В конце июля президент федерации воздухоплавания Ставропольского края Виталий Ненашев перелетел через высшую точку Европы — Эльбрус — на аэростате «Россия». Он поставил национальный рекорд по высоте подъема в своем классе аэростатов. Пилоту удалось поднять шар до отметки 8403 метра. Прошлый рекорд — 7849 метров — принадлежал воздухоплавателю Леониду Тюхтяеву, рекорд продержался 11 лет.
Корреспонденты «Это Кавказ» встретились с пилотом аэростата, чтобы узнать о деталях полета.
Фото: Татьяна Барыбина
Эльбрус. Туда и обратно
— Стартовали мы в верховьях реки Кубани на территории Карачаево-Черкесии, — рассказывает Виталий Ненашев. — Место оказалось горное и труднодоступное. Предстояло все снаряжение нести на руках, а это сотни килограммов. Нам очень помог местный житель Муса. Он сказал, что попробует проехать, и на своем «ГАЗ-66» довез все наши вещи до точки взлета, чем очень выручил.
Мы хотели перенести точку старта еще ближе к Эльбрусу, но уже и так упирались в горы и непроходимые ущелья. По метеопрогнозу нужный нам ветер был на высоте девяти километров. Все остальные потоки дули мимо Эльбруса. Поэтому решили стартовать с максимальной вертикальной скоростью и идти на Эльбрус с быстрым набором высоты.
Но тут возникли трудности. Попадая в нужный нам воздушный поток, мы оказывались от Эльбруса всего в 12 километрах. При этом скорость ветра составляла 60 километров в час. До столкновения с горой было всего несколько минут.
Я перестраховался и прошел Эльбрус на семи тысячах метров. Повезло, что во время старта первые полтора километра мы поднимались вертикально в абсолютном штиле под прикрытием одной из гор. А когда уже вошли в зону ветров, надо было добрать всего три километра, да и ветер нарастал постепенно. В результате к моменту пересечения Эльбруса мы оказались на безопасной высоте.
В итоге мы поднялись на 8403 метра — это рекорд России для этого класса аэростатов — и пролетели на расстоянии 1,8 километра от западной вершины Эльбруса.
Риск высоты
— На большой высоте мало кислорода. Поэтому газ, вырывающийся из горелки, воспламеняется только в самой верхней точке возле оболочки, и есть вероятность ее прожечь. И это состояние из корзины сложно контролировать. Поэтому инженеры компании «Росбал», которая изготовила «Россию», модернизировали и горелку.
Другая проблема заключается в том, что в шар попадает большое количество несгоревшего пропана. Говорят, что это безопасно, но когда ты знаешь, что квартиры взрываются от включенной конфорки, а над тобой сотни кубометров взрывоопасного газа…
Вообще рекорды высоты не безопасные. Этот потому и держался 11 лет. А Эльбрус для таких полетов — самое подходящее место. Если бы стартовали в чистом поле, было бы не так интересно.
«Было не до красот»
— Мы поднимались с кислородом. Дело тут не только в акклиматизации, как это бывает у альпинистов, а в состоянии сосудов у конкретного человека. На больших высотах летчики применяют высотно-компенсирующие костюмы, которые сжимают тело и не дают сосудам расширяться.
У нас таких не было. Только теплая одежда. Со мной летел оператор. Он терял сознание на 4600 и 7000 метрах. Но когда снизились, пришел в себя. После посадки проспал несколько часов.
Я чувствовал себя нормально, все время следил за температурой оболочки и направлением полета. У меня кроме собственного высотомера были приборы комиссаров Международной авиационной федерации. Один из них замерз на высоте 5500 метров, температура была -27 градусов. А без работающего высотомера я бы не доказал, что рекорд поставлен. Поэтому я опекал оставшийся высотомер, держал его за пазухой. Еще у нас была радиосвязь с ростовским зональным центром и с диспетчерами. Недалеко работал вертолет со съемочной группой. Держали связь и с ними. Было не до внутреннего состояния и не до красот.
За неделю до старта мы совершили несколько высотных полетов. Два из них на 4500 метрах и один на 7000, чтобы понять, исправно ли работает кислородное оборудование и связь.
Фото: Татьяна Барыбина
Пилот с младших классов
— В третьем классе меня интересовал вопрос, может ли летчик купить «Волгу» с одной зарплаты. Оказалось, что сейчас может. И, наверно, даже две. Стоило прожить столько лет, чтобы воплотить в жизнь детскую мечту.
Уже в младших классах я хотел летать. Понимал, что хочу быть военным летчиком. Гордился, что у меня есть кирзовые сапоги. Знал, как устроить свою карьеру. Сначала занялся плаваньем, потом пошел в авиационный кружок. В школе физика и математика были для меня главными предметами.
А в старших классах все было серьезнее. Выписывал «Военное обозрение», чтобы знать предполагаемого противника. Про русские самолеты читать было негде, поэтому изучал иностранные.
Когда пришло время поступать, выбор был между волгоградским училищем, где учили летать на истребителях, и челябинским штурманским с перспективой полетов на бомбардировщиках Су-24. В итоге отправился в Челябинск. Потом отслужил в армии четыре года офицером в Забайкалье, перевелся на Украину. В момент развала СССР не принял присягу и вернулся в Россию. Здесь офицеров из бывших советских республик отправляли в отдаленные регионы и предлагали должности ниже имеющихся, поэтому ушел в отставку.
Фото: Татьяна Барыбина
Первый шар
— В 1994 году группа людей на Кавминводах организовывала авиакомпанию «Русь». Решили купить вертолет, хоть и была жуткая инфляция. Перечислили денег, но кто-то кого-то обманул — и средства пропали. Времена тогда были странные.
В результате нам предложили воздушный шар. Короче, запутанная история. Если бы его не взяли, то вообще ничего не было бы. Мне так и сказали: «Извини, брат, вертолета нет. Возьмешь воздушный шар?»
Тогда в Орле проходил первый фестиваль воздушных шаров. Я получил свидетельство пилота и принял в нем участие. Но вскоре этот аэростат у бизнесменов забрали за долги.
Позже на Кавминводах начали строить завод «Славяновская». И директор предложил купить воздушный шар. Через полгода появился аэростат «Славяновская». А я был на нем штатным пилотом.
Сейчас у меня два аэростата. Но деньги я зарабатываю бизнесом, не полетами. Полеты — это увлечение.
Фото: Татьяна Барыбина
Поднять «Россию»
— Аэростат «Россия», на котором мы летали над Эльбрусом, принадлежит фонду Святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Эта уменьшенная копия шара, на котором Федор Конюхов планирует установить рекорд высоты. Кстати, благодаря команде Федора Филипповича я и познакомился с ребятами из фонда.
«Россия» уже совершила два знаковых полета. Аэростат сдали в эксплуатацию 14 марта этого года. И уже 18 марта, после освящения во Владимирском соборе в Херсонесе, он поднялся над Константиновским равелином в Севастополе.
А 6 мая, накануне дня Победы, я вместе с крымским пилотом из Феодосии, мастером спорта Сергеем Белорусовым перелетел на шаре через Керченский пролив.
В планах у нас совершить полет над Байкалом. Я ту местность знаю хорошо, служил там в армии. А потом пойдем еще дальше на восток и перелетим Восточный Босфор — пролив между Владивостоком и островом Русский.
