опытом. Многие советы касались правил кормления. Например, кормить младенца можно не доставая из колыбели, но нельзя подсаживаться к нему только с одной стороны, в течение одного кормления нужно дать ребенку поочередно обе груди.
Во многих кабардинских семьях обряд укладывания в люльку сохранился и сейчас, но проводят его зачастую гораздо раньше — в день выписки из роддома или в первую неделю после этого. Строгого запрета на участие в обряде мужчин сегодня уже нет. Да и традиционные адыгские колыбельки используются все реже, уступая место кроваткам с ортопедическими матрасами.
Иллюстрация: Елена Родина
Имянаречение
Специального обряда для этого не существовало, но к выбору имени подходили очень ответственно. Аналогии с другими носителями имени, выбранного для ребенка (особенно мальчика) должны были быть только положительными. Сына не называли в честь отца, как и дочь — в честь матери. Правом имянаречения обладал почетный гость, оказавшийся в доме, где родился ребенок, уважаемые соседи или старшие родственники мужа. Однако имя ребенка табуировалось даже для домочадцев по двум причинам: из-за опасения сглаза и в соответствии с обычаями избегания. Родители, а вслед за ними и все окружающие, звали детей не их настоящими именами, а универсальными ласкательными, зачастую не оригинальными: Бацэ (Лохматый), Хуж (Светлый), Фыцэ (Черный), Ляца, Туца (без перевода). Известны случаи, когда таким образом «забывали» имя ребенка. Например, человека по имени Мухамед-Мирза с детства все называли Тату, и его дети были записаны в паспортах как Татуевичи.
Такая замена имен на прозвища встречается и сейчас, но редко и только внутри семьи — на работе человек пользуется своим официальным именем.
Праздник первого шага
Важнейшим звеном детского обрядового цикла у адыгов был праздник первого шага, который проводили, когда ребенок начинал ходить. Праздник включал в себя несколько элементов: шаг с камня, «распутывание» ножек, «профориентацию». Проводили его в широком кругу: приглашались родственники с отцовской и материнской стороны, соседи, друзья и их дети.
Первым делом малыша ставили на камень и давали сделать с него шаг, чтобы ножки у него были крепкими, а почва под ногами — твердая.
Для следующего обряда готовилась традиционная кабардинская халва из меда, просяной муки и топленого масла. Она обязательно была круглой формы и помещалась на трехногий столик. Блюдо накрывали чистым полотенцем и на нем раскладывали предметы, символизирующие профессии: уздечку, столярные или кузнечные инструменты, книгу, холодное оружие. Перед девочками раскладывали домашнюю утварь, швейные принадлежности, инструменты для рукоделия.
Праздник открывала бабушка ребенка или старшая женщина в семье, которая напевала ему обрядовую песенку, подбадривая его и желая светлой жизненной дороги. Затем между ножками ребенка прокатывали маленькую головку сыра или лепешку — распутать невидимые путы на ножках. Потом виновника торжества отправляли к столику, чтобы он выбрал любой предмет, и по его выбору прогнозировали его будущее. После этого начинались пир и игры собравшихся в гости детей — им на этом празднике уделялось особое внимание.
Такой праздник проводят и сейчас, хотя набор предметов на блюде с халвой изменился: теперь кладут ключи от машины, медицинские инструменты, деньги. Однажды на празднике в Нальчике просто написали на бумажках названия профессий и предложили ребенку выбрать свою судьбу и карьеру вслепую. Но все же такие случаи редкость — этот праздник остается одним из самых значимых, в нем все еще видят архаический смысл и верят в его предсказание.
